Владимир Онуфриевич Ковалевский

Имя выдающегося ученого, одного из основателей эволюционной палеонтологии, Владимира Онуфриевича Ковалевского (1842—1883) пользуется мировой известностью. Его работы высоко оценил Дарвин.

Палеонтология — наука о древних ископаемых организмах, которые когда-то жили на Земле. Некоторые остатки их — кости, зубы, раковины моллюсков, твердые части скелетов иглокожих и т. д. — сохранились в слоях земной коры. Кроме того, в этих слоях иногда встречаются отпечатки животных и растений. По этим остаткам и следам ученые судят, каким был животный и растительный мир в давно прошедшие времена — много миллионов лет назад. Таким образом, палеонтологические находки дают ученым возможность восстановить историю жизни на Земле. Заслуга В. О. Ковалевского в том, что он, изучая кости некоторых ископаемых животных, показал, как нужно расшифровывать эти «летописи» и восстанавливать по ним историю развития животных.

Биография В. О. Ковалевского очень интересна. Она показывает, как много может сделать за короткий срок одаренный человек, если возьмется за дело с любовью и энергией. Его родители — витебские помещики — вовсе не хотели, чтобы сын их стал ученым. Они отдали его в школу, готовившую юристов и чиновников-администраторов. Но Владимир Онуфриевич не захотел стать юристом. После смерти отца он зарабатывал деньги литературным трудом, переводами книг. Двадцати шести лет Ковалевский женился на девушке, обладавшей замечательными математическими способностями и впоследствии ставшей знаменитым математиком. Это была Софья Васильевна Корвин-Круковская, по мужу Ковалевская. В то время в России женщинам нельзя было учиться в высшей школе, и Ковалевский уехал вместе с женой в Германию, в г. Гейдельберг. Здесь Софья Васильевна поступила в университет, а Владимир Онуфриевич занялся естественными науками — сперва геологией, а потом палеонтологией.

Заинтересовавшись этой новой, еще мало разработанной областью знания, Ковалевский за несколько лет в совершенстве овладел ею. Он самостоятельно прочел специальную литературу на трех языках — немецком, французском и английском — и стал объезжать музеи Европы, где были собраны палеонтологические коллекции. Ковалевский побывал в Мюнхене, Париже, Лондоне, всюду изучая остатки древних млекопитающих, преимущественно копытных. На это ушло несколько лет.

Какую же цель поставил перед собой ученый? В 60—70-х годах XIX в. крупнейшим событием в области биологии была теория Дарвина о естественном развитии животного мира. У Дарвина к тому времени имелось уже много сторонников, но было немало и противников. Противники утверждали, что учение Дарвина об изменении видов животных бездоказательно, поскольку никто непосредственно не наблюдал и не может наблюдать процесс исторического развития животных в природе. По их мнению, имелись лишь косвенные, а не прямые доказательства справедливости учения Дарвина. Находки ископаемых животных, конечно, могли бы стать фактическими документами истории развития животного мира. Их значение для доказательства своей теории прекрасно понимал Дарвин. Однако палеонтология в то время была еще недостаточно развита. Существовали лишь описания древних находок.

Ковалевский стал горячим сторонником теории Дарвина. В связи с этим ему и пришла в голову счастливая мысль доказать справедливость дарвиновской теории на палеонтологических находках. Для этого следовало выбрать какую-нибудь группу ископаемых животных, лучше других представленную в европейских музеях, сравнить кости животных, сопоставляя древние формы с более новыми. Такого исследования никто не проводил, и Ковалевский первый серьезно занялся этим. Вот поэтому-то ему и потребовались такие долгие розыски в музеях Европы.

Наконец, он остановился на млекопитающих и на первых порах принялся тщательно изучать ископаемого предка лошади, названного анхитерием. Кости этого животного нашел в свое время в каменоломнях близ Парижа знаменитый естествоиспытатель Кювье (см. ст. «Жорж Кювье»). Ковалевский разыскивал во французских музеях кости анхитерия, рассматривал их, зарисовывал, сравнивал между собой, не оставляя без внимания ни одного бугорка, ни одной впадинки. Форма кости связана со строением мышц, для которых кости с их выступами и ямками служат местом прикрепления. Мышцы — органы движения животного, а действия животного неотделимы от его образа жизни, способов передвижения, питания и т. д. Следовательно, характер жизни животного отражается на костях, на их форме и положении.

Реконструкция анхитерия.

Рассуждая так, ученый воссоздал из остатков давно исчезнувшего животного его живой образ. Располагая в один ряд одноименные кости древних и более новых представителей той же группы, Ковалевский подмечал, как изменялась та или иная кость. Отсюда он заключал, в каком направлении шло изменение животного в целом. В результате исследований Ковалевского история возникновения и развития лошади стала одним из наиболее изученных вопросов палеонтологии.

У изученного Ковалевским анхитерия было на ноге три пальца. У большинства млекопитающих на ноге пять пальцев, а у современной лошади — всего лишь один. По бокам плюсневой кости у лошади скрыты под кожей две маленькие косточки. Ковалевский предположил, а затем и доказал, что эти косточки не что иное, как исчезающие остатки боковых пальцев анхитерия. Предки лошади опирались при ходьбе и беге на средний палец. Боковые же пальцы не касались земли и с течением времени исчезли, атрофировались. Этот процесс шел постепенно, на протяжении жизни множества поколений, примерно 20 млн. лет.

После Ковалевского многие ученые Европы и Северной Америки продолжали разыскивать ископаемые остатки предков анхитерия. Так по методу Ковалевского была восстановлена почти полная родословная лошади. В начале этой родословной ставят теперь небольшое животное, ростом с лисицу, — так называемого гиракотерия. От него и произошли все промежуточные звенья в родословной лошади, в том числе и анхитерий.

Исследование Ковалевского служило лучшим подтверждением мысли Дарвина, что животные не всегда были такими, какими мы их видим теперь, а изменялись и со временем стали непохожими на своих предков. Ковалевский установил также, что относительная целесообразность строения организмов вырабатывается в связи с определенными условиями среды. Достигается она разными путями — глубокими и неглубокими изменениями в строении организмов в результате естественного отбора. Это важное положение в палеонтологии носит название закона Ковалевского.

Ковалевский прекрасно понимал значение своих палеонтологических исследований для обоснования дарвиновской теории эволюции. Вот что он писал Дарвину в предисловии к одной из своих работ: «...я попытался, опираясь на точные анатомические основания, представить ход этой эволюции для некоторой части животного мира и могу даже сказать, что для некоторых из главных типов наших существующих еще ныне наземных млекопитающих этот ход развития удается представить так ясно, что едва ли может оставаться сомнение в правильности теории эволюции».

Первая работа Ковалевского об анхитерий и других предках лошади была напечатана на французском языке в «Записках» русской Академии наук в 1873 г. и тогда же в несколько измененном виде появилась на русском языке отдельной книгой. Эту работу Ковалевский представил в качестве диссертации в Петербургский университет, где в 1875 г. получил ученую степень магистра.

В эти же годы он написал еще несколько работ, посвященных той же группе копытных. В них он продолжал развивать свои идеи о «цепи родственных форм», ведущих к современной лошади. Все палеонтологические труды Ковалевского написаны за границей, до возвращения в Петербург, в течение 5—6 лет. Ранее Ковалевский не занимался геологией и палеонтологией. И за короткий срок, в течение которого студент лишь успевает получить высшее образование, Ковалевский не только овладел новой для него специальностью, но и сделал в этой

области ряд замечательных открытий. Как же это могло случиться? Конечно, здесь дело не только в выдающихся способностях ученого. В научной работе ему очень помогало прекрасное знание иностранных языков. Кроме того, поистине влюбленный в науку, Ковалевский обладал настойчивостью и работал с неудержимым энтузиазмом. Все это дало Ковалевскому возможность совершить столь редкий в истории науки подвиг.

Дарвин высоко оценил исследования Ковалевского. Об этом свидетельствует К. А. Тимирязев, который в 1877 г. посетил Дарвина в его доме в Дауне и беседовал с ним. Но в России того времени не понимали их значения. Даже геологи оказали его трудам холодный прием. Не встретил Ковалевский необходимой поддержки и в Московском университете, где в 1881 г. начал читать лекции.

Мировая слава пришла к Ковалевскому уже после смерти, когда его признали не только замечательным продолжателем учения Дарвина, но и основателем нового этапа в развитии палеонтологии, а именно создателем эволюционной палеонтологии.

перейти к началу страницы