Литература
Все произведения зарубежной литературы в кратком изложении
ПРОИЗВЕДЕНИЯ ЗАРУБЕЖНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
ЛИТЕРАТУРА XX ВЕКА (ПОСЛЕ 1918 ГОДА)
РЕАЛИЗМ И МОДЕРНИЗМ: ПАНОРАМА СТОЛЕТИЯ
История XX столетия отмечена глубочайшими социальными потрясениями: две мировые войны, принесшие огромные жертвы и разрушения, множество других «локальных» войн, революции, становление и крушение тоталитарных режимов, преступления гитлеризма и сталинизма, геноцид целых народов, массовое уничтожение людей в концлагерях и создание атомного и водородного оружия, полоса «холодной войны», политических репрессий и истощающей гонки вооружений; распад колониальных империй, выход на политическую арену новых независимых государств, поражение социалистической системы в противоборстве со «свободным миром», наконец, наметившийся с ,1980-х гг. решительный поворот в сторону мирного сосуществования и сотрудничества, начавшееся общее движение многих государств в русле демократии и реформ.
Внутри этого исторического периода отчетливо прочерчивается хронологический рубеж: конец Второй мировой войны. Выделяется два периода: литература 1918—1945 гг. и литература после 1945 г.
Социальные конфликты развертывались на фоне величайших открытий в области науки, в частности в медицине, генетике, кибернетике, информатике, что существенно влияло на менталитет, образ жизни, сами условия человеческого существования. Все это получило сложное, неоднозначное отражение в литературе, которая характеризуется исключительным многообразием писательских индивидуальностей, богатством художественных стилей, плодотворными
новаторскими поисками в области формы, средств выражения, содержания. Знаменательно, что к «традиционным» западноевропейским литературам добавилось немало новых (африканских, азиатских, латиноамериканских), предста-1
вители которых стали всемирнб знаменитыми. Среди этих явлений: латиноамериканский роман, созданный в духе так называемого «магического реализма» (Гарсия Маркес, Хорхе Луис, Борхес и др.); японский философский роман (Абэ Кобо, Ясунари Кавабата, Оэ Кэндзабурэ и др.); исландский роман (X. Лакснесс); поэзия Назыма Хикмета (Турция) и Пабло Неруды (Чили); «драма абсурда» Сэмюэла Беккета (Ирландия) и др. Лауреатами Нобелевской премии по литературе стали в нашем столетии представители многих стран, всех континентов. Углубились контакты писателей, взаимосвязи и взаимообогащения различных национальных литератур. Россия занимает первое место в мире по количеству, да и по качеству переводов иностранных писателей.
В многокрасочной панораме литературного процесса в XX в. прочерчивается несколько ведущих течений и тенденций. Прежде всего это модернизм, философско-эстетическое течение как в литературе, так и в искусстве, которое после Первой мировой войны вступило в новую фазу, наследуя и продолжая традиции предшествовавших ему на рубеже веков декадансу и авангардизму. Модернизм, как явствует из названия, объявлял себя современным искусством, использующим новые формы и средства выражения, соответствующие новым реалиям XX столетия в противовес «старомодному» искусству, ориентированному на реализм прошлого века. Модернизм по-своему ярко, впечатляюще отразил кризисные явления в жизни современного общества, процесс его глубокой дегуманизации, передал ощущение бессилия человека перед лицом труднообъяснимых и враждебных ему сил, противостояние человека и среды, выключение индивида, обреченного, одинокого, из общественных связей. Олицетворением подобного тоталь-,ного бессилия человека, его обреченности стал Грегор Замза из новеллы Кафки «Превращение». Модернисты делали особый акцент на изображении внутреннего мира человека как самодовлеющего. При этом они опирались на достижения современной науки, в частности психологии, на новейшие психолого-философские теории Фрейда, Бергсона, на философию экзистенциализма. Они ввели в обиход целый ряд новых приемов, таких, например, как «поток сознания», широко использовали жанр притчи, аллегорию, философское иносказание. Среди модернистов были крупнейшие, талантливейшие художники, такие, как Франц Кафка, автор романов «Процесс», «Замок», всемирно знаменитых новелл-притч; Марсель Пруст, автор эпопеи «В поисках утраченного времени»; Джеймс Джойс, автор философско-аллегорического романа «Улисс», одного из крупнейших произведений словесного искусства нашего века; поэт Т. С. Элиот и др. В русле модернизма находятся такие интересные явления литературы XX в., в основном второй его половины, как «новый роман» (или «антироман»), получивший развитие во Франции в 1950—1970-х гг. (Натали Саррот, Ален Робб-Грийе и др.), как «драма абсурда» (в творчестве Эжена Ионеско, Сэмюэла Беккета).
Модернизму свойственно в целом пессимистическое миросозерцание, неверие в человека. Конечно, он по-своему отразил некоторые существенные черты современного мира. Однако картина мира не может быть сведена лишь к абсолютизации зла, хаоса и абсурда, к «отчуждению» человека, к признанию его беспомощности.
Наше столетие дало и другие примеры: человеческого героизма, творческих взлетов, высоких идеалов коллективизма и интернационализма, торжества воли, стойкости, общественной активности и действенного гуманизма.
Эти стороны запечатлел, в частности, реализм XX в., который противостоит модернизму. Реализм во многом наследовал, но также развил и обогатил — с точки зрения тематики, художественных приемов и форм — классический реализм прошлого столетия, реализм бальзаковского, стендалевского, диккенсовского типа.
Для реализма XX в., в противовес модернизму, характерен жизнеутверждающий пафос, вера в то, что «человек выстоит» (У. Фолкнер), «человек один не может ни черта», чт,о «человека нельзя победить» (Э. Хемингуэй). При этом порой трудно, да и вряд ли целесообразно, провести четкую «разделительную линию» между модернизмом и реализмом. Реализм XX в. может быть осложнен и модернистскими мироощущениями (как, например, в некоторых произведениях У. Фолкнера, Т. Манна, Г. Гессе), так и натуралистическими элементами (в творчестве Т. Драйзера, Дж. Стейнбека и др.). Реализму не чуждо и использование многих характерных приемов модернизма, например потока сознания. Вообще же «водораздел» между модернизмом и реализмом проходит не по линии формы, художественно-стилевых приемов, хотя они сами по себе весьма значимы и неотторжимы от содержания, а с точки зрения исходной философской позиции, т. е. концепции человека. Несколько схематизируя сложную проблему, можно сказать: слабому, беспомощному, порой обреченному герою модернизма противостоит активный, способный бороться герой реалистической литературы. Стремлению модернистов к художественному обоснованию неких универсальных законов бытия реалисты противопоставляют принцип историзма, конкретного социального анализа.
Богатство реализма ярко демонстрирует разнообразие жанровых форм романа: социального, политического, философского, интеллектуального, фантастического, детективного, утопического, романа-антиутопии, романа-эпопеи. Здесь и широкие панорамы жизни (у Роже Мартена дю Гара, Ромена Роллана, Т. Драйзера и др.), и использование мифа (у Гарсия Маркеса), символики и притчи (у Макса Фриша, Уильяма Гол-динга, Веркора), фантастики (у Рея Брэдбери), философского иносказания (у К. Оэ, А. Камю, Ж. П. Сартра и др.), синтеза вымысла и документа (у Дж. Дос Пассоса), синтеза беллетристики и музыки (у Ромена Роллана), причудливого смешения стилей (у Курта Воннегута). Замечательный вклад в обогащение жанра романа внесли Томас Манн, использовавший «симфоничность» стиля, миф, иронию (в «Докторе Фаустусе»), Уильям Фолкнер, «интегрировавший» в своем стиле символику, поток сознания, гротеск. Явлением мировой значимости стал американский роман межвоенного двадцатилетия, представленный Фолкнером, Хемингуэем, Фицджеральдом, Дос Пассосом, Томасом Вулфом, Стейнбеком, Синклером Льюисом.
В литературе XX в. получила широкое развитие антивоенная (у Олдингтона, Ремарка, Хемингуэя, Дос Пассоса, Барбюса и др.) и антифашистская тема (у Брехта, Бехера, Анны Зегерс, Фейхтвангера и др.). Приобрел популярность роман-антиутопия, высмеивающий тоталитарные государства и их вождей (в романах «У нас это невозможно» Синклера Льюиса и «1984» Джорджа Оруэлла); объектом сатиры стали всякого рода «технические» утопии (у Курта Воннегута).
Заметную роль в литературном процессе XX в. играли писатели социалистической ориентации, такие, как Джон Рид, автор знаменитой художественно-документальной книги «Десять дней, которые потрясли мир»; Анри Барбюс, автор антивоенного романа «Огонь»; Луи Арагон, крупнейший французский поэт и создатель эпопеи «Коммунисты»; выдающийся немецкий поэт Иоганнес Бехер; драматург и теоретик «эпического театра» Бертольт Брехт; Драйзер, вступивший в конце жизни в компартию, и др. В 20-е — начале 30-х гг. многие писатели Запада проявляли симпатии к новой России, сочувственный интерес к «коммунистическому эксперименту» (Т. Драйзер, Р. Роллан, Б. Шоу). Однако развязанный в середине 30-х гг. Сталиным «большой террор», жестокие методы строительства социализма — все это стало жестоким ударом по иллюзиям тех, кто верил в идеалы «нового мира» (например, Дос Пассос, А. Мальро и др.).
Б. Г.
Антпуан
де Сент-Экзюпери (1900—1944)
Яркая личность, замечательный французский писатель Антуан де Сент-Экзюпери родился в очень знатной, но не слишком состоятельной семье страхового инспектора в Лионе. Когда отец умер, Антуан переезжает со своей матерью в родовой замок на морском побережье, а после окончания коллежа отправляется в Париж и в 1919 г. поступает в Академию художеств на архитектурное отделение. Однако вскоре он увлекается профессией летчика, сдает необходимые экзамены и с 1922 г. работает в разных авиакомпаниях. Одновременно Сент-Экзюпери начинает пробовать свои силы в литературе: его первая новелла, опубликованная в 1926 г., была основана на профессиональных впечатлениях и носила название «Летчик». Эту тесную связь между своими занятиями в авиации и сочинительством Экзюпери сохранит навсегда: все его книги прямо связаны с драматическими и в то же время обыденными событиями его жизни, с его личными впечатлениями и размышлениями. Это касается не только написанных в жанре «записок пилота» книг «Ночной полет» (1931), «Земля людей» (1939), но и его сказки-притчи «Маленький принц» (1943). В то же время Сент-Экзюпери создает в любом из своих произведений не просто достоверную зарисовку жизни, но философски размышляет над проблемами человеческого бытия. Сражаясь на стороне испанских республиканцев во время войны с фашистами, а затем участвуя в движении французского Сопротивления, А. Сент-Экзюпери погиб меньше чем за месяц до освобождения Франции во время боевого вылета. Но, прожив довольно короткую жизнь, он сумел состояться и как героическая личность, и как крупный писатель.
Каждое произведение Экзюпери — не только описание событий, но выражение его идей и идеалов. Наиболее поэтическим их воссозданием является замечательная философская сказка о Маленьком принце. Это умная и глубокая история обращена не только к детям. Образ Маленького принца предстает в сказке олицетворением наиболее гуманных сторон человеческой личности. Его приключения на различных планетах — в том числе и на Земле — преодоление одиночества и познание необходимости любви, привязанности, ответственности за своих близких.
Я. Я.
Повесть (1943)
В шесть лет мальчик прочитал о том, как удав глотает свою жертву, и нарисовал змею, проглотившую слона. Это был рисунок уДава снаружи, однако взрослые утверждали, что это шляпа. Взрослым всегда нужно все объяснять, поэтому мальчик сделал еще один рисунок — удава изнутри. Тогда взрослые посоветовали мальчику бросить эту ерунду, — по их словам, следовало побольше заниматься географией, историей, арифметикой и правописанием. Так мальчик отказался от блестящей карьеры художника. Ему пришлось выбрать другую профессию: он вырос и стал летчиком, но по-прежнему показывал свой первый рисунок тем взрослым, которые казались ему разумнее и понятливее остальных, — и все отвечали, что это шляпа. С ними нельзя было говорить по душам — об удавах, джунглях и звездах. И летчик жил в одиночестве, пока не встретил Маленького принца.
Это произошло в Сахаре. Что-то сломалось в моторе самолета; летчик должен был исправить его или погибнуть, потому что воды оставалось только на неделю. На рассвете летчика разбудил тоненький голосок — крошечный малыш е золотыми волосами, неведомо как попавший в пустыню, попросил нарисовать ему барашка. Изумленный летчик не посмел отказать — тем более что его новый друг оказался единственным, кто сумел разглядеть на первом рисунке удава, проглотившего слона. Постепенно выяснилось, что Маленький принц прилетел с крохотной планеты под названием «астероид В-612», — разумеется, номер необходим только для скучных взрослых, которые обожают цифры.
Вся планета была величиной с дом, и Маленькому принцу приходилось ухаживать за ней: каждый день прочищать три вулкана — два действующих и один потухший, а также выпалывать ростки баобабов. Летчик не сразу понял, какую опасность представляют баобабы, но потом догадался и, чтобы предостеречь всех детей, нарисовал планету, где жил лентяй, который не выполол вовремя три кустика. А вот Маленький принц всегда приводил свою планету в порядок. Но жизнь его была печальной и одинокой, поэтому он очень любил смотреть на закат, особенно когда ему бывало груртно. Он делал это по нескольку раз на дню, просто передвигая стул вслед за солнцем.
Все изменилось, когда на его планете появился чудесный цветок: это была красавица с шипами — гордая, обидчивая и простодушная. Маленький принц полюбил ее, но она казалась ему капризной, жестокой и высокомерной — он был тогда слишком молод и не понимал, как озарил его жизнь этот цветок. И вот Маленький принц прочистил в последний раз свои вулканы, вырвал ростки баобабов, а затем простился со своим цветком, который только в момент прощания признался, что любит его.
Он отправился странствовать и побывал на шести соседних астероидах. На первом жил король: ему так хотелось иметь подданных, что он предложил Маленькому принцу стать министром, а малыш подумай, что взрослые — очень странный народ. На второй планете жил честолюбец, на третьей — пьяница, на четвертой — деловой человек, а на пятой — фонарщик. Все взрослые, показались Маленькому принцу чрезвычайно странными, и только фонарщик ему понравился: этот человек оставался верен уговору зажигать по вечерам и гасить по утрам фонари, хотя планета его настолько уменьшилась, что день и ночь менялись ежеминутно. Не будь здесь так мало места, Маленький принц остался бы с фонарщиком, потому что ему очень хотелось с кем-нибудь подружиться, — к тому же на этой планете можно было любоваться закатом тысячу четыреста сорок раз в сутки!
На шестой планете жил географ. А поскольку он был географом, ему полагалось расспрашивать путешественников о тех странах, откуда они прибыли, чтобы записывать их рассказы в книги. Маленький принц хотел рассказать о своем цветке, но географ объяснил, что в книги записывают только горы и океаны, потому что они вечны и неизменны, а цветы живут недолго. Лишь тогда Маленький принц понял, что его красавица скоро исчезнет, — а он бросил ее одну, без защиты и помощи! Но обида еще не прошла, и Маленький принц отправился дальше — однако думал он только о своем покинутом цветке.
Седьмой была Земля — очень непростая планета! Достаточно сказать, что на ней насчитывается сто одиннадцать королей, семь тысяч географов, девятьсот тысяч дельцов, семь с половиной миллионов пьяниц, триста одиннадцать миллионов честолюбцев — итого около двух миллиардов взрослых. Но Маленький принц подружился только со змейкой, Лисом и летчиком. Змея обещала помочь ему, когда он горько пожалеет о своей планете. А Лис научил его дружить. Каждый может кого-то приручить и стать ему другом — но всегда нужно быть в ответе за тех, кого приручил. И еще Лис сказал, что зорко одно лишь сердце — самого главного глазами не увидишь. Тогда Маленький принц решил вернуться к своей розе, потому что был за нее в ответе. Он отправился в пустыню — на то самое место, где упал. Так они с летчиком и познакомились. Летчик нарисовал ему барашка в ящичке и даже намордник для барашка, хотя раньше думал, что умеет рисовать только удавов — снаружи и изнутри. Маленький принц был счастлив, а летчику стало грустно — он понял, что его тоже приручили. Потом Маленький принц нашел желтую змейку, чей укус убивает в полминуты: она помогла ему, как и обещала. Змея может всякого вернуть туда, откуда он пришел, — людей она возвращает земле, а Маленького принца вернула звездам. Летчику малыш сказал, что это только с виду будет похоже на смерть, поэтому печалиться не нужно — пусть летчик вспоминает его, глядя в ночное небо. И когда Маленький принц рассмеется, летчику покажется, будто всё звездц смеются, словно пятьсот миллионов бубенцов.
Летчик починил свой самолет, и товарищи обрадовались его возвращению. С той поры прошло шесть лет: понемногу он утешился и полюбил смотреть на звезды. Но его всегда охватывает волнение: он забыл нарисовать ремешок для намордника, и барашек мог съесть розу. Тогда ему кажется, что все бубенцы плачут. Ведь если розы уже нет на свете, все станет по-другому — но ни один взрослый никогда не поймет, как это важно.
Е. Д. Мурашкинцева
Маленький принц — центральный персонаж сказки. Действие происходит в пустыне Сахара «за тысячу миль от всякой обитаемой земли». Сказка, написанная для детей, получила столь широкую известность благодаря исключительной поэтической атмосфере, созданной в ней, и тому, что сказка адресовалась автором не только детям, но и «взрослым, которые остались детьми». Самолет потерпел аварию в пустыне, положение безвыходное, и тут появляется М. п. — мальчик, неизвестно как попавший в эту безлюдную пустыню. Он беседует с летчиком и просит его: «Пожалуйста... Нарисуй мне барашка!» — но ни один из нарисованных Сент-Экзюпери барашков ему не подходит. Ведь планета, с которой он прилетел, воспользовавшись «перелетными птицами», столь мала... На ней всего лишь три вулкана, которые надо ежедневно прочищать, чтоб не дымили, и, самое главное, под стеклянным колпаком цветет его любимая роза. Роза гордая, своенравная, «единственная в мире». «Планета короля», «планета пьяницы», «планета зажигателя фонарей», «планета географа» — каждая содержит для М. п. этапы символического «познания мира». Например, на планете Земля М. п. познает понятие смерти. К ней следует относиться стоически, этому учит М. п. мудрая Змея. Следует только посмотреть на звездное небо и подумать, что там, среди звездной пыли, есть звезда ушедшего от тебя друга. Его тело было слишком тяжелым, он оставил его как ненужную оболочку на Земле и вознесся к звездам. Один из центральных эпизодов сказки — знакомство М. п. с Лисом, который говорит ему: «Ты должен меня приручить», «Ведь познать можно только те вещи, которые тебе удастся приручить», «Надобно терпение». Секрет Лиса прорт: хорошо видеть и понимать можно только сердцем. Остальное сокрыто от глаз людских. «Время, которое ты потратил ради твоей Розы, делает ее столь значительной для тебя». '
Знаменитый французский драматург Жан Ануй внес огромный вклад в историю французского и мирового театра — трагедии «Эвридика» (1941), «Антигона» (1944); исторические драмы «Жаворонок» (1953), «Беккет, или Честь божья» (1959); комедии «Бал воров» (1938), «Коломба» (1951), «Орнифль, или Легкий ветерок» (1955) и др. Он родился в Бордо. После окончания коллежа Ануй начинает изучать юриспруденцию, но его влечет театр, и в 1928 г. будущий драматург начинает работать секретарем известного французского режиссера Луи Жуве. В 1932 г. появилась первая пьеса— «Горностай». Свои пьесы драматург в дальнейшем объединяет в циклы— «розовыепьесы», «черныепьесы», «блестящие пьесы», «колючие пьесы». Его прославили оригинальные драматические вариации античных трагедий, особенно «Антигона» (1944). Главная идея этой пьесы — лучше погибнуть, чем покориться — звучала в оккупированном фашистами Париже как призыв к борьбе. В цикл «костюмированных пьес» входит «Жаворонок» (1953). Это историческая драма, главным персонажем которой является национальная героиня Франции Жанна д'Арк. Ануй подчеркивает не мистические стороны народной легенды, а ее человеческое содержание. В простой и наивной девушке автор открывает величие и достоинство. Оказавшись перед судом, Жанна поступает как героическая максималистка: она выбирает не жизнь, но верность себе, и ее решимость поддерживается тем, что она чувствует себя человеком и защищает не только себя, но и Человека.
Н.П.
Пьеса (1953)
В центре — образ народной героини Франции Жанны д'Арк. В 1429 г. юная крестьянка из Домреми встала во главе французской армии и за год изменила ход Столетней войны между Англией и Францией. Переломным событием стало снятие осады с Орлеана. Вдохновляемые Жанной солдаты одержали ряд блистательных побед и отвоевали часть Франции, захваченной англичанами.
Однако многим пришелся не по нраву стремительный взлет девушки из народа: став жертвой предательства, Жанна попадает в плен к сторонникам англичан и предстает перед церковным судом. В этот тяжелый для нее час зритель и встречается с героиней пьесы. Вот уже девять месяцев в Руане длится процесс: английский граф Варвик, французский епископ Кошон, Фискал и Инквизитор пытаются во что бы то ни стало опорочить Жанну и заставить ее отречься от своих деяний. Судьи предлагают Жанне рассказать свою историю, и та погружается в воспоминания. В детстве она впервые услышала голоса святых. Сначала они призывали ее быть послушной и молиться Богу, а когда она выросла, приказали идти на помощь королю и вернуть ему королевство, раздираемое на куски англичанами. Отец Жанны, узнав, что дочь его собирается стать во главе армии и отправиться в поход спасать Францию, приходит в ярость и избивает ее. Мать тоже не одобряет намерений Жанны. В слезах девушка жалуется своим голосам: никто ее не понимает, а «Франция такая тяжкая ноша»...
Вдохновленная свыше, Жанна отправляется в ближайший городишко Вокулер, идет к коменданту Бодрикуру и просит у него мужской костюм, коня и вооруженный эскорт до Шинона, где находится резиденция дофина Карла, с которым ей непременно надо встретиться.
Бодрикур не прочь поразвлечься с симпатичной девицей, но дать ей коня и прочее — нет уж, увольте! Однако Жанне удается уломать самолюбивого солдафона.
В мрачном шинонском замке сидит некоронованный король — дофин Карл. Король — его отец — был безумен, сын же гадает, что лучше — быть бастардом или сумасшедшим. Сомневающийся в своем происхождении Карл превратился в пешку в руках различных политических партий.
Карлу сообщают, что какая-то деревенская девчонка хочет его видеть: она заявляет, что пришла спасти Францию и короновать его. Дофин решает ее принять — хуже не будет. Тем более что можно еще и посмеяться: простушка никогда не видела короля, поэтому он посадит на трон пажа, а сам затеряется в толпе придворных. Вот и посмотрим, действительно ли она ниспослана ему свыше или она просто дурочка.
Вошедшая в тронный зал Жанна безошибочно находит дофина. Она заявляет ему, что Господь приказал ей встать во главе французской армии, снять осаду с Орлеана и короновать его в Реймсе. Изумленный Карл выгоняет всех придворных и остается с Жанной наедине. Он хочет знать, почему же Бог раньше не вспомнил о нем. «Бог не любит тех, кто боится», — просто отвечает девушка. Потрясенный простотой и ясностью ее ответов, Карл назначает ее командующей французской армией.
Воспоминания Жанны прерывает Варвик. Он заявляет, что Карл просто воспользовался Жанной как талисманом. Хотя — вынужден он признать — действительно, Орлеан был освобожден, а французы неожиданна одержали ряд значительных побед. Может быть, им помог Бог, а может, «жаворонок, поющий в небе Франции над головами пехотинцев»... Но теперь жаворонок попался — Жанна в плену, голоса умолкли, король и двор от нее отвернулись, а лет через десять вообще никто не вспомнит об этой истории.
Епископ Кошон и Фискал хотят запутать Жанну коварными вопросами. Верит ли она в чудеса, сотворенные Господом? Да, верит, но главные чудеса творит человек при помощи смелости и ума, данных ему Богом. Кошон обвиняет Жанну в том, что ей нравится воевать. Нет, просто война — это труд, а чтобы выгнать англичан из Франции, надо как следует потрудиться. Перед взором Жанны возникает один из ее капитанов, Лаир. Теперь она знает, что обжора, богохульник и забияка Лаир столь же угоден Богу, как епископы и святые, потому что он простодушен и сражается за правое дело. Жанна уверена: Лаир придет и освободит ее. Нет, отвечает ей Кошон, Лаир стал вожаком банды и теперь промышляет разбоем на дорогах Германии. Видя, как потрясло девушку предательство ее боевого товарища, Кошон вкрадчиво предлагает Жанне отречься от своих голосов и от своих побед. «От содеянного мною никогда не отрекусь», — гордо заявляет девушка.
Раздается зловещий голос Инквизитора. Он требует отлучить Жанну от церкви, передать ее в руки светских властей и казнить.
Появляется руанский палач. Но Жанна страшится не его, а отлучения, ведь для нее церковь и Бог нераздельны. Еще больше увеличивает страдания Жанны речь Карла.
Жанна окончательно падает духом — все, кто был дорог ей, отвернулись от нее. Она соглашается надеть женское платье и отречься от всех своих свершений. Не умея писать, Жанна ставит под отречением крестик.
Варвик поздравляет Кошона: казнь Жанны стала бы «торжеством французского духа», а в отречении есть «что-то жалкое». Действительно, маленькая, одинокая Жанна в тюремной камере вызывает сострадание. Она тщетно взывает к голосам, но они молчат, не хотят помочь ей. Жанна вдруг осознает, что совершила ошибку: она никогда не сможет забыть того, что совершила! Пусть голоса молчат — она все берет на себя! Она отказывается от отречения!
Раздаются крики: «В огонь еретичку! Смерть!» Жанну привязывают к столбу. Она просит дать ей крест, и какой-то английский солдат подает ей крестик, связанный из двух палочек. Кто-то поджигает хворост. Жанна смело и прямо смотрит перед собой.
Внезапно с громким криком на сцену врывается Бодрикур. Нельзя заканчивать пьесу, ведь они еще не сыграли коронование! «Настоящий конец истории Жанны — радостный. Это — жаворонок в небе! Это — Жанна в Реймсе, во всем блеске ее славы!»
Все бросаются растаскивать костер, Жанне приносят ее меч, стяг и плащ. Раздается звон колоколов, звучит орган. Все опускаются на колени. Архиепископ возлагает на голову Карла корону. Жанна стоит, выпрямившись, улыбаясь небесам, как на картинке из хрестоматии по истории для школьников. «История Жанны д'Арк — это история со счастливым концом!»...
Е. В. Морозова
Жанна д'Арк стала еще при жизни литературной героиней: «Слово о Жанне д'Арк» Кристины Пизанской появилось в 1429 г. В пьесе и союзникам и противникам Ж. д'А. очевидно, что она живая легенда. Даже граф Варвик, называющий ее «чумазой колдуньей, дурочкой, кретинкой и авантюристкой», понимает, что в ней сосредоточена вся Франция. Он сравнивает ее с «маленьким жаворонком, неподвижно висящим в воздухе, в то время как в него целится стрелок». Невидимая глазу птица, поющая утром высоко в небе, символизирует юношеский порыв, радость жизни. Для древних галлов эта птица была священной и изображалась на талисманах, приносивших победу. Варвик делает все, что в его силах, чтобы, с одной стороны, как можно быстрее отнять у Ж. д'А. атрибуты ее власти и славы, «сверкающие белые доспехи, стяг, кроткая и стойкая дева-воительница — все это пригодится для статуй, которые воздвигнут позже, исходя из иных политических интересов». С другой стороны, он торопится лишить ее ореола мученицы, поскольку, по его мнению, последствия этого трудно предугадать. Ж. д'А. мудра и спокойна. Она не осуждает чужие грехи, так как полагает, что недаром Бог создал человека противоречивым, совершающим и добро и зло. Она считает, что ум и мужество — дар, помогающий людям творить «подлинные чудеса». В Ж. д'А. сочетаются уничижение и дерзость, отвага и благоразумие. Ее величие — в одиночестве, на которое она обречена. В минуту крайности даже судьи восхищены ее гордо поднятой головой. «Только такой человек велик по-настоящему, — говорит епископ Кошон. — Велик и одинок». Ж. д'А. уверена, что гордыня, ниспосланная ей как Деве Господней, — вовсе не смертный грех, она не стыдится, что сумела убедить в своей правоте ученых мужей, она верит, что способна «исцарапать в кровь, перелезть через любую гору». Самое главное для Ж. д'А. — свобода сказать «нет». Никакие жестокие пытки не могут заставить человека произнести «да» вопреки его воле — на этой же идее построены образы Антигоны и Бекета у Жана Ануя.
Романист и новеллист, один из крупнейших английских писателей-сатириков XX в., Олдос Хаксли происходил из семьи ученых, интеллектуалов: его дед Томас Хаксли был всемирно известным биологом, старший брат Джулиан — видным поэтом и дипломатом. С детства Хаксли вращался в интеллектуальной среде, окончил престижный Оксфордский университет (1915). Начинал как журналист и поэт, но широкую известность принесли ему его «интеллектуальные, романы» 20—30-х гг., в которых центр тяжести перенесен не на внешние события, а на дискуссии, споры, монологи, столкновения точек зрения героев; в этом они отчасти напоминают пьесы Б. Шоу. Первый роман — «Желтый Кром» построен как иронический комментарий по поводу пустоты и лицемерия лондонского света. В другом романе — «Шутовской хоровод» «высо-колобые» интеллектуалы предстают как участники бесконечной буффонады. В одном из лучших романов — «Контрапункт» язвительно высмеиваются представители высших кругов, погруженные в бесконечный самоанализ. Мировую известность приобрел его роман «О дивный новый мир» (1932), один из образцов антиутопии, получившей распространение в литературе XX в. (у Е. Замятина, С. Льюиса, Дж. Оруэлла). Антиутопия в противовес утопии, рисующей идеальное общество, напротив, предупреждает об опасных тенденциях будущего в результате попыток искусственным, насильственным образом сконструировать некое совершенное социальное устройство. Объектом критики у Хаксли становятся различные формы тоталитаризма, этой «общности, стандарта и устойчивости». Ему претит как бездушный техницизм «фордовского» типа, связанный с уравниловкой, изгнанием духовности и красоты, так и диктатура коммунистического толка, ведущая к унификации мысли и подавлению свободы.
Б. Г.
Роман-антиутопия (1932)
Действие происходит в вымышленном Мировом Государстве. Идет 632-й г. эры стабильности, Эры Форда. Форд, создавший в начале XX в. крупнейшую в мире автомобильную компанию, почитается в Мировом Государстве за Господа Бога. Его так и называют — «Господь наш Форд». В государстве этом правит технократия. Дети здесь не рождаются — оплодотворенные искусственным способом яйцеклетки выращивают в специальных инкубаторах. Причем выращиваются они в разных условиях, поэтому получаются совершенно разные особи — альфы, беты, гаммы, дельты и эпсилоны. Альфы — как бы люди первого сорта, работники умственного труда, эпсилоны — люди низшей касты, способные лишь к однообразному физическому труду. Сначала зародыши выдерживаются в определенных условиях, потом они появляются на свет из стеклянных бутылей — это называется Раскупоркой. Младенцы воспитываются по-разному. У каждой касты воспитывается пиетет перед более высокой кастой и презрение к кастам низшим. Костюмы у каждой касты определенного цвета. Например, альфы ходят в сером, гаммы — в зеленом, эпсилоны — в черном.
Стандартизация общества — главное в Мировом Государстве. «Общность, Одинаковость, Стабильность» — вот девиз планеты. В этом мире все подчинено целесообразности во благо цивилизации. Каждый живет сегодняшним днем, забыв об истории человечества. «История — сплошная чушь». Эмоции, страсти — это то, что может лишь помешать человеку. В дофордовс-ком мире у каждого были родители, отчий дом, но это не приносило людям ничего, кроме лишних страданий.
Бернард Маркс — представитель высшего класса, альфа-плюсовик. Но он отличается от своих собратьев. Чересчур задумчив, меланхоличен, даже романтичен. Хил, тщедушен и не любит спортивных игр. Ходят слухи, что ему в инкубаторе для зародышей случайно впрыснули спирт вместо кровезаменителя, поэтому он и получился таким странным. Линайна Краун — девушка-бета. Она хорошенькая, стройная, сексуальная (про таких говорят «пневматичная»), Бернард ей приятен, хотя многое в его поведении ей непонятно. Например, ее смешит, что он смущается, когда она в присутствии других обсуждает с ним планы их предстоящей увеселительной поездки. Но поехать с ним в Нью-Мексико, Заповедник, ей очень хочется, тем более что получить разрешение туда не так-то просто.
Бернард и Линайна отправляются в Заповедник, туда, где дикие люди живут так, как жило все человечество до Эры Форда. Они не вкусили благ цивилизации, они рождаются от настоящих родителей, любят, страдают, надеются. В индейском селении Мальпараисо Бертран и Линайна встречают странного дикаря — он не похож на других индейцев, белокур и говорит на английском — правда, на каком-то древнем. Потом выясняется, что в Заповеднике Джон нашел книгу, это оказался том Шекспира, и выучил ее почти наизусть.
Оказалось, что много лет назад молодой человек Томас и девушка Линда поехали на экскурсию в Заповедник. Началась гроза. Томас сумел вернуться назад, в цивилизованный мир, а девушку не нашли и решили, что она погибла. Но девушка выжила и оказалась в индейском поселке. Там она и родила ребенка, а забеременела она еще в цивилизованном мире. Поэтому она и не хотела возвращаться назад, ведь нет позора страшнее, чем стать матерью. В поселке она пристрастилась к мескалю, индейской водке, потому что у нее не было сомы, которая помогает забывать все проблемы. Индейцы её презирали — она, по их понятиям, вела себя развратно и легко сходилась с мужчинами, ведь ее учили, что совокупление, или, по-фордовски, взаимопользование, — это всего лишь наслаждение, доступное всем.
Бертран решает привезти Джона и Линду в Заоградный мир. Линда всем внушает отвращение и ужас, а Джон, или Дикарь, как стали его называть, становится модной диковиной. Но он влюбляется в Линайну и видит в ней прекрасную Джульетту. Линайне льстит внимание Дикаря, но она никак не может понять, почему, когда она предлагает ему заняться «взаимопользованием», он приходит в ярость и называет ее блудницей.
Бросить вызов цивилизации Дикарь решается после того, как видит умирающую в больнице Линду. Для него это трагедия, но в цивилизованном мире к смерти относятся спокойно, как к естественному физиологическому процессу. Детей с самого раннего возраста водят в палаты к умирающим на экскурсии, развлекают их там, кормят сладостями — все для того, чтобы ребенок не боялся смерти и не видел в ней страдания. После смерти Линды Дикарь приходит к пункту раздачи сомы и начинает яростно убеждать всех отказаться от наркотика, который затуманивает им мозги. Панику едва удается остановить. А Дикаря, Бертрана и его друга Гельм-гольца вызывают к одному из десяти Главноуп-равителей, его фордейшеству Мустафе Монду.
Он и разъясняет Дикарю, что в новом мире пожертвовали искусством, подлинной наукой, страстями ради того, чтобы-создать стабильное и благополучное общество.
И тогда Дикарь сам уходит от цивилизованного мира. Он решает поселиться на старом, заброшенном авиамаяке. На последние деньги он покупает самое необходимое — одеяла, спички, гвозди, семена — и намеревается жить вдали от мира, выращивая хлеб и молясь — Иисусу ли, индейскому ли богу. И снова набегает толпа любопытных, для которых Дикарь — лишь забавное и непонятное существо. «Хотим би-ча! Хотим би-ча!» — скандирует толпа. И тут Дикарь, заметив в толпе Линайну, с криком «Распутница!» бросается с бичом на нее.
На следующий день пара молодых лондонцев приезжают к маяку и, войдя внутрь, видят, что Дикарь повесился.
В. В. Пророкова
Крупнейший современный английский прозаик, он уже при жизни воспринимался как классик. За шесть с лишним десятилетий литературного труда накопил солидный багаж: свыше 25 романов, пьесы, киносценарии, книги для детей, две автобиографические книги и три книги путевых очерков. Родился в семье директора привилегированной школы, учился в Оксфордском университете, где дебютировал как поэт. В 1926 г. принял католичество, однако не был ортодоксально религиозным писателем, считая себя «человеком веры» и «человеком сомнений». Первый роман «Человек внутри» (1929) — история контрабандиста, выдавшего властям товарищей, вступившего в конфликт с собственной совестью и кончившего жизнь самоубийством. За ним последовали другие, среди которых немало известных, пользующихся мировым признанием: «Меня создала Англия» (1935), «Власть и слава» (1940), «Суть дела» (1948), «Тихий американец» (1955), «Наш человек в Гаване» (1958), «Ценой потери» (1961), «Почетный консул» (1973), «Человеческий фактор» (1978), «Доктор
Фишер из Женевы» (1982), «Монсеньор Кихот» (1982) и др. Романы Грина разнообразны в жанровом отношении: криминальные, детективные, политические, сатирические, философские, действие в которых происходит в разных частях мира. Они нередко насыщены острыми драматическими ситуациями, захватывающей интригой, в совокупности они образуют особый художественный мир, «страну Грина», «Гринландию». Во многих из них писатель художественно отзывается на актуальные проблемы века: осуждает колониализм и войну («Тихий американец»), показывает тайную деятельность спецслужб («Наш человек в Гаване») (Грин сам некоторое время работал в британской разведке); видит трагикомические стороны бытия человека в современном мире («Комедианты»). Манере Грина присуща богатая палитра красок: ирония, сатира, гротеск, лиризм, его книги пронизывают гуманизм, чувство сострадания, стремление проникнуть философски, психологически в сложный и загадочный «феномен человека». В 1990-е гг. в России вышло его шеститомное собрание сочинений.
Б. Г.
Роман (1966)
Действие происходит на Гаити в первые годы диктатуры Франсуа Дювалье. Главный герой, мистер Браун, от лица которого ведется повествование, возвращается в Порт-о-Пренс из поездки в США, где пытался найти покупателя на свой отель под названием «Трианон», — после прихода к власти Дювалье с его тонтон-макута-ми (тайной полицией) Гаити совсем перестал привлекать туристов, так что отель теперь приносит сплошные убытки. Однако на Гаити героя влечет не только собственность — там ждет Марта, его любовница, жена посла одной из латиноамериканских стран.
На одном судне с Брауном плывут мистер Смит, бывший кандидат в президенты США, и мистер Джонс, называющий себя майором. Мистер Смит с женой — вегетарианцы, которые собираются открыть на Гаити вегетарианский центр. Мистер Джонс — личность подозрительная: во время плавания капитан получает на него запрос из пароходства. Герой, которого капитан просит присмотреться к Джонсу, принимает его за карточного шулера.
Приехав к себе в отель, герой узнает, что четыре дня назад сюда пришел доктор Филипо, министр социального благосостояния. Почувствовав, что его хотят убрать, он решил избежать пыток и покончить с собой, избрав для этого бассейн «Трианона». Как раз в тот момент, когда Браун обнаруживает труп, в отель являются постояльцы — мистер и миссис Смит. Герой беспокоится, как бы они чего-нибудь не заметили, и посылает за доктором Мажио, своим верным другом и советчиком.
В ожидании доктора герой вспоминает свою жизнь. Он родился в 1906 г. в Монте-Карло. Отец сбежал еще до его рождения, а мать, очевидно француженка, покинула Монте-Карло в 1918 г., оставив сына на попечение отцов иезуитов в коллеже Явления Приснодевы. Герою прочили карьеру священнослужителя, но декану стало известно, что он играет в казино, и ему пришлось отпустить юношу в Лондон к вымышленному дядюшке, письмо которого Браун легко состряпал на пишущей машинке. После этого герой долго скитался: работал официантом, консультантом издательства, редактором пропагандистской литературы, засылаемой в Виши во время Второй мировой войны. В течение некоторого времени он сбывал профанам картины, написанные молодым художником-студийцем, выдавая их за шедевры современной живописи, которые со временем резко подскочат в цене. Как раз в тот момент, когда одна воскресная газета заинтересовалась источником его экспонатов, он получил открытку от матери, приглашавшей его к себе в Порт-о-Пренс.
Прибыв на Гаити, герой застал мать в тяжелом состоянии после сердечного приступа. В результате какой-то сомнительной сделки она стала владелицей отеля — на паях с доктором Мажио и своим любовником, негром Марселем. На следующий день после приезда героя его мать умерла в объятиях любовника, и герой, выкупив за небольшую сумму у Марселя его долю, стал полновластным хозяином «Трианона». Через три года ему удалось поставить дело на широкую ногу. Вскоре после приезда Браун решил попытать счастья в казино, где и познакомился с Мартой, на долгие годы ставшей его любовницей.
...Самоубийство доктора Филипо может серьезно навредить герою: помимо вопроса о политической благонадежности наверняка встанет и вопрос об убийстве. Вместе с доктором Мажио герой перетаскивает труп в сад одного из заброшенных домов.
Наутро к герою приходит местный репортер Крошка Пьер, который рассказывает, что мистер Джонс попал в тюрьму. В попытке выручить попутчика герой едет к британскому поверенному в делах, но тот отказывается вмешиваться. Тогда герой вместе с мистером Смитом идет на прием к министру иностранных дел в надежде, что тот замолвит за Джонса словечко перед министром внутренних дел.
Между тем мистер Смит очарован Гаити и не хочет верить в творящиеся здесь насилие и произвол. Не разубеждают его даже несостоявшиеся похороны доктора Филипо, во время которых у него на глазах тонтоны забирают у несчастной вдовы гроб с телом мужа, так и не дав предать его земле. Правда, поездка в искусственно созданной мертвый город Дювальевиль, для строительства которого пришлось согнать с земли несколько сот человек, оставляет у Смита тяжелое чувство, но даже после того, как новый министр социального благосостояния вымогает у него взятку за создание вегетарианского центра, мистер Смит все еще продолжает верить в успех.
Вечером того же дня героя навещает британский поверенный. Когда разговор заходит о Джонсе, он намекает, что тот был замешан в какой-то афере в Конго.
Позже к герою заходит- молодой Филипо, племянник покойного доктора. Когда-то поэт-символист, теперь он хочет создать отряд nov встанцев, чтобы бороться с диктаторским режимом. Прослышав, что Джонс — майор с большим опытом боевых действий, он обратился к нему за помощью, но получил отказ, так как Джонс ведет какие-то дела с правительством и рассчитывает сорвать солидный куш. Через пару дней герой отвозит своего дворецкого Жо-зефа на вудуистскую церемонию, а когда возвращается, к нему вламывается капитан Канкассер со свитой.
На следующий день власти проводят акцию устрашения: в отместку за налет ночью на кладбище при свете юпитеров должны быть расстреляны заключенные городской тюрьмы, не имеющие к налету никакого отношения. Узнав об этом, Смиты принимают окончательное решение об отъезде.
Позже герой получает от Джонса предложение стать компаньоном в его афере, но благоразумно отказывается, и уже ночью Джонс, потерпевший полное фиаско, приходит к герою просить защиты. Они просят капитана «Медеи» взять Джонса на борт, но тот обещает сразу же по прибытии в США сдать Джонса властям. Джонс отказывается — очевидно, за ним числится какое-то серьезное преступление, и герой везет его в посольство латиноамериканской страны, где посол — муж Марты.
Вскоре герой начинает ревновать любовницу к Джонсу: она теперь вечно спешит домой, думает и говорит только о майоре... Поэтому герой сразу хватается за идею доктора Мажио отправить отставного вояку инструктором к Филипс, возглавившему на севере Гаити небольшой партизанский отряд.
Джонс с радостью принимает это предложение, и они с Брауном отправляются в путь. Пока они где-то в горах ночью на кладбище дожидаются встречи с повстанцами, Джонс рассказывает правду о себе. .Из-за плоскостопия он был признан негодным к воинской службе и в Бирме не участвовал в боевых действиях, а работал «главным по зрелищному обслуживанию воинских частей». Все рассказы о его героическом прошлом — всего лишь байки, и он такой же комедиант, как и другие, играющие каждый свою роль.
Партизаны опаздывают на встречу, и Браун не может больше ждать. Однако у выхода с кладбища его уже поджидает капитан Канкассер со своими людьми. Герой пытается объяснить, что у него сломалась машина и он застрял, но тут замечает у себя за спиной Джонса, не имеющего понятия об элементарных правилах конспирации. Отступать некуда... Брауна и Джонса спасают подоспевшие повстанцы.
Теперь герою нельзя возвращаться в Порт-о-Пренс, и он с помощью Филипс нелегально переходит границу Доминиканской Республики. Там, в столице, городе Санто-Доминго, он встречает чету Смитов. Мистер Смит ссужает его деньгами и помогает устроиться компаньоном к другому их попутчику по «Медее», господину Фернандесу, который держит в Санто-Доминго похоронное бюро.
Во время поездки по делам герой вновь оказывается возле границы с Гаити и встречает там разоруженный доминиканскими пограничниками отряд Филипс. Отряд попал в засаду и ради своего спасения был вынужден перейти границу. Один только Джонс отказался покидать Гаити и, вероятнее всего, погиб. Во время заупокойной мессы по убитым герой встречает Марту, которая здесь проездом, — ее мужа перевели в Лиму. Но эта встреча не пробуждает в нем никаких чувств, словно их отношения были лишь случайным порождением мрачной атмосферы Порт-о-Пренса.
Е. Б. Туева
Роман
Джеймс Уормолд — главный герой романа, действие которого происходит на Кубе и в Лондоне. Д. У. — гаванский представитель английской фирмы «Фастклинерс», не Очень успешно торгует пылесосами. У него есть дочь Милли (полное имя — Серафина). Жена сбежала от Д. У. с американцем; она была католичкой, поэтому Милли воспитывалась в католическом духе. «Это привязывало Милли к Кубе куда прочнее, чем его самого». Куба не была самым спокойным и удачным для торговли пылесосами местом. В Д. У. не настолько развита коммерческая жилка, чтобы его расстраивал почти суеверный страх кубинцев перед пылесосами, однако небольшой доход не вполне соответствует затратам на содержание Милли, которая не привыкла себе в чем-либо отказывать. Именно финансовые затруднения становятся причиной того, что слабый человек Д. У. принимает предложение Генри Готорна, представителя английской разведки, о сотрудничестве. Д. У. полагалось ежемесячное жалованье, и, кроме того, разведка оплачивала услуги его собственных агентов. Не лишенный литературных склонностей, Д. У. выдумывает себе агентов (точнее, делает своими агентами реальных, ничего не подозревающих людей), сочиняет и шифрует донесения, а когда от него требуются сведения о наличии в горах Орьенте секретного оружия, Д. У. от имени своего агента инженера Сифуэнтеса рисует чертеж, представляющий собой сильно увеличенный пылесос. Лондон доволен донесениями «нашего человека в Гаване», штат его конторы расширяется: ему присылают секретаря Беатрису и радиста Руди. По заготовленным клише творится призрачная реальность, которая, однако, серьезно угрожает реальности подлинной. Только Д. У. знает, что вся его разведывательная деятельность — фикция; штаб в Лондоне и его служащие считают его разведчиком. Более того, на него падает подозрение капитана кубинской полиции Сегура, который ухаживает за Милли. На банкете Д. У. наливают отравленное виски, которое выпивает собака метрдотеля и умирает. Погибает «агент» Д. У., летчик Рауль, совершается покушение на инженера Сифуэнтеса. Д. У. невольно, подставляет под удар людей, никак не связанных с деятельностью английской разведки на Кубе. Другой представитель английской разведки, Картер, убивает друга Д. У., доктора Гассельбахера, и Д. У. мстит за друга, убивая Картера. Однако служба Д. У. в разведке на этом не заканчивается: его вызывают в Лондон и предлагают преподавательскую работу, а в дальнейшем—орден Британской империи третьей степени.
Роман
Олден Пайл — представитель экономического отдела американского посольства в Сайгоне, антагонист Фаулера, другого героя романа. Будучи обобщенным изображением вполне конкретных политических сил и методов борьбы на мировой арене, фигура О. П. несет в себе и более глубокий и широкий смысл. Перед нами достаточно знакомый тип человеческого поведения, сформировавшийся именно в XX в., в эпоху острого идеологического противостояния государств и систем, когда идейная убежденность человека, не способного мыслить самостоятельно и критически, оборачивается на психическом уровне своеобразной запрограммированностью суждений и действий, шаблонностью мышления, стремящегося заключить сложность людских отношений в уже готовые рамки и схемы. Для О. П. не существует ничего индивидуального, частного, неповторимого. Все, что он видит, переживает сам, он стремится подвести под систему понятий, соотнести с некими якобы навсегда данными правилами, моделью отношений: свой любовный опыт он сопоставляет с выводами статистики Кинси, впечатления о Вьетнаме — с точкой зрения американских политических комментаторов. Каждый убитый для него либо «красная опасность», либо «воин демократии». Художественное своеобразие романа основано на сопоставлении и противопоставлении двух главных действующих лиц: Фаулера и О. П. Гораздо более благополучным выглядит О. П.: он закончил Гарвард, он из хорошей семьи, молод и довольно богат. Все подчинено правилам морали, но морали формальной. Так, он уводит у своего друга Фаулера девушку, причем объясняет это тем, что ей будет с ним лучше, он может дать ей то, что не может Фаулер: жениться на ней и дать ей положение в обществе; жизнь его разумна и размеренна. Постепенно О. П. превращается в носителя агрессии. «Напрасно я уже тогда не обратил внимания на этот фанатический блеск в его глазах, не понял, как гипнотизируют его слова, магические числа: пятая колонна, третья сила, второе пришествие...» — думает о нем Фаулер. Той третьей силой, которая может и должна спасти Вьетнам, а заодно помочь установлению господства США в стране, по мнению О. П. и тех, кто направляет его, должна стать национальная демократия. Фаулер предупреждает О. П.: «Эта ваша третья сила— это все книжные выдумки, не больше. Генерал Тхе просто головорез с двумя-тремя тысячами солдат, никакая это не третья демократия». Но О. П. переубедить нельзя. Он организует взрыв на площади, и гибнут ни в чем не повинные женщины и дети, а О. П., стоящего на площади, заполненной трупами, волнует ничтожное: «Он взглянул на мокрое пятно на своем башмаке и упавшим голосом спросил: — Что это? — Кровь, — сказал я, — никогда не видели, что ли? — Надо непременно почистить, так нельзя идти к посланнику, — сказал он...» К моменту начала повествования О. П. мертв— он предстает перед нами в мыслях Фаулера: «Я подумал: «Какой смысл с ним говорить? Он так и останется праведником, а разве можно обвинять праведников — они никогда ни в чем не виноваты. Их можно только сдерживать или уничтожать. Праведник — тоже своего рода душевнобольной».
Томас Фаулер — английский журналист, работающий в Южном Вьетнаме в 1951—1955 гг. Усталый, душевно опустошенный человек, во многом схожий со Скоби — героем другого романа Грэма Грина— «Суть дела». Он считает, что его долг — сообщать в газеты только факты, оценка их его не касается, он не хочет ни во что вмешиваться, стремится остаться нейтральным наблюдателем. В Сайгоне Т. Ф. уже давно, и единственное, чем он дорожит, что удерживает его там, — любовь к вьетнамской девушке Фу-онг. Но появляется американец Олден Пайл, который уводит Фуонг. Роман начинается с убийства Пай л а и с того, что Фуонг возвращается к Т. Ф. Но дальше идет ретроспекция. Полиция ищет преступника, а параллельно с этим Т. Ф. вспоминает о Пайле: тот спас его во время нападения вьетнамских партизан, буквально отнеся в безопасное место, рискуя собственной жизнью. Как будто бы добрый поступок? Пайл раздражает Т. Ф. своими идеями, своим безапелляционным поведением, граничащим с фанатизмом. Узнав наконец, что взрыв на площади, устроенный американцами, в результате которого погибли женщины и дети, дело рук Пайла, Т. Ф. не выдерживает и передает его в руки вьетнамских партизан: «Вы бы на него посмотрели... Он стоял там и говорил, что все это печальное недоразумение, что должен был состояться парад... Там, на площади, у одной женщины убили ребенка... Она закрыла его соломенной шляпой». После смерти Пайла как-то сама собой устраивается судьба Т. Ф.: он остается во Вьетнаме — «этой честной стране», где нищета не прикрыта стыдливыми покровами; женщина, некогда легко оставившая его для Пайла, с той же естественностью выгоды легко и грустно приходит теперь назад.
Роман
Генри Скоби — полицейский комиссар в одной из английских колоний в Африке, прозванный за неподкупность Скоби Справедливый. К моменту начала романа он провел уже пятнадцать лет в Африке вместе с женой, которую давно не любит, а только жалеет. Их-девятилетняя дочь умерла три года назад в Англии. «Скоби потерпел поражение в войне за приличное жилье», он не сделал карьеры— начальником полиции должны назначить не С., хотя он заслужил это место. С. и его жена Луиза католики, правда, жена более строго исполняет все обряды. У С. невероятно развито чувство долга: «Он всегда нес ответственность за счастье тех, кого любил». Жена хочет уехать хотя бы на время в Южную Африку, где живут ее друзья: для этого С. вынужден занять деньги у торговца Юсефа, оказавшись, таким образом, в его власти. Во время отсутствия Луизы у С. завязывается роман с Элен Ролт, девушкой, спасшейся после кораблекрушения, но потерявшей в нем мужа. Она кажется С. еще более несчастной, чем его жена: может быть, потому, что он знает, что Луизе сейчас хорошо и он сделал для этого даже больше, чем мог. Одновременно С. запутывается и в служебных делах: Юсеф шантажирует его при помощи письма к Элен и требует, чтобы С. передал капитану корабля, который он должен осматривать, алмазы. Возвращается Луиза, которая знает об Элен, но ничего не говорит С. Запутавшемуся С. начинает казаться, что за ним следят: он идет к Юсефу, рассказывает о своих подозрениях, и по приказу Юсефа убивают старого слугу С. Али — единственного человека, который был действительно предан С. Эта смерть производит страшное впечатление на С.: «О Господи, подумал он, ведь это я тебя убил. Ты служил мне, а я вот что с тобой сделал. Ты был мне предан, а я отказал тебе в доверии».
Постепенно вся жизнь С. оказывается в тисках. Как чиновник он нарушил служебный долг, как муж — супружеский, как христианин и к тому же католик — нарушил законы религии и установления церкви. Снисходительный к другим, он бесконечно строг к себе. Но, конечно, не желание покориться побуждает его принять роковое решение: совершить самоубийство. Свое отречение от жизни он мотивирует иным: он должен освободить от себя двух женщин — жену, которая не простила бы ему измены (не потому, что любит, а потому, что живет по религиозным, общественным и т. д. правилам, идущим извне, продиктованным не душой и не сердцем), и возлюбленную, которую не может дольше терзать случайными встречами.
Один из крупнейших английских прозаиков XX в. При жизни воспринимался как классик. Оригинальный художник, мастер философского романа, ставивший коренные проблемы человеческого бытия. Участник Второй мировой войны, увидевший ужас массовых убийств, Голдинг с Особой остротой ощущал и стремился запечатлеть трагизм человеческого удела. В общем, философском плане ставил проблемы: личность и цивилизация, человек и прогресс. В его творчестве получила глубокое художественное воплощение особая жанровая разновидность: роман-притча. Таковы его романы «Повелитель мух» (1954), «Наследники» (1955), «Шпиль» (1964), «Зримая тьма» (1979), «Бумажные людишки» (1984), в основе которых — аллегория, иносказание, когда герои, сюжетные ситуации выступают в иносказательном ключе, иллюстрируют определенные философские тезисы и идеи. В романе «Повелитель мух», близком по духу к антиутопии, взаимоотношения и конфликты детей, как добрых, так и злых, оказавшихся на острове, представляют как бы модель исторического развития человеческой цивилизации. Голдинг близок к философии экзистенциализма. Его взгляд на мир в целом пессимистичен. Человеческая душа видится ему ареной противоборства светлых и темных начал. В 1983 г. стал лауреатом Нобелевской премии по литературе.
Б. Г.
Роман (1954)
Время действия не определено. В результате произошедшего где-то ядерного взрыва группа подростков, которых везли в эвакуацию, оказывается на необитаемом острове. Первыми на берегу моря встречаются Ральф и толстый мальчик в очках по прозвищу Хрюша. Найдя на дне моря большую раковину, они используют ее как рог и созывают всех ребят. Сбегаются мальчишки от трех лет до четырнадцати: последними строем приходят певчие церковного хора во главе с Джеком Меридью. Ральф предлагает выбрать главного. Кроме него на главенство претендует Джек, но голосование заканчивается в пользу Ральфа, который предлагает Джеку возглавить хористов, сделав их охотниками.
Небольшой отряд в составе Ральфа, Джека и Саймона, хрупкого, склонного к обморокам хориста, идет в разведку, чтобы определить, действительно ли они попали на остров. Хрюшу, несмотря на его просьбы, с собой не берут.
Поднимаясь в гору, мальчики испытывают чувство единения и восторга. На обратном пути они замечают запутавшегося в лианах; поросенка. Джек уже заносит нож, но что-то останавливает его: он еще не готов к убийству. Пока он медлит, свинье удается бежать, и он испытывает стыд за свою нерешительность, давая себе клятву в следующий раз нанести смертельный удар.
Мальчики возвращаются в лагерь. Ральф собирает собрание и объявляет, что теперь им все придется решать самим. Он предлагает установить правила, в частности, не говорить всем сразу, а давать высказаться тому, кто держит рог — так они называют морскую раковину. Детей пока не пугает, что их, возможно, не скоро спасут, и они предвкушают веселую жизнь на острове.
Вдруг малыши выталкивают вперед щуплого мальчика лет шести с родимым пятном в поллица. Оказывается, тот ночью видел зверя-змея, который утром превратился в лиану. Дети высказывают предположение, что это был сон, кошмар, но мальчик твердо стоит на своем. Джек обещает обыскать остров и проверить, есть ли тут змеи; Ральф с досадой говорит, что никакого зверя нет.
Ральф убеждает ребят, что их, конечно, спасут, но для этого нужно развести на вершине горы большой костер и поддерживать его чтобы его могли увидеть с корабля.
Совместными усилиями они складывают костер и поджигают его с помо!цью Хрюшиных очков. Поддержание костра берет на себя Джек со своими охотниками.
Вскоре выясняется, что никто не хочет серьезно работать: строить шалаши продолжают лишь Саймон и Ральф; охотники, увлекшись охотой, совершенно забыли про костер. Из-за того что костер погас, ребят не заметили с проплывавшего мимо корабля. Это становится поводом для первой серьезной ссоры между Ральфом и Джеком. Джек, как раз в этот момент убивший первую свинью, обижается, что его подвиг не оценили, хотя сознает справедливость упреков Ральфа. От бессильной злобы он разбивает Хрюше очки, дразнит его. Ральфу с трудом удается восстановить порядок и утвердить свое главенство.
Для поддержания порядка Ральф собирает очередное собрание, теперь уже понимая, как важно уметь грамотно и последовательно излагать свои мысли. Он вновь напоминает о необходимости соблюдать установленные ими же самими правила. Но главное для Ральфа — изжить закравшийся в души малышей страх. Взявший слово Джек неожиданно произносит запретное слово «зверь». И напрасно Хрюша убеждает всех, что нет ни зверя, ни страха, «если только друг дружку не пугать», — малыши не хотят этому верить. Маленький Персиваль Уимз Медисон вносит дополнительную сумятицу, утверждая, что «зверь выходит из моря». И лишь Саймону открывается истина. «Может, это мы сами...» — говорит он.
На этом собрании Джек, чувствуя свою силу, отказывается подчиняться правилам и обещает выследить зверя. Мальчики делятся на два лагеря — тех, кто олицетворяет разум, закон и порядок (Хрюша, Ральф, Саймон), и тех, кто представляет слепую силу разрушения (Джек, Роджер и другие охотники).
Той же ночью дежурившие на горе у костра близнецы Эрик и Сэм прибегают в лагерь с известием, что видели зверя. Весь день мальчики обшаривают остров, и лишь вечером Ральф, Джек и Роджер отправляются на гору. Там в неверном свете луны они принимают за зверя повисший на стропах труп парашютиста со сбитого самолета и в страхе бросаются бежать.
На новом собрании Джек открыто упрекает Ральфа в трусости, предлагая себя в качестве вождя. Не получив поддержки, он уходит в лес.
Постепенно Хрюша и Ральф начинают замечать, что в лагере остается все меньше ребят, и понимают, что те ушли к Джеку.
Мечтатель Саймон, облюбовавший в лесу полянку, где можно побыть одному, становится свидетелем охоты на свинью. В качестве жертвы «зверю» охотники насаживают свиную голову на кол — это и есть Повелитель мух, ведь голова сплошь облеплена мухами. Раз увидев, Саймон уже не может отвести взгляда от «этих издревле неотвратимо узнающих глаз», ибо на него смотрит сам дьявол. «Ты же знал... что я — часть тебя самого. Неотделимая часть», — говорит голова, словно намекая, что она и есть воплощенное зло, порождающее страх.
Чуть позже охотники во главе с Джеком совершают набег на лагерь, чтобы добыть огонь. Джек приглашает всех присоединиться к его отряду, соблазняя охотничьей вольницей и едой.
Ральфу и Хрюше страшно хочется есть, и они с остальными ребятами идут к Джеку.
«Племя» Джека располагается в «замке», на напоминающей крепость скале, где с помощью нехитрого рычага на противника можно сбрасывать камни. Ральф тем временем из последних сил пытается поддерживать костер, единственную их надежду на спасение, но Джек, как-то ночью прокравшийся в лагерь, крадет Хрюшины очки.
Ральф, Хрюша и близнецы отправляются к Джеку в надежде вернуть очки, но Джек встречает их враждебно. В завязавшейся драке близнецов берут в плен, Ральфа тяжело ранят, а Хрюшу убивают сброшенным из крепости камнем... Разбит рог, последний оплот демократии. Торжествует инстинкт убийства, и вот Джека на посту вождя уже готов сменить Роджер, олицетворяющий тупую, звериную жестокость.
Ральфу удается скрыться. Он понимает, «что раскрашенные дикари ни перед чем не остановятся». Видя, что часовыми стали Эрик и Сэм, Ральф пытается переманить их на свою сторону, но они слишком напуганы. Они лишь сообщают ему, что на него готовится охота. Тогда он просит, чтобы они увели «охотников» подальше от его укрытия — он хочет спрятаться неподалеку от замка.
Однако страх оказывается сильнее понятий чести, и близнецы выдают его Джеку. Ральфа выкуривают из леса, не давая ему спрятаться... Как затравленный зверь мечется Ральф по острову и вдруг, выскочив на берег, натыкается на морского офицера... «Могли бы выглядеть и попристойнее», — упрекает тот ребят. Известие о
гибели двух мальчиков поражает его. И представляя, как все начиналось, он говорит: «Все тогда чудно выглядело. Просто «Коралловый остров».
Е. Б. Туева
Ральф — центральный персонаж романа. Английские школьники в результате авиакатастрофы оказываются на необитаемом острове. Восторг, вызванный обретением неожиданной свободы от взрослых, непродолжителен. Проведенная разведка дает возможность убедиться в том, что остров действительно необитаем. Обстоятельства вынуждают мальчиков думать о выживании и спасении. Светловолосый, высокий и немногословный Р. резко отличается от толстячка и очкарика Хрюши, воспитываемого тетей, работающей на кондитерской фабрике. Открытый и наивный Хрюша сразу сообщает о себе самые невыгодные подробности. В отношениях двух мальчиков намечается неравновесие. Рог, сделанный Р. из морской раковины, собирает своим звучанием всех детей, рассеянных по острову. Первое общее собрание избирает Р. старшим. Скоро мальчики начинают вести себя далеко не как герои «Кораллового острова» Р. Баллантайна (пародию на этот роман предполагал сделать Голдинг). Они превращаются не в джентльменов, а в первобытных дикарей. Автора интересует прежде всего природа «животного» человека и его предрасположенность к деградации. Дичая, обитатели острова нисходят к истокам зла, к состоянию первобытного племени. Скоро не разум, а страх и голод начинают руководить обезумевшими детьми. Власть оказывается в руках сильного, способного накормить и защитить толпу. «Банда раскрашенных черномазых» падает ниц перед Джеком Меридью, «вождем, размалеванным белым и красным». Каждое убиение свиньи (а одной из жертв дикарей будет животное, кормящее детенышей) сопровождается ритуальными плясками. Обезумевшая толпа, «слаженный топот одного организма», убивает Саймона, приняв бывшего прия'теля за «зверя, пришедшего под человеческой личиной». Погибает Хрюша, всегда призывавший «держаться как взрослые». Р., оставленный всеми, но не теряющий способность думать и понимать ситуацию, продолжает поддерживать большой костер — единственную надежду на спасение. Он оказывается своеобразным мифологическим культурным героем. Желание покориться Джеку приходит к Р. не единожды. Одиночество, голод, понимание обреченности на гибель толкают его слиться с большинством. Преследуемый толпой мчащихся за ним «темных мальчиков с выпяченными, как у маленьких дикарей, животами», Р. бежит к берегу моря, последней надежде на спасение. Тут, однако, наступает счастливая развязка. Р., кричащий от безвыходности и ужаса, видит... офицера военно-спасательного судна.
(1882—1956)
Английский писатель. Ему принадлежат сборники стихов и книг для детей об игрушечных зверушках — «Винни-Пух» (1926) и «Дом на Пуховой опушке» (1928) (русский пересказ Б. Заходера «Винни-Пух и все-все-все»).
Сказка
Винни-Пух — плюшевый медвежонок, большой друг Кристофера Робина. С ним происходят самые разные истории. Однажды, выйдя на полянку, В.-П. видит высокий дуб, на верхушке которого что-то жужжит: жжжжжжж! Зря никто жужжать не станет, и В.-П. пытается влезть на дерево за медом. Свалившись в кусты, медведь идет к Кристоферу Робину за помощью. Взяв у мальчика синий воздушный шар, В.-П. поднимается в воздух, напевая «специальную Тучкину песню». Но пчелы ведут себя «подозрительно», по мнению В.-П., т. е. они что-то подозревают. Одна за другой вылетают они из дупла и жалят В.-П. (Это неправильные пчелы, понимает медведь, они, наверное, делают неправильный мед.) И В.-П. просит мальчика сбить шар из ружья. «Он же испортится»,— возражает Кристофер Робин. «А если ты не выстрелишь, испорчусь я»,— говорит В.-П. И мальчик, поняв, как надо поступить, сбивает шарик. В.-П. плавно опускается на землю. Правда, после этого целую неделю лапки медведя торчали кверху и он не мог ими пошевелить. Если ему на нос садилась муха, приходилось ее сдувать: «Пухх! Пуххх!» Возможно, именно поэтому его и назвали Пухом. Однажды Пух отправился в гости к Кролику, который жил в норе. В.-П. всегда был не прочь «подкрепиться», но в гостях у Кролика он явно позволил себе лишнее и поэтому, вылезая, застрял в норе. Верный друг В.-П. Кристофер Робин целую неделю читал ему вслух книжки, а внутри, в норе, Кролик (с разрешения Пуха) использовал его задние лапы как вешалку для полотенец. Пух становился все тоньше и тоньше, и вот Кристофер Робин сказал: «Пора!» — и ухватился за передние лапы Пуха, а Кролик ухватился за Кристофера Робина, а все Родные и Знакомые Кролика, которых было ужасно много, ухватились за Кролика и стали тащить изо всей мочи. И В.-П. выскочил из норы, как пробка из бутылки, а Кристофер Робин, и Кролик, и все Родные и Знакомые Кролика полетели вверх тормашками! Кроме В.-П. и Кролика в Лесу живут еще поросенок Пятачок («Очень Маленькое Существо»), Сова (она грамотейка и может даже написать свое имя— «САВА»), всегда печальный ослик Иа-Иа.
События в лесу идут своим чередом: то отправляется «икспедиция» к Северному полюсу, то Пятачок спасается от наводнения в зонтике Кристофера Робина, то буря разрушает дом Совы, и ослик подыскивает для нее дом (который оказывается домом Пятачка), а Пятачок уходит жить к В.-П., то Кристофер Робин, уже научившись читать и писать, уходит (не совсем ясно как, но ясно, что уходит) из Леса... Звери прощаются с Кристофером Робином, Иа-Иа пишет на этот случай страшно запутанное стихотворение, и когда Кристофер Робин, дочитав
его до конца, поднимает глаза, то видит перед собою только В.-П. Вдвоем они идут к Зачарованному Месту. Кристофер Робин рассказывает Пуху разные истории, которые тут же перепутываются в его набитой опилками голове, а под конец посвящает его в рыцари. Затем Кристофер Робин просит медведя дать обещание, что тот его никогда не забудет, даже когда Кристоферу Робину исполнится сто лет. «А сколько тогда мне будет?» — спрашивает Пух. «Девяносто девять», — отвечает Кристофер Робин. «Обещаю», — кивает Пух. И они идут по дороге. И куда бы они ни пришли, и что бы с ними ни случилось, «здесь, в Зачарованном Месте на вершине холма в Лесу, маленький мальчик будет всегда, всегда играть со своим медвежонком».
Джон
Рональд Руэл Толкиен (1892—1973)
Английский филолог и писатель. Повесть «Хоббит» (1937). Эпопея «Властелин колец» (1954—1955).
Повесть
Эпопея
Хоббиты (слово «хоббит», по версии самого Толкиена, сокращенная форма слова Holbytlan, т. е. Hole-dwellers — жители нор; по другим версиям, в нем соединяется слово rabbit (кролик) со среднеанглийским словом hob, которым именовали маленьких волшебных существ, добрых проказников и безобидных воришек, позаимствованных английским фольклором из кельтской традиции) — народ, населяющий север Средиземья (континент, являющийся в мифологическом мире Толкина чем-то вроде прообраза Европы). Изначальные свойства и привычки X. напоминают не только о фольклорных маленьких человечках, но и, с одной сторо-
ны, об инфантильных «зверюшках» из английских сказочных повестей (мохнатые ножки, обостренные зрение и слух, умение бесшумно пере-, двигаться и быстро исчезать), а с другой стороны, о комических образах средних викториан-цев во «взрослых» романах (приземленность, узкий кругозор, консерватизм, здравый смысл). X. являются как бы «меньшими братьями» человека; их маленький рост (в половину человеческого) есть метафора «домашнего» масштаба Хоббитании, ее ограниченности сферой бессобытийного быта (застольями шесть раз в день, не считая закусок, празднованиями дней рождения, курением табака, играми и беззаботной болтовней), их домики-норы — метафора укромности Хоббитании, ее спрятанности от большого мира Средиземья. По ходу действия эпопеи раскрывается аллегорический смысл «невели-кости» X.: в обыкновенном и дюжинном содержатся начатки великих дел; почва большой истории — повседневность и быт. «Почвенность» X. — ключ к их характеру, будничные качества которого способны к удивительным превращениям: скромности — в самопожертвование, здравого смысла — в героическую находчивость, оптимизма и жизнелюбия — в стойкость и мужество. В слабости X. (приземленно-сти и бытовой ограниченности) — их сила («Хоббиты цепко держатся за этот мир»; «обеими ногами стоят на земле»; «То они мягче масла, то вдруг жестче старых древесных корней»; «Доля отваги, доля мудрости, сочетающиеся в меру» — так о них говорят маг Гэндальф, хозяин леса Том Бомбадил и гном Торин). Толкин, по собственному признанию, создал X. маленькими, чтобы «выявить в существах физически более чем слабых поразительный и неожиданный героизм обыкновенного человека «в крайних обстоятельствах». Развертывание хоб-битской темы начинается с героя детской сказочной повести «Хоббит» Бильбо Бэггинса, пятидесятилетнего зажиточного обывателя, посвятившего предыдущие годы, по обычаю образцового хоббитского семейства Бэггинсов, обильным трапезам и курению табака. Однако этим сложившимся в силу воспитания и обстоятельств укладом жизни не исчерпывается характер Бильбо: в нем скрываются непроявленные и неведомые самому герою качества, унаследованные им по материнской линии от семейства Туков, — веселая предприимчивость и творческое любопытство. Это исходное противоречие явного и потенциального, бэггинсов-ского и туковского начал в жизни Бильбо является основой сюжета «Хоббита». Дальнейшее его развитие — по линии воспитания Бильбо, т. е. познания им себя и своих возможностей: Бильбо не является самим собой, но должен им стать. Воспитателем выступает маг Гэндальф, столкнувший подопечного в «приключение»: Бильбо объявлен «взломщиком» и призван помочь гномам вернуть их сокровища, захваченные свирепым драконом Смогом, хозяином Одинокой горы. Несмотря на страх и растерянность, Бильбо сначала позволяет втянуть себя в рискованное предприятие (первое проявление в нем туковского начала), затем по своей воле принимает на себя ответственность за его исход (победа в нем Тука над Бэггинсом) и, наконец, поднимается над «цеховой» ответственностью ради общего блага (союз в нем отважного и предприимчивого Тука со здравомыслящим и миролюбивым Бэггинсом).
Выдающийся немецкий писатель, противник фашизма, родился в Любеке в семье богатых бюргеров (нем. «буржуа»). Учась в Мюнхене, он увлеченно занимается философией,, искусством, литературой. Его волнует состояние немецкой культуры на рубеже XIX—XX вв., он с горечью замечает в ней признаки упадка. Столкновение старой культуры с новыми условиями жизни в Германии становится предметом изображения во. многих произведениях Т. Манна: в новеллах «Тонио Крегер», «Тристан», «Смерть в Венеции», в романе «Доктор Фаустус» (1947), итоговом для писателя. Но в не меньшей мере волнует писателя судьба его класса, немецкого бюргерства. В своем первом романе «Будден-броки» Т. Манн, рисуя историю одной семьи на протяжении столетия («историю гибели одного семейства», как гласит подзаголовок), прослеживает судьбу немецкой буржуазии от XVIII до XX в. Социально-психологический реалистический роман-хроника Т. Манна в своей основе автобиографичен. Автор опирается на свои детские воспоминания и впечатления, и это придает повествованию иронически-сочувственную тональность. С другой стороны, в романе заметно влияние традиций немецкого и русского романа XIX в. Сам Т. Манн признавался, что его «воодушевляло и поддерживало чтение Толстого». Однако в сравнении с романами Л. Толстого произведение молодого Т. Манна более пессимистично: начавшись сценой торжественного вечера в процветающем семействе, роман заканчивается картиной траура по погибшей семье.
Я. Я.
БУДДЕНБРОКИ
История гибели одного
семейства
Роман (1901)
В 1835 г. семейство Будденброков, весьма почитаемое в маленьком немецком торговом городе Мариенкирхё, перебирается в новый дом на Менгштрассе, недавно приобретенный главой фирмы «Иоганн Будденброк». Семейство состоит из старого Иоганна Будденброка, его жены, их сына Иоганна, невестки Элизабет и внуков: десятилетнего Томаса, восьмилетней Антонии — Тони — и семилетнего Христиана. С ними живут еще сверстница Тони Клотильда, отпрыск неимущей линии семейства, и гувернантка Ида Юнгман, прослужившая у них так долго, что считается почти членом семьи.
Но о первенце Иоганна Будденброка-старше-го, Гортхольде, что живет на Брейтенштрассе, в семье стараются не упоминать: он совершил мезальянс, женившись на лавочнице. Однако сам Гортхольд отнюдь не забыл о своих родственниках и требует причитающуюся ему часть покупной стоимости дома. Иоганна Будденброка-млад-шего гнетет вражда с братом, но как коммерсант он понимает, что если выплатить Гортхольду требуемое, то фирма лишится сотен тысяч марок, и потому советует отцу не давать денег. Тот с готовностью соглашается.
Два с половиной года спустя в дом Будденброков приходит радость: у Элизабет рождается дочь Клара. Счастливый отец торжественно заносит это событие в золотообрезную тетрадь в тисненом переплете, начатую еще его дедом и содержащую пространную генеалогию рода Будденброков и личные записи очередного главы семейства.
А через три с половиной года умирает старая г-жа Будденброк. После этого ее муж удаляется от дел, передав управление фирмой сыну. И вскоре тоже умирает... Встретившись с Гортхольдом у гроба отца, Иоганн твердо отказывает ему в наследстве: перед долгом, который налагает на него звание главы фирмы, все другие чувства должны умолкнуть. Но когда Гортхольд ликвидирует свою лавку и уходит на покой, его и трех его дочерей с радостью принимают в лоно семьи.
В тот же год Том вступает в отцовское дело.
Тони уже восемнадцать лет, когда г-н Грюнлих, коммерсант из Гамбурга, совершенно очаровавший ее родителей, делает ей предложение. Он не нравится Тони, но ни родители, ни он сам не принимают ее отказа и настаивают на браке. В конце концов девушку отправляют в Травемюн-де, к морю: пусть она придет в себя, поразмыслит и примет наилучшее решение. Поселить ее решено в доме старого лоцмана Шварцкопфа.
Сын лоцмана Мортен часто проводит время вместе с Тони. Между ними зарождается доверительная близость, и вскоре молодые люди признаются друг другу в любви. Однако, вернувшись домой, Тони случайно натыкается на семейную тетрадь в тисненом переплете, читает... и вдруг осознает, что она, Антония Будденброк, — звено единой цепи, она с рождения призвана содействовать возвеличению своего рода. И, порывисто схватив перо, Тони вписывает в тетрадь еще одну строчку — о собственном обручении с г-ном Грюнлихом.
Тони не единственная, кто идет против велений сердца: Том тоже вынужден оставить свою любимую, продавщицу цветочного магазина.
Семейная жизнь Грюнлихов складывается не очень удачно: Грюнлих почти не обращает на жену внимания, старается ограничить ее расходы... А через четыре года выясняется, что он банкрот: это могло бы случиться и раньше, не сумей он заполучить Тони с ее приданым и создать впечатление, что работает вместе с фирмой своего тестя. Иоганн Будденброк отказывается помочь зятю; он расторгает брак Тони и забирает ее к себе вместе с дочерью Эрикой.
В 1855 г. Иоганн Будденброк умирает. Главенство в фирме фактически переходит к Томасу, хотя, по его предложению, руководящую должность фиктивно занимает его дядя Гортхольд. О, Том — серьезный молодой человек, умеющий соблюдать приличия и обладающий деловой сметкой! А вот Христиан, хотя и провел восемь лет в чужих краях, обучаясь делопроизводству, отнюдь не проявляет трудового рвения и вместо обязательного сидения в конторе семейной фирмы проводит время в клубе и театре.
Тем временем Кларе исполняется девятнадцать лет; она настолько серьезна и богобоязненна, что ее трудно выдать замуж иначе как за особу духовного звания, поэтому Элизабет Будденброк без размышлений соглашается на брак дочери с пастором Тибуртиусом. Том, к которому после смерти Гортхольда переходит звание главы семьи и должность руководителя фирмы, согласен тоже, но с одним условием: если мать разрешит ему жениться на Герде Арнольдсен, подруге Тони по пансиону, — он любит ее и, что не менее важно, его будущий тесть — миллионер...
Обе помолвки празднуются в тесном семейном кругу.
После этого в доме на Менгштрассе воцаряется тишина: Клара с мужем отныне будет жить у него на родине, в Риге; Тони, поручив Эрику заботам Заземи Вейхбродт, уезжает погостить к своей подруге в Мюнхен. Клотильда решает устроиться самостоятельно и перебирается в дешевый пансион. Том с Гердой живут отдельно. Христиан, который все больше бездельничает и ссорится с братом, в конце концов уходит компаньоном в одно предприятие в Гамбурге.
Вот Тони возвращается, но вслед за ней вскоре приезжает Алоиз Перманедер, с которым она познакомилась в Мюнхене. Его манеры оставляют желать лучшего, но, как говорит Тони своей вечной поверенной Иде Юнгман, сердце у него доброе, а главное — только второй брак может загладить прошлую неудачу и снять позорное пятно с семейной истории.
Но и новое замужество не делает Тони счастливой. Ее второй ребенок рождается мертвым, и даже горе не может сблизить супругов. А однажды аристократка Тони застает мужа, когда он, пьяный, пытается поцеловать служанку! На следующий же день Антония возвращается к матери и начинает хлопоты о разводе.
Однако в семью приходит и радость — у Томаса рождается сын, будущий наследник фирмы, названный в честь деда Иоганном, сокращенно — Ганно. Нянчить его берется, конечно, Ида Юнгман. А через некоторое время Том становится сенатором, победив на выборах своего старого конкурента по торговле Германа Хагенштрема, человека безродного и не чтущего традиций.
Новоявленный сенатор строит себе новый великолепный дом — настоящий символ могущества Будденброков.
И тут Клара умирает от туберкулеза мозга. Выполняя ее последнюю просьбу, Элизабет отдает Тибуртисусу наследственную долю дочери. Когда Том узнает о том, что столь крупная сумма без его согласия ушла из капитала фирмы, он приходит в ярость. Ему нанесен тяжелый удар.
В 1867 г. двадцатилетняя Эрика Грюнлих выходит замуж за г-на Гуго Вейншенка, директора страхового общества. Тони счастлива — с таким удовольствием она занимается устройством квартиры молодых и принимает гостей.
Между тем Том находится в глубоком унынии. Представление о том, что все успехи миновали, что он в сорок два года конченый человек, основывающееся скорее на внутреннем убеждении, чем на внешних фактах, совершенно лишает его энергии. Том пускается в рискованную аферу, но та, увы, проваливается. Фирма «Иоганн Будденброк» постепенно опускается до грошовых оборотов, и нет надежды на перемены к лучшему. Долгожданный наследник, Ганно, несмотря на все усилия отца, не проявляет никакого интереса к торговому делу; этот болезненный мальчик, подобно матери, увлекается музыкой. Как-то раз Ганно попадается в руки старинная семейная тетрадь в тисненом переплете. Мальчик находит там генеалогическое древо и почти машинально проводит ниже своего имени черту через всю страницу. А когда отец спрашивает его, что это значит, Ганно лепечет: «Я думал, что дальше уже ничего не будет...»
У Эрики рождается дочь Элизабет. Но семейной жизни Вейншенков не суждено продолжаться долго: директор, не сделавший, впрочем, ничего такого, чего не делает большинство его коллег, обвинен в правонарушении, приговорен к тюремному заключению и немедленно взят под стражу.
Через год умирает старая Элизабет Будденброк. Сразу же после ее смерти Христиан, так и не сумевший прижиться ни в одной фирме, бездельничающий и постоянно жалующийся на свое здоровье, заявляет о своем намерении жениться на Алине Пуфогель, особе легкого поведения из Гамбурга. Том решительно запрещает ему это.
Большой дом на Менгштрассе теперь уже никому не нужен, и его продают. А покупает дом Герман Хагенштрем, чьи торговые дела, в противоположность делам фирмы «Иоганн Будденброк», идут все успешнее.
В начале 1873 г. Вейншенк досрочно выпущен на свободу. Даже не показавшись на глаза жениной родне, он уезжает, с дороги известив Эрику о своем решении не соединяться с семьей, пока не сможет обеспечить ей пристойное существование. Больше о нем никто ничего не услышит.
А в январе 1875 г. Томас Будденброк умирает. Его последняя воля — с фирмой «Иоганн Будденброк», насчитывающей столетнюю историю, должно быть покончено в течение одного года. Ликвидация проходит так поспешно и неумело, что от состояния Будденброков вскоре остаются одни крохи. Герда вынуждена продать великолепный сенаторский дом и переселиться в загородную виллу.
Отбывает из города и Христиан — наконец-то он может жениться на Алине Пуфогель. И хотя Тони Будденброк не признает Алину своей родственницей, ничто не может помешать последней вскоре поместить мужа в закрытую лечебницу и извлекать все выгоды из законного брака, ведя прежний образ жизни.
Теперь первое место в обществе Мариенкирхе занимают Хагенштремы, и это глубоко уязвляет Тони Будденброк. Впрочем, она верит, что со временем Ганно вернет их фамилии былое величие.
Ганно всего пятнадцать лет, когда он умирает от тифа...
Через полгода после его смерти Герда уезжает в Амстердам к отцу, и вместе с ней из города окончательно уходят остатки капитала Будден-броков и их престиж. Но Тони с дочерью, Клотильда, три дамы Будденброк с Брейтенштрассе и Заземи Вейхбродт будут по-прежнему собираться вместе, листать семейную тетрадь и надеяться... упорно надеяться на лучшее.
К. Строева
Будденброки — семья коммерсантов из Любека, согласно семейному преданию, восходящая своими корнями к XVI в. В романе представлены четыре поколения Б., действующих с 1835 по 1876 г. Коммерческий дом Б. был основан в 1768 г. отцом Иоганна, первого персонажа романа в хронологическом порядке. Сам И. был крупным торговцем, поставлявшим зерно прусским войскам во время освободительных войн. Он умер в 1841 г., оставив своим детям процветающую фирму. Воспитанный в традициях вольнодумства XVIII в., И. превыше всего ставил разум, иронически относился к церкви и религии. В своих привычках, даже в манере говорить И. сохранил неуловимый налет простонародной грубоватости и прямоты. В преклонном возрасте И. отошел от торговой деятельности и передал фирму «Иоганн Будденброк» во владение младшему сыну Жану. Последние свои дни И. провел в кругу семьи, молчаливый и отсутствующий, безразличный ко всему, что происходило вокруг него. Он умер из-за «пустячного весеннего насморка», дав напутствия своему сыну и внукам и пробормотав напоследок: «Странно!»
Ганно.— сын Томаса и Герды, представитель последнего, четвертого поколения Будденбро-ков. С самого начала его жизненный путь находится под знаком заката, гибели семьи. Болезненный, слабый ребенок, плакавший над «грустным» стихотворением в книжке, превращается с течением времени в болезненно-чувствительного юношу, испытывающего при каждом соприкосновении с окружающей его действительностью ужас и страх. Г. так же, как и его дядя Христиан, обожает театр. Но по сравнению с Христианом Г. — гораздо более тонкая и духовно высокая личность. Маленький Г. мог часами слушать, как его мать и органист Пфюль разыгрывали в гостиной концерты Баха, сонаты Бетховена и отрывки из произведений Вагнера. Именно с Г. в хронику гибели одного семейства приходит тема художника. Музыкальное дарование Г. возвышает его, как и его мать Герду, над миром коммерции, но у Г. еще больше, чем у Герды, сама эта привязанность к музыке приобретает болезненный оттенок. Желание творить сочетается у хилого, робкого подростка с нежеланием жить. Ранняя смерть Г. (он умирает от тифа) следствие не только физической, но и душевной хрупкости. Он не пригоден для жизни в мире новых дельцов, чьи профессиональные и жизненные устои были неприемлемыми уже для его отца.
Иоганн-мл. (Жан) — сын Иоганна Б., консул. По сравнению со своим отцом человек совершенно другой эпохи. Ж. набожен и в то же время привержен «практическим идеалам» умеренного конституционализма и свободы торговли. В отличие от прямолинейной, не знающей сомнений личности старика Иоганна личность консула как бы раздвоена. Его моральная уязвимость заставляет размышлять и видеть больше, чем это необходимо для коммерсанта. Полный сомнений, он обращается к религии, дабы укрепить свой дух. Во время революции 1848 г. консулу Б. удается уговорить толпу бунтовщиков, собравшуюся около городской думы, разойтись и не нарушать порядка в городе, в котором, по его словам, республика уже давно установлена. Ж. скоропостижно умирает в 1855 г. от кровоизлияния в мозг. От его брака с Элизабет Крё-гер остаются четверо детей: Томас, Христиан, Тони и Клара.
Томас— сын консула Б., сенатор, один из главных персонажей в романе. Родился в 1825 г., умер в 1875 г. После смерти отца стал главой фирмы и видным лицом в городе. Многими чертами он связан со старыми традициями бюргерства. В нем есть наследственная непоколебимая честность, энергия, размах, сила воли, трудовое упорство. Будучи еще молодым человеком, Т. сумел вывести фирму из застоя благодаря удачам и изобретательности. Но свое бюргерское существование, торговую деятельность и принадлежность к любекскому патрицианскому обществу он воспринимает скорее как лишенную содержания форму. Все то, что для его предков было подлинной жизнью, для Т. не больше чем роль. Его непреклонность в семейных спорах наигранная, и больше всего он боится быть не принятым всерьез. Т. втайне и незаметно для себя отдаляется от своего окружения. Его интерес к торговым делам, его скрупулезная аккуратность, подтянутость, привычка к систематической работе — все это мало-помалу приобретает показной характер, нарастает душевная усталость, утрачивается воля к жизни. Сенатора изнуряет сомнение в пользе его деятельности как коммерсанта. Т. как бы отходит от нормы. У него уже совсем не бюргерские литературные вкусы, а духовные и культурные интересы сводят его с Гердой Арнольдсен, которая большую часть времени проводит за игрой на скрипке и рояле. Тем более остро Т. воспринимает конфликт между своими поступками и совестью. Поступившись совестью, он принимает решение купить на корню урожай у разорившегося помещика. Но во время празднеств, устроенных в доме по случаю столетия фирмы «Иоганн Буд-денброк», Т. получает известие о том, что весь урожай, на продаже которого он предполагал выручить круглую сумму, побит градом, и Т. рассматривает это как справедливое наказание за то, что он нарушил кодекс чести старого бюргерства и поступил так, как никогда в жизни не поступили бы его дед и отец.
Тони — дочь консула Б., сестра Томаса и Христиана, родилась в 1827 г. Она открывает и замыкает собой повествование. Перед читателем проходит вся ее жизнь — от безмятежного детства до безрадостной старости. Т. выступает в романе как страстная и настойчивая хранительница семейных устоев. Все ее душевные силы устремлены на то, чтобы поднять или хотя бы сберечь репутацию семьи и фирмы. Ее цель в жизни ясна и вполне закономерна: она должна выйти замуж, как приличествует ее сословию. Объявляется жених, Бендикс Грюнлих. Кажется, для «удачного» замужества налицо все социальные предпосылки, но чувства Т. возмущаются. Девушка стремится к чистой, возвышенной любви, поэтому сопротивляется сватовству крайне несимпатичного г-на Грюнлиха и давлению родителей. Начинается травля, в которую включаются родня, учительница, пастор. Во время каникул Т. едет к морю, в Травемюнде, где знакомится с Мортеном Шварцкопфом, студентом-медиком, сыном лоцмана. Рождается затаенное чувство, признаки того, что можно иначе устроить свою судьбу. Морен считает себя демократом и поборником свободы. Родители спешно возвращают Т. домой, чтобы положить конец «сомнительному» знакомству. Ни ей, ни Морте-ну не приходит в голову мысль о возможности идти наперекор воле родителей, и они расстаются навсегда. Опыт несбывшейся любви приводит Т. к тому, что она покоряется кажущейся неизбежности. В зрелые годы Т. никогда не вспоминает о друге своей юности Мортене, но, повторяя время от времени его любимые выражения, ученые словечки или вольные политические суждения, она выдает свою затаенную тоску по безвозвратно утраченной любви.
Христиан — сын консула Б., брат Томаса и Тони, родился в 1828 г., продолжает жить до конца романа. В противовес брату обладает большой внутренней независимостью и не считает для себя необходимым заботиться о престиже семьи и фирмы. После долгого пребывания в Лондоне, а затем в Вальпараисо X. возвращается домой и пытается работать в конторе вместе с Томасом, но очень скоро он утрачивает всякий
интерес к коммерции. X., с детства обладающий актерским дарованием (в школе он умел очень смешно передразнивать учителей), обожает театр, проводит там почти все время, а также посещает клубы и кафешантаны, чем очень недоволен Томас, который считает, что X. на каждом шагу компрометирует фирму. На протяжении всего романа X. занят еще и тем, что пытается излечиться от множества мнимых и действительных заболеваний: от всех болезней, которые Томас считает «дурацким следствием гнусной привычки копаться в себе». По сути, главное занятие его жизни— «вникнуть в какую-нибудь ерунду, понять и описать ее». Он не способен ни к практической, ни к умственной деятельности, а его нежелание заботиться о благосостоянии семьи и фирмы оборачивается беспечностью, ленью, моральной распущенностью. X. совершает недопустимый с точки зрения бюргерского общества поступок: после смерти Томаса он все-таки женится на девице с крайне сомнительной репутацией, которая, отправив мужа в лечебницу для душевнобольных, пользуется его деньгами, чтобы вести прежний образ жизни.
Роман (1924)
Касторп Ганс — «человек весьма заурядный, балованный сынок из богатой гамбургской семьи и средней руки инженер» — такую характеристику дал главному персонажу романа Томас Манн в докладе «Введение к «Волшебной горе» (1939). Правда, двадцатилетнему герою с самого начала свойственны также некоторое хитроумие и тяга к познанию. Но они были явно недостаточными для тех моральных, духовных и чувственных похождений, в какие он пустился, попав на Волшебную гору. К. Г. приехал в горный санаторий Берггоф на три недели навестить своего больного туберкулезом двоюродного брата Иоахима Цимсена. Он остался там на семь лет, причиной чему стала не только его любовь к русской красавице Клавдии Шоша, но и основания более общие. Этот «безобидный простак», к тому же склонный блюсти усвоенную с детства благопристойность, оказывается способным, будучи помещен в «испытательную колбу» высокогорного заточения, с новой остротой воспринять жизнь, предстающую здесь в необычном, провоцирующем на размышления обличье. Праздное существование обитателей санатория отмечено подчеркнутым биологизмом. Устрашает обилие яств, с жадностью поглощаемых полуживыми людьми, устрашает царящая здесь взвинченная эротичность. С почти нескрываемым любопытством К. Г. приглядывается к болезни и смерти. Он думает о рождении, смене поколений (главы, посвященные воспоминаниям о дедовском доме и купельной чаше), читает книги о системе кровообращения, строении кожи и т. д. Постепенно он поднимается «к той разновидности гуманизма, который не отвергает мысль о смерти и все темные, таинственные стороны жизни, не пытается с рационалистическим презрением забыть о них, а включает их в себя, не давая им, однако, взять верх над собой». Но происходит это с героем не сразу и дается ему с трудом. Роман охватывает годы перед началом Первой мировой войны. Только в довоенное время, объяснял Томас Манн, были мыслимы подобные санатории, в которых больные проводили долгие годы, а подчас и всю жизнь. Этого соблазна не избежал и К. Г. Он скоро превратился в «горизонтала», человека лежащего, как лежали здесь в своих шезлонгах все. Тут, однако, у К. Г. появляются учителя Нафта и Сеттембрини, каждый из которых тянет его в свою сторону — к бегству из санатория для активной деятельности во благо цивилизации или к признанию могущества темных инстинктов, болезни, а следовательно, необходимости жестокой власти, которая правила бы человечеством.
Нафта Лео — один из двух наставников Ганса Касторпа в Берггофе. Во втором томе романа — квартирант дамского портного Лукачека, устроивший себе там обитое красным штофом роскошное жилье. «Это был маленький тощий человечек, с бритым лицом... разительного, хотелось бы даже сказать острого, почти едкого безобразия... Все в нем было отточенно-острым: и монументальный крючковатый нос, и тонкое лезвие сжатых губ, и взгляд светло-серых глаз за толстыми стеклами очков...» Его голос звучал как «надтреснутая тарелка, когда по ней стучат костяшками пальцев». Н. Л.— еврей, родившийся где-то на границе Волыни и Галиции, отец его был резником, забивавшим скот по строгим предписаниям Талмуда. Во время погрома гуманистов Элиа Нафту распяли, пригвоздив к дверям собственного дома. Потрясенный гибелью отца, а к тому же тщеславный сын интересовался марксизмом. Был приближен иезуитами, оценившими его убеждение, что политика и католицизм — понятия, идеологически связанные. Стал членом ордена иезуитов, жил на средства ордена, заболел туберкулезом, преподавал латынь в гимназии для больных туберкулезом детей. Н. Л., второй наставник Ганса Касторпа, высмеивал убеждения Сеттембрини как отжившие, прекраснодушные и не соответствующие реальности. Говорил о революции, что «орудием любви к человечеству является и гильотина». Полагал, что молодежь отнюдь не жаждет свободы: «В душе она страстно жаждет послушания». Считал необходимым не освобождение личности, а террор. Утверждал, что этот террор должна осуществить церковь ради трансцендентности, перехода к царству Божьему. Одобрял насилие, приветствовал «религиозное рвение пролетариата, не боящегося обагрить руки кровью». Прибавлял к коммунизму определение «христианский». Защищал войну как оздоровление расы. Был уверен, что катастрофа неминуемо наступит. Критиковал здоровье как преклонение перед телом.
Сеттембрини Людовико — еще один наставник Ганса Касторпа — появляется в романе вскоре после приезда Ганса Касторпа на Волшебную гору. С. Л. — один из больных Берггофа, человек между тридцатью и сорока годами, страстный итальянец, умелый говорун с пышными черными усами, одет всегда в один и тот же серый ворсистый сюртук, «смесь потрепанности и изящества», профессиональный литератор. «Вечный оппозиционер» и защитник свободы, С. Л. представляет в романе веру в науку, могущество разума, прогресс. Преклоняется перед завоеваниями Великой французской революции 1789 г. и республиканизмом, в чем наследует свободолюбие своего деда-карбонария, организовывавшего заговоры против Австрийской империи и Свя-щеннрго союза, борец за свободу Италии. В романе этот человек противостоит деду Ганса Касторпа, гамбургскому патрицию к консерватору. С. Л. презирает болезнь как расслабленность, вседозволенность и унижение человека^ хоти сам не может ее преодолеть. В смерти видит «распутную силу, чья порочная притягательность очень велика». Ратует за немедленное возвращение Ганса Касторпа «на равнину», к достойной человека трудовой жизни, ибо «самое большее через полгода каждый молодой человек, приезжающий сюда наверх... уже не помышляет больше ни о чем, кроме флирта да градусника».
Дискуссии между защитником старого, теряющего жизнеспособность гуманизма (С. Л.) и сторонником тоталитаризма, террора, гнета, необходимого для управления человеческим стадом (Нафта Лео), были поставлены в романе в бесчисленные соответствия с духовной жизнью Европы трех первых десятилетий XX в. Ганс Касторп все более критически воспринимал рассуждения обоих учителей, хотя, при несомненно большем сочувствии С. Л., находил долю истины у обоих. Оба эрудита оперируют, однако, готовыми формулами человеческой мысли, перестраивают и «употребляют» давно сложившиеся представления и схемы, а не доискиваются, как их скромный, но строптивый ученик, до сути жизни, натуры человека.
ДОКТОР
ФАУСТУС. ЖИЗНЬ НЕМЕЦКОГО КОМПОЗИТОРА АДРИАНА ЛЕВЕРКЮНА, РАССКАЗАННАЯ ЕГО
ДРУГОМ
Роман (1947)
Леверкюн Адриан — гениальный немецкий композитор. Его жизнь отнесена автором к первой половине XX в. Томас Манн называл свой роман «книгой конца» и понимал его как роман о трагических потрясениях современной ему немецкой истории, о состоянии культуры и мира. Фигура главного героя не только связана с текущей жизнью, но и отдалена от нее. Он не столько ее участник, сколько сгусток смысла, завораживающее воплощение ее трагической сути. Намерения автора обозначены уже в названии: Л. А. уподоблен персонажу старой немецкой народной книги — чернокнижнику доктору Фаустусу, вступившему в греховный сговор с чертом. Роман затрагивает, как часто у Томаса Манна, первопричины. Под ногами у героев бездна. Не случайно первая дата, отмечающая начало главного действия — 1904—1905 гг., — стоит только после сотой страницы. Центр романа — власть иррационального, демонического над судьбой героя, а шире — над судьбами современного мира. Автор, однако, ограничивает разгул этой стихии уже самим построением романа. Повествование передано «гуманно чистой, простой душе» — скромному филологу Серенусу Цейтблому, со страхом и состраданием рассказывающему о жизни своего друга. Собственный голос Л. А. откровенней звучит лишь в двух кульминационных эпизодах романа — в покаянной речи современного доктора Фаустуса перед собравшимися (в конце романа) и в письме к Серенусу Цейтблому о встрече с чертом. Обычно его голос не слышен, что создает необходимую автору дистанцию по отношению к герою и возможность игры между разными уровнями содержания. Речь Цейтблома — это не речь романа. Традиционно гуманитарное мышление пародируется. Роман знает о себе и герое больше, чем говорит рассказчик. Введение повествователя открывало и другие возможности приподнять героя над текущей историей и в то же время накрепко связать его с ней. Л. А. родился в 1885 г. Его сознательная жизнь оборвалась помешательством в 1930-м. Цейтблом же ведет свои записки в годы Второй мировой войны, когда на немецкие города падают бомбы союзников, так что, как говорится в авторском комментарии, «дрожание его руки получает двоякое и вместе с тем однозначное объяснение в грохоте отдаленных взрывов и во внутреннем содрогании». Один временной план монтируется с другим, выдуманным, резко его перебивающим, но сообщающим ему историческую перспективу.
Композиция «Доктора Фаустуса» построена так, будто постепенно вводит все новые и новые предметы. Перед читателем как будто традиционное жизнеописание. Цейтблом рассказывает сначала о семье Л. А., о его детстве, прошедшем на хуторе Бюхель, о странном увлечении его отца Ионатана алхимией и различными фокусами природы вроде роста «живых» кристаллов или узоров на замерзшем стекле, варьирующих одну и ту же, будто заданную кем-то схему. Затем разговор заходит о родном городе Л. А. Кайзерсашене, совершенно тождественном самому себе, каким он был столетия назад. Так и кажется, пишет Цейтблом, что скоро начнется крестовый поход детей, загорятся костры ведьм. Но о чем бы ни шла речь, начинают проступать сквозные мотивы, важные не столько для описанных предметов, сколько для фигуры главного героя и потаенного замысла автора. Л. А. поступает на теологический факультет Лейпцигского университета. И тут же начинаются рассуждения о несовместимости веры и точного знания, на которое претендует теология. Рациональное и внерациональное, разум и не подчиняющаяся ему стихия, притворство мертвой материи, кажущейся живой, системность, упорядоченность, симметрия и разгул инстинктов — это и многое другое, прочерченное автором в различных эпизодах на самом разном материале (например, музыка Бетховена), имеет самое прямое отношение к фигуре героя и к его творчеству. Одно из главных произведений Л. А. — оратория «Apocalip-sis cum figuris» — воссоздано в слове особенно впечатляюще. Это предвещание конца, звучание вселенской катастрофы, иронически поданной вместе с тем как нечто привычное, уже захватившее наши дни. Музыка Л. А. — здесь вновь звучат давно намеченные в романе мотивы — и сверхсистемна, и в то же время включает в себя разгул стихии. Адский хохот и чистый детский хор в конце оратории лишь «притворяются» в его музыке различными: «имеющий уши, чтобы слышать», может уловить в них одну и ту же «музыкальную субстанцию дьявольского смеха». Ораторию, как и множество других произведений, Л. А. написал после сговора с чертом. Черт посулил Л. А. творческую силу. Потребность же в ней была рождена тем кризисом культуры, который был одной из подспудно проведенных тем романа. За образом Л. А., комментировал автор, маячила фигура Ницше. Мучительное для Л. А. приключение в публичном доме с гетерой Эсмеральдой, куда студента-теолога заманил таинственный спутник (одно из первых появлений в романе черта), последовавшее заражение сифилисом, головные боли, церебральный паралич, приведший в итоге к умопомрачению, как бы «цитировали» жизнь Ницше. Но главное было в соответствии более глубоком. Именно Ницше утверждал относительность для современности какого бы то ни было всеохватывающего смысла, правды, истины, на которую мог бы опереться художник. Он показал огромную роль инстинктивного, «дионисийского» в человеке и истории, поколебав доверие к духу.
Новелла (1903)
Тонио Крёгер — главное действующее лицо новеллы, одной из первых у Томаса Манна «новелл о художнике». Т. К. в двух начальных эпизодах новеллы предстает перед читателем юношей сперва четырнадцати, затем шестнадцати лет. Отпрыск некогда богатого, но неуклонно хиреющего бюргерского семейства (вариация на тему «Будденброков») в прибалтийском городе, сын ганзейского консула и экстравагантной матери, уроженки романского юга, натуры музыкальной и артистической, он тяготится своей непохожестью на других: необычностью своего «дурацкого» имени (он «предпочел бы называться Генрихом или Вильгельмом»), своей внешностью: вялый мечтательный брюнет, он чувствует себя «отщепенцем» среди белокурых и голубоглазых северян, особенно переживая эту свою неполноценность рядом с другом и одноклассником, стройным, кудрявым, спортивным и поверхностным Гансом Гансеном и обворожительной хохотушкой Ингой Хольм, предметом его робких и безнадежных юношеских воздыханий. Катастрофическая неловкость на уроке танцев, выставившая его на всеобщее, в том числе и Ингино, посмешище, лишь один из виртуозно расставленных автором акцентов, отделяющих Т. К. от остального человечества, здорового, жизнерадостного и заурядного. Эти «знаковые» приметы оттор-гнутости Т. К. находят разъяснение в дальнейших эпизодах новеллы, где герой, уже тридцатилетний писатель, покинувший родной город (старинный род Крёгеров пришел в полный упадок, отец его умер, мать после годичного траура вышла замуж за музыканта-итальянца и уехала за ним в «голубые дали», фамильный дом объявлен к продаже), беседует об искусстве со своей подругой, русской художницей Лизаветой Ивановной. В этих беседах все очевидней выявляется горькая убежденность Т. К. в том, что удел художника предполагает, по сути, отказ от жизни в привычном, «житейском» смысле этого слова,'всецело подчиняя существование творца лишь одной цели — его искусству. Беда Т. К. как раз в том и состоит, что он не способен принять этот удел без боли, как величайшее отличие, а продолжает мечтать о простейших мирских радостях заурядной жизни, за что бескомпромиссная Лизавета и обзывает его «заблудшим бюргером». Последний поворот сюжета завершает болезненную, во мно-- гом глубоко личную и выстраданную автором тему по принципу музыкального контрапункта, где внешняя и событийная достоверность описываемого таит в себе символическую многозначность деталей: снова оказавшись в родном городе, Т. К. посещает отчий дом и едва его узнает — в знакомых с детства комнатах разместилась народная библиотека, литература как бы съела его прошлое. Самого его на родине тоже не признают и чуть не арестовывают, приняв за давно разыс-киваемого афериста.
Новелла (1912)
Густав фон Ашенбах — главный герой новеллы, действие которой начинается «в теплый весенний вечер 19... года» в Мюнхене, а потом переносится в Венецию. Г. ф. А., знаменитый писатель, недавно перешагнувший рубеж пятидесятилетия, внезапно ощущает желание оставить свой письменный стол и устоявшийся образ жизни и отправляется в путешествие. Дальнейшие события укладываются в несколько фраз. Поселившись в роскошном отеле в Венеции, Г. ф. А. поддается неудержимому чувственному влечению к прекрасному мальчику Тад-зио. В городе вспыхивает эпидемия холеры, заразившийся Г. ф. А. умирает в своем шезлонге на берегу моря. На этой канве, вторым слоем поверх написанного, расставляя опознавательные знаки, Томас Манн ведет несколько важных для него мотивов, расширяющих и углубляющих содержание .новеллы и смысл образа ее героя. Особую роль в новелле играют ситуации встречи — древняя коллизия романов-путешествий. Как будто бы и незначительные, эти встречи несут в себе тревожащее дополнительное значение. Начать с того, что желание к перемене мест возникает у Г. ф. А. на окраине города, у Северного кладбища, рядом с которым расположена каменотесная мастерская, изготовляющая кресты и надгробия, — как бы второе «ненаселенное» (пока!) кладбище. Так возникает в новелле первое предвестие смерти. Потом оно возвращается многократно — ив обличье «скалившего зубы, горбатого, неопрятного матроса», и в облике курносого гондольера, поджимавшего, обнажая два ряда белых зубов, губы, и т. д. Нечто неживое, замершее есть и в самой Венеции, городе, стоящем у болотной лагуны, с какой-то особой тишиной, с каналами вместо улиц, встающем из воды, как мираж, если подплывать к нему с моря. Странная безжизненность соединяется в Венеции с ни с чем не сравнимой красотой. Амбивалентен и образ главного героя. Томас Манн бесстрашно бросил в тигель творчества многие сокровенные свойства своей натуры (вплоть до всю жизнь подавлявшейся склонности к однополой любви). Ему, а не только его герою была присуща, как следует из дневников и писем, усвоенная с ранних лет дисциплина, героический стоицизм, «некое вопреки». Красота в новелле по сути своей подозрительна. Она дана на пределе своих возможностей. «Как будто, — сказано тут однажды, — кто-то сыплет розами на краю света». Венеция с прихотливой ее красотой, с лабиринтами каналов и улиц — город, где в высшей степени напряжены отношения реальности и призрачности. Как сказочный мираж встает она из воды, как сказка, готова обернуться ужасом. Притворство, обманность, театр — другой мотив, вытканный по пространству новеллы. На борту доставившего его сюда суденышка Г. ф. А. видит «поддельного юношу» — приставшего к молодой компании старика с подгримированным лицом и крашеными волосами. Но и сам он в конце концов разрешает, «омолодить» себя руками парикмахера. Однако главное превращение еще впереди. Венеция превращается в «заболевший город». Ее красота скрывает эпидемию, о которой молчат хозяева отелей, как молчит и сам герой, дабы не подвигнуть к бегству семью прекрасного Тадзио.
Немецкий писатель. Романы «Страна кисельных берегов» (1900), «Богини, или Три романа герцогини Асси», «Учитель Гнус, или Конец одного тирана» (1905). Трилогия «Империя» (1914—1925). Дилогия «Юность короля Генриха IV» и «Зрелость короля Генриха IV» (1935— 1938) и др.
УЧИТЕЛЬ
ГНУС, ИЛИ КОНЕЦ ОДНОГО ТИРАНА
Роман (1905)
Гнус, учитель. Почти четверть века тиранит гимназический учитель в маленьком северогерманском городке своих учеников. Невинные шалости он расценивает как бунт против установленного порядка. Ученики в его глазах — враги, затаившиеся преступники, которых надо только поймать с поличным и наказать, да так, чтобы карьера была испорчена до конца жизни.
Когда ему удается подловить провинившегося школяра и запереть его в гардеробной, он испытывает не просто удовлетворение, а неизъяснимое наслаждение. Ученики переделывают его фамилию Нусс в Гнус (по-немецки другая игра слов: Raat — Unrat, т. е. дерьмо) и при каждом удобном случае стараются досадить ненавистному тирану, выкрикивая слова «гнус», «гнусь», «гнусный» и т. п. Между учителем и гимназистами разгорается настоящая война. Уже внешний облик Г. у. вызывает гадливость. Неряшливый, кривоногий, в засаленной фетровой шляпе и сюртуке, обсыпанном перхотью, он не ходит, а крадется, высматривая, кого бы поймать и наказать. Еще страшнее и омерзительнее его внутренний облик. Властолюбивый, мстительный, глубоко аморальный, но уверенный в своем праве учить нравственности других, Г. у. исповедует двойную мораль — для рабов и для господ. Себя он, разумеется, причисляет к последним и намерен жить по законам, отличающимся от нравственных законов пошлых филистеров. Главными своими врагами Г. у. считает трех друзей — тупого, до крайности примитивного потомка аристократического рода фон Эрцума, пронырливого, нечистоплотного и вороватого Кизелака и .умного, то романтически мечтательного, то насмешливого Ломана, отпрыска богатого патрицианского рода. Больше всего Г. у. ненавидит Ломана, который хотя и не дразнит его оскорбительной кличкой, но относится к нему с откровенным презрением, видя в нем «деревянного паяца» на кафедре, чурбана, страдающего навязчивыми идеями. Найдя в бумагах Ломана неоконченное стихотворение, посвященное некой артистке Розе Фрёлих, Г. у. пускается на ее поиски в надежде застать Ломана на месте преступления. Найдя ее в обществе гимназистов в третьеразрядном трактире «Голубой ангел», где она развлекает публику танцами и фривольными песенками, Г. у. разгоняет гимназистов. Сам становится ее поклонником, а позже, после скандального увольнения из гимназии за неблаговидный образ жизни, и супругом. Но в новой ситуации он остается тем же, хотя устраивает в своей квартире игорный притон и публичный дом. «Тиран превратился в заядлого анархиста». Но он по-прежнему ревниво следит за своими бывшими учениками, осмелившимися вырваться из-под его власти, и строит человеконенавистнические планы совращения всего города.
ЮНОСТЬ
КОРОЛЯ ГЕНРИХА IV. ЗРЕЛОСТЬ КОРОЛЯ ГЕНРИХА IV
Дилогия (1935—1938)
Генрих IV — центральный герой дилогии/ Исторический Генрих — сын Антуана Бурбона, с 1562 г. король Наваррский — возглавлял во время религиозных войн партию гугенотов. Герой Генриха Манна, оставивший по себе память как справедливый, добрый король, важен для автора и как активный борец и деятель, гуманист на коне и с мечом в руке. В первой части дилогии подробно описано, как выросший на юге Франции, в близости к народу, Г. познает затем при дворе Екатерины Медичи интриги и коварство, столкновение религиозных партий. Став во главе гугенотов, он принимает участие в борьбе, кончившейся в Варфоломеевскую ночь кровавой расправой над его партией. Г. живет заложником при дворе Екатерины, женится — кровавая свадьба — на ее дочери Марго, бежит после долгих лет плена к своим друзьям — гугенотам, ведет беседы с Монтенем, мысли которого близки автору (Г. запоминает его фразу о том, что насилие сильно, но добро сильнее). После перехода Г. в католицизм Париж признал его в 1594г. королем Франции. Г. в романе не принимает те установки, которые предлагает ему окружение, начиная с главной «установки» эпохи — междоусобной войны между гугенотами и католиками. Он стремится объединить страну и не мечется от одной спасительной возможности к другой. Долгое время он не принимает даже престола Франции, уступая очередь другому. Он неколебимо стоит на своей позиции, следует своей линии поведения, ибо опирается на собственный разум. Г. в романе почти что герой из сказки. Воплощенные в нем добро и гуманность не вызывают различных суждений. Вот он скачет по стране во главе отряда, как и полагается сказочному принцу, навстречу битвам и чтобы жениться. И на протяжении всего его пути, на протяжении огромного двухтомного романа автор не может исчерпать в себе радостного восхищения героем.
(1884—1958)
Немецкий писатель. После 1933 г. в эмиграции. Историческая трилогия «Иудейская война» (1932), «Сыновья» (1935), «Настанет день» (1942). Романы «Безобразная герцогиня» (1923), «Еврей Зюсс» (1925), «Лже-Нерон» (1936), «Лисы в винограднике» (1947), «Гойя, или Тяжкий путь познания» (1952) и др. Пьесы, в том числе «Сны Симоны Машар» (1942—1943) и «Вдова Капет» (1956).
Роман (1925)
Оппенгеймер Йозеф Зюсс — лицо историческое. Он родился в 1692 г. и повешен 4 февраля 1738 г. Его матерью была актриса бродячего театра Микаэла, а отцом, по-видимому, имперский фельдмаршал барон фон Гейдерсдорф. Через мужа матери 3. был связан с могущественным семейством еврейских банкиров Оппенгей-меров. К началу действия романа он уже ловкий и преуспевающий финансист, но настоящая его карьера была заложена знакомством с принцем Карлом-Александром Вюртембергским, рубакой и гулякой, соратником знаменитого австрийского полководца Евгения Савойского. 3. некоторое время снабжал Карла-Александра деньгами (скорее из тщеславия, чем из расчета), так что, когда тот совершенно неожиданно унаследовал вюртембергский престол, его приватный банкир превратился во всесильного, хоть и неофициального правителя герцогства. Если старший собрат 3., Исаак Ландауер, ворочавший суммами, надо полагать, куда более значительными, предпочитал держаться в тени и разгуливать в потертом, засаленном лапсердаке, у суетного и тщеславного 3. все было напоказ: дворцы, драгоценности, лошади, любовницы. Лишь дочь свою Ноэми заносчивый выскочка прятал от чужих глаз. И завистники ударили по самому больному: открыли сладострастнику герцогу, что за цветок прячет от него хитрый еврей. Спасаясь бегством от насильника, Ноэми разбилась насмерть, и 3. замыслил страшную месть: он стал душой герцогского заговора против конституции страны, ее свобод и привилегий, а в последний момент выдал членам ландтага планы военного переворота. Заговор провалился, герцога хватил удар, а наказание понес один лишь еврей 3. До сих пор (если не брать в расчет целиком придуманной и, наверное, оттого такой «бестелесной» Ноэми) все здесь согласуется с исторической правдой. Но автора по-настоящему интересовала не только — и даже не столько — она. Фейхтвангер вспоминал, что многократно описанные (в том числе и прославленные сказочником Вильгельмом Гауффом) взлеты и падения 3. его не интересовали, пока он «не наткнулся на мимолетное и второстепенное замечание биографа о том, что 3., который вообще-то пренебрегал предписаниями ритуала, отказался коеститься, хотя, приняв крещение, вероятно, мог бы спасти себе жизнь».
Немецкий писатель. Романы «На Западном фронте без перемен» (1927—1929), «Возвращение» (1931), «Черный обелиск» (1956), «Время жить и время умирать» (1956) и др.
НА ЗАПАДНОМ ФРОНТЕ БЕЗ ПЕРЕМЕН
Роман (1927—1929)
Пауль Боймлер — главный персонаж романа; девятнадцатилетний школьник вместе со своими одноклассниками добровольцем пошел на войну (1914—1918), поддавшись общему патриотическому порыву и милитаристской пропаганде. Но уже несколько недель военного обучения с муштрой, шагистикой и солдафонской тупостью развеяли в глазах юнца «классический идеал отечества». На передовую П. Б. попадает, уже лишившись всяких иллюзий. Дальнейший путь героя по кругам фронтового ада становится цепью новых и новых открытий страшной, античеловеческой правды о войне. Повествование ведется от первого лица и, несмотря на отсутствие датировки, напоминает фронтовой дневник. Описание военных событий, в которых участвует П. Б., перемежается воспоминаниями о мирных днях и горестными раздумьями о несправедливости и зле мира, олицетворенных в войне. Рефлексия, полет мысли от конкретности к философским обобщениям, осознание человеческого существования как страданий и испытаний ставят молоденького солдата в ряд интеллектуальных героев немецкой литературы вслед за далекими гётевскими искателями и чуть более возмужавшим современником Гансом Касторпом. Но если последний, пройдя школу Волшебной горы, оказывается оглушенным военной канонадой 1914 г. лишь в символическом финале романа Т. Манна, то сама война с ее массовыми убийствами, мертвецами, гниющими на брустверах и в брошенных окопах, вшами, грязью, солдатской руганью становится содержанием романа и средой обитания П. Б. Неизбежно циничное общежитие в окопах, описанное с натуралистическими подробностями, поражает, шокирует юношу из провинциальной, бедной, добропорядочной немецкой семьи. Но грязь войны к нему не липнет, наоборот, испытания закаляют душу. Каждая пограничная ситуация обнаруживает в герое драгоценный человеческий материал. У П. Б. интуитивно-безупречная нравственная реакция на окружающее, и в ужасе войны он существует по законам добра, как бы сложно это ни было. Целомудрие и чистота, даже лиризм в рассказе о первой встрече с женщиной, пусть это и девица из сомнительного заведения на неприятельской стороне. Взрослое мужество в горе у изголовья мучительно умирающего товарища-одноклассника и потом «святая ложь» его матери о мгновенной легкой смерти сына. Сочувствие и готовность помочь изголодавшимся, оборванным русским пленным, в которых П. Б. видит не врага, а «лишь боль живой плоти, ужасающую беспросветность жизни и безжалостную жестокость людей». И наконец, ключевая сцена романа: часы, проведенные в воронке после боя, рядом со смертельно раненным его, П. Б., собственной рукой и на глазах у него умирающим молодым французом. В ужасе от содеянного, разглядывая фотографию жены и ребенка убитого, он заклинает: «Возьми от меня двадцать лет жизни, товарищ, и встань!..» Он дает обещание посвятить дальнейшую жизнь памяти и помощи семье своей жертвы. Но из краткого последнего абзаца романа читатель узнает, что герой книги был убит в октябре 1918 г. в дни затишья, когда военные сводки гласили: «...на Западном фронте без перемен». Без перемен — только ушла из мира одна бесценная жизнь. И этот постскриптум писателя к прочитанной исповеди солдата освещает ее новым, трагическим светом.
Роман (1938)
Роберт Локамп — один из трех солдат войны 1914—1918 гг., однополчан, оставшихся в живых и пронесших свое фронтовое товарищество сквозь послевоенное безвременье, автор особенно ярко высвечивает его фигуру. От его лица ведется повествование. Это словно 'бы alter ego Пауля Боймлера и Эрнста Биркхольца из предшествовавших романов Ремарка («На Западном фронте без перемен», «Возвращение»), но повзрослевший, уже тридцатилетний. И снова он представительствует от целого поколения, которое называли «потерянным», от тех, кого, по слову автора, «погубила война», кто «стал ее жертвой, даже если спасся от снарядов». Вехи биографии героя типичны. В 1916 г. прямо из школы он попадает новобранцем в казарму и далее на фронт, во Фландрию. Ураганный огонь на передовой, удушливые газы, госпитали с безногими калеками, мертвецкие. Безрадостен и пейзаж наступившего времени: братоубийство революции 1918 г., путч, аресты друзей. Безработица. Инфляция. Торгашество. Продажность. Нищета.
Не пройдя другого университета, кроме окопов, Р. Л. не имеет профессии, вынужден метаться в поисках места, служить то рекламным агентом по сбыту резиновых товаров, то тапером в дешевом кафе. Спасает снова фронтовая дружба. Отто Кестер, бывший командир роты, пристраивает Р. Л. и Готфрида Ленца, такого же бродягу, в принадлежащую ему авторемонтную мастерскую. Это — оазис верности и взаимной поддержки в смутном и враждебном мире большого города. «Четвертый товарищ» и символ союза фронтовых друзей — почти одухотворенный, живой, собранный ими автомобиль по имени «Карл», старомодная колымага, прячущая внутри «сердце» — уникальный гоночный мотор. Р. Л. обитает в дешевом пансионе среди бедноты и деклассированных: вдов убитых, калек, проституток, эмигрантов, пьяниц. В контактах героя с его окружением раскрывается натура человека умного, проницательного и доброго. Вопреки пессимизму и резиньяции, ставшей второй его натурой, Р. Л. сохраняет живую душу, всегда готовую на отклик, сочувствие и помощь чужому горю. Но действительность подернута для него черной дымкой, и любые ассоциации неотвратимо возвращают его к пережитым ужасам войны. Собственно сюжетом романа является история любви Р. Л. к «девушке из другого круга», загадочной незнакомке, повстречавшейся ему в одном из дорожных происшествий. Патриция Хольман, Пат, как зовут ее друзья, — идеал женственности, благородства, вкуса, изящества. Вписавшись в быт трех товарищей, предпочитая обжитые ими трактиры и бары дорогим ресторанам своей бывшей компании, Пат таит в себе нечто невысказанное, тревожащее Р. Л.: ведь она ему не пара! Романтизированный образ Пат в ее серебряно-парчовом вечернем платье, в мягком уюте ее комнат, сохранившихся от былых апартаментов и обставленных уцелевшей фамильной мебелью, — контраст убожеству и грязи жизни городских низов, где вращаются три товарища. Возникшая было необходимость выбора — либо три товарища, либо девушка — снимается благородством, тактом и полным пониманием со стороны друзей Р. Л. Но любовь трагически обречена. Тайной, которая постоянно стимулировала интерес читателя к разгадке, оказывается болезнь Пат, тщательно ею скрываемая. И эта красавица — прелестная, свежая, цветущая — тоже жертва войны. У нее туберкулез, следствие детского недоедания. Финальный блок романа — обострение болезни Пат, санаторий, умирание, агония — это еще и лирический апофеоз любви и самоотвержения героя.
Немецкий писатель. Романы «И не сказал ни единого слова» (1953), «Бильярд в половине десятого» (1959), «Глазами клоуна» (1963), «Групповой портрет с дамой» (1971) и др. Лауреат Нобелевской премии (1972).
Роман (1959)
Генрих Фемель — герой романа, известный архитектор. Роман построен как мозаика из внутренних монологов многих героев, так что одни и те же события освещаются с разных точек зрения и окружены прочным слоем воспоминаний и ассоциаций, где почти каждая деталь повествования имеет второй, символический смысл. Действие романа, вмещающее историю трех поколений семьи Фемелей, формально происходит в течение одного дня — 6 сентября 1958г., когда Г. Ф. празднует свое восьмидесятилетие. В 1907 Г. ,Ф., никому не известный молодой человек, приехал в город, чтобы участвовать в конкурсе проектов на постройку грандиозного аббатства святого Антония. Заняв на конкурсе первое место, Г. Ф. сделал блестящую карьеру, взял себе за правило ко всему в жизни относиться с иронией и очень преуспел в этом. Г. Ф. шутя сумел завоевать успех, деньги. Он полюбил девушку из богатой семьи и женился на ней. Хотя и не всерьез, втайне посмеиваясь («Я был смеющимся Давидом»,.— говорит он о себе), но он принял «дары» власть предержащих. Слишком поздно Г. Ф. начал понимать, что ироническое превосходство его не спасет. Он мечтал о целом семейном клане, о семи сыновьях и сорока девяти внуках, но вместо этого история окружила его тенями ушедших: умирают его сын Генрих, дочь Иоганна, сын Отто становится фашистом и погибает под Киевом, жена оказывается в лечебнице для душевнобольных. Подводя итоги своей жизни в день восьмидесятилетия, Г. Ф. чувствует себя банкротом и просит секретаршу своего сына Леонору плюнуть на его надгробный памятник и выбрасывает свои ордена в сточную канаву. Но неприемлемой для него оказывается и иная позиция — позиция праведника, «агнца», готового отдать все ради высокой идеи. Именно в этой связи Г. Ф. противопоставляется своей жене Иоганне, которая во время войны, получая из аббатства мед, масло и хлеб, раздавала их незнакомым людям на улицах, в то время как их собственные дети голодали. Она хотела, чтобы дети «почувствовали вкус правды на своих губах» и не имели ничего, что могли иметь «буйволы». Деление на «агнцев» и «буйволов» в романе не так однозначно, как может показаться на первый взгляд. «Агнцы» — жертвы, но их руки «пахнут кровью и мятежом». Генрих Бёлль не делит людей на плохих и хороших, он лишь говорит, что «время не примиряет», а опасность возвращения фашизма велика, так как рядом с ненавистью растет чувство бессилия,
Роберт Фемель — единственный оставшийся в живых сын Генриха Фемеля. Еще будучи гимназистом, он дал клятву не принимать «причастия буйвола». Образ буйвола имеет в романе символическое значение. Прежде всего, буйволова морда — это знак Вотана, старшего бога древних германцев, поэтому буйвол ассоциируется с той расистской, антигуманистической пропагандой древнегерманского языческого культа, которую гитлеровцы проводили, противопоставляя этот культ христианству как религии иудейского происхождения. С юношеским пылом Р. Ф. бросается на борьбу с фашизмом, подвергается жестоким истязаниям, приговаривается к смертной казни, но его бывший школьный приятель Неттлингер, ставший фашистом, «позволяет» ему бежать за границу. Вернувшись через несколько лет и будучи амнистирован, Р. Ф. внешне как будто примиряется с фашистским режимом, но в действительности по-прежнему его ненавидит и продолжает борьбу, мстит за погибших друзей. Р. Ф., как и его отец, по профессии архитектор, но во время войны он становится подрывником и начинает взрывать все, что только можно взорвать. Он повергает в руины монументальные памятники прошлых лет, создавая новые — тем, кто пал жертвой этого общества: своей жене Эдит, убитой осколком' во время бомбежки, младшему брату Отто, одурманенному «причастием буйвола», «всем, кто не представлял собой культурно-исторической ценности». Р. Ф. взрывает и аббатство святого Антония, 35 лет назад построенное его отцом. «Я бы взорвал все аббатства на свете, если бы мне удалось вернуть, воскресить...» — эта формула становится навязчивой идеей не только Р. Ф., но и его детей Йозефа и Рут, его матери и даже его отца. Поэтому не случайно решение Йозефа, который, узнав, что аббатство было взорвано его отцом, отказывается от дальнейшего участия в восстановительных работах. Формулы и динамит приобретают для Р. Ф. значение протеста против бесчеловечности общества, против «слезливых убийц», для которых мертвые камни дороже живой человеческой плоти, против респектабельных господ, которые, называя себя гуманистами и христианами, пекутся, как и подобает образованным людям, об оконной перемычке XVI в., но глубоко равнодушны к смерти ребенка. Р. Ф. и в 1958 г. смотрит на собор святого Северина как на «ускользнувшую добычу».
Роман (1963)
Тале Шнир среди бёллевских персонажей, пожалуй, наиболее эксцентричен, и не только в силу своего темперамента, но и по роду занятий. Сам он на первой же странице романа рекомендуется читателю так: «Я клоун, официальное наименование моей профессии — комический актер». Конфликтная динамика внутренних монологов Г. Ш., из которых и строится этот, как обычно у Генриха Бёлля, небогатый событийностью и внешним действием роман, во многом держится на подобных противопоставлениях сущности и наименования, правды и социально предписанных эвфемизмов. Речь Г. Ш. пестрит кавычками, в них забраны переименованные, ошельмованные ханжеской общественной моралью понятия, герой не рискует назвать любовь любовью, он говорит «это», потому что другие называют любовь не иначе как «плотским вожделением», мир переполнен словесными клише, искажающими действительность. Традиционная чувствительность бёллевских персонажей к подобным проявлениям социальной лжи (мета-, форой этой обостренной восприимчивости становится способность Г. Ш. слышать запахи по телефону), их странность, чудаковатость, являющаяся оборотной стороной их неумения, да и нежелания «идти в ногу со временем», доведена в образе Г. Ш. до неврастенической крайности и усугублена личными невзгодами: героя покинула возлюбленная, которую он считает своей женой перед Богом, поэтому он пьет, безнадежно теряет форму (во время последнего выступления он упал и расшибся) и пребывает в состоянии истерического раздора с окружающим миром. Все позитивные опоры бёл-левского мира в этом романе преданы и проданы: любовь отнята, вещи любимой унесены из шкафа, привычный быт утрачен, у героя кончаются сигареты, на исходе кофе, его окружают голые, кирпично-коричневого цвета стены чужой квартиры, подаренной ему миллионером отцом без права продажи и обмена («типичный подарок богача»), у него болит нога. Красноречив сам перечень этих бедствий: контекст прозы Бёлля таков, что для живописания личной катастрофы достаточно изъять из повествования поэзию быта, сменив ее дисгармонией бытовых неурядиц.
Франц Кафка — один из самых трагических и трудных писателей XX в. и в то же время один из тех, кто наиболее выразительно передает особенности противоречивого и абсурдного времени, кто создает новаторские, во многом неповторимые произведения. Кафку верно причисляют к австрийским писателям начала XX столетия, но следует помнить, что талант писателя формировался на перекрестке культур. Выходец из семьи еврейского коммерсанта, подданный Австро-Венгрии, Кафка родился и вырос в Праге и хорошо знал чешский язык и культуру. Он получил университетское образование, защитил диссертацию и стал доктором права, работал в суде, в страховом ведомстве, но уже в 1909 г. он публикует свои первые сочинения, а в 1916 г. выходит из печати его знаменитый рассказ «Превращение». В нем ясно выявились особенности прозы экспрессионизма: объект изображения здесь не характер, а некое состояни — в данном случае состояние столь глобального страха перед жизнью, что этот страх превращает человека в насекомое. Гротескно-фантастический сюжет рассказа-притчи сам по себе настолько выразителен, что писателю как бы нет нужды прибегать к эмоциональному стилю других экспрессионистов: его язык сдержан, ясен, сух, но тем больший художественный эффект это производит на читателей. Кроме рассказов Кафка писал романы, наиболее известные из которых «Процесс» (1914—1915, опубл. в 1925) и «Замок» (1922, опубл. в 1926).
Я. Я.
Рассказ (1916)
Происшествие, случившееся с Грегором Замзой, описано, по сути, в первой же фразе рассказа. Однажды утром, проснувшись после беспокойного сна, герой внезапно обнаружил, что превратился в огромное страшное насекомое...
Собственно, после этого невероятного превращения больше уже ничего особенного не происходит. Поведение действующих лиц прозаично, буднично и предельно достоверно, а внимание сосредоточено на бытовых мелочах, которые для героя вырастают в мучительные проблемы.
Грегор Замза — обычный молодой человек, проживавший в большом городе. Все его усилия и заботы были подчинены семье, где он был единственным сыном, и потому испытывал повышенное чувство ответственности за благополучие близких.
Отец его обанкротился и по большей части сидел дома, просматривая газеты. Мать мучили приступы удушья, и она проводила долгие часы в кресле у окна. Еще у Грегора была младшая сестра Грета, которую он очень любил. Грета неплохо играла на скрипке, и заветной мечтой Грегора — после того как ему удастся покрыть отцовские долги — было помочь ей поступить в консерваторию, где она могла бы профессионально учиться музыке.
Отслужив в армии, Грегор устроился в одну торговую фирму и довольно скоро получил повышение, став коммивояжером. Он работал с огромным усердием, хотя место было неблагодарным. Приходилось большую часть времени проводить в командировках, вставать на заре и с тяжелым саквояжем, полным образцов сукон, отправляться на поезд. Хозяин фирмы отличался скупостью, но Грегор был дисциплинирован, старателен и трудолюбив. К тому же он никогда не жаловался. Так или иначе, его заработка хватало на то, чтобы снимать для семьи просторную квартиру, где он занимал отдельную комнату.
Вот в этой-то комнате он проснулся однажды в виде гигантской отвратительной сороконожки. Спросонья он обвел взглядом знакомые стены, увидел портрет женщины в меховой шляпе, который недавно вырезал из иллюстрированного журнала и вставил в золоченую раму, перевел взгляд на окно, услышал, как по жести подоконника стучат капли дождя, и снова закрыл глаза. «Хорошо бы еще немного поспать и забыть всю эту чепуху», — подумал он. Он привык спать на правом боку, однако ему теперь мешал огромный выпуклый живот, и после сотни безуспешных попыток перевернуться Грегор оставил это занятие. Он в холодном ужасе понял, что все происходит наяву. Но еще больше ужаснуло его то, что будильник показывал уже половину седьмого, в то время как Грегор поставил его на четыре часа утра. Неужели он не слышал звонка и опоздал на поезд? Мысли эти привели его в отчаяние. В это время в дверь осторожно постучала мать, которая беспокоилась, не опоздает ли он. Голос матери был, как всегда, ласковый, и Грегор испугался, услыхав ответные звуки собственного голоса, к которому примешивался странный болезненный писк.
Далее кошмар продолжался. В его комнату стучали уже с разных сторон — и отец и сестра беспокоились, здоров ли он. Его умоляли открыть дверь, но он упорно не отпирал замок. После невероятного труда ему удалось повиснуть над краем кровати. В это время раздался звонок в прихожей. Узнать, что случилось, пришел сам управляющий фирмы. От страшного волнения Грегор рванулся изо всех сил и упал на ковер. Звук падения был услышан в гостиной. Теперь к призывам родных присоединился и управляющий. И Грегору показалось разумнее объяснить строгому начальнику, что он непременно все исправит и наверстает. Он начал взволнованно выпаливать из-за двери, что у него лишь легкое недомогание, что он еще успеет на восьмичасовой поезд, и наконец стал умолять не увольнять его из-за невольного прогула и пощадить его родителей. При этом ему удалось, опираясь о скользкий сундук, выпрямиться во весь рост, превозмогая боль в туловище.
За дверью наступила тишина. Из его монолога никто не понял ни слова. Затем управляющий тихо произнес: «Это был голос животного». Сестра со служанкой в слезах бросились за слесарем. Однако Грегор сам ухитрился повернуть ключ в замке, ухватившись за него крепкими челюстями. И вот он появился перед глазами столпившихся у двери, прислонившись к ее створке.
Он продолжал убеждать управляющего, что скоро все встанет на свои места. Впервые он посмел излить ему свои переживания по поводу тяжелой работы и бесправности положения коммивояжера, которого любой может обидеть. Реакция на его появление была оглушительной. Мать безмолвно рухнула на пол. Отец в смятении погрозил ему кулаком, управляющий повернулся и, поглядывая назад через плечо, стал медленно удаляться. Эта немая сцена длилась несколько секунд. Наконец мать вскочила на ноги и дико закричала. Она оперлась на стол и опрокинула кофейник с горячим кофе. Управляющий стремительно бросился к лестнице. Грегор пустился за ним, неуклюже семеня своими ножками. Ему непременно надо было удержать гостя. Однако путь ему преградил отец, который стал заталкивать сына назад, издавая при этом какие-то шипящие звуки. Он подталкивал Грегора своей палкой. С большим трудом, поранив о дверь один бок, Грегор втиснулся назад к себе в комнату, и дверь за ним немедленно захлопнули.
После этого страшного первого утра для Грегора наступила приниженная монотонная жизнь в заточении, с которой он медленно свыкся. Он постепенно приспособился к своему уродливому и неповоротливому телу, к своим тонким ножкам-щупальцам. Он обнаружил, что может ползать по стенам и потолку, и даже полюбил висеть там подолгу. Пребывая в этом страшном новом обличье, Грегор остался тем же, кем был, — любящим сыном и братом, он молча подслушивал разговоры родных. Его мучили стыд и отчаяние, так как теперь семья оказалась без средств и старый отец, больная мать и юная сестра должны были думать о заработках. Он с болью чувствовал брезгливое отвращение, которое испытывали самые близкие люди по отношению к нему.
Однажды его унизительный покой был нарушен, так как женщины надумали освободить его комнату от мебели. Это была идея Греты, которая решила дать ему больше места для ползания. Тогда мать впервые боязливо вошла в комнату сына. Грегор покорно притаился на полу за свисающей простыней, в неудобной позе. От переполоха ему стало совсем плохо. Он понимал, что его лишили нормального жилища — вынесли сундук, где он хранил лобзик и другие инструменты, шкаф с одеждой, письменный стол, за которым он в детстве готовил уроки. И, не выдержав, он выполз из-под дивана, чтобы защитить последнее свое богатство — портрет женщины в мехах на стене. Вошедшей в комнату сестре не удалось увести мать. Та «увидела огромное бурое пятно на цветастых обоях, вскрикнула, прежде чем до нее дошло, что это и есть Грегор, визгливо-пронзительно» и рухнула в изнеможении на диван.
Грегор был переполнен волнением. Он быстро выполз в гостиную за сестрой, которая бросилась к аптечке с каплями, и беспомощно топтался за ее спиной, страдая от своей вины. В это время пришел отец — теперь он работал рассыльным в каком-то банке и носил синий мундир с золотыми пуговицами. Отец издал злорадный крик, схватил вазу с яблоками и с ненавистью начал бросать их в Грегора. Несчастный бросился наутек, делая множество лихорадочных движений. Одно из яблок с силой ударило его по спине, застряв в теле.
После полученной раны здоровье Грегора стало хуже. Постепенно сестра прекратила у него убираться — все заросло паутиной и клейким веществом, истекавшим из лапок. Ни в чем не виноватый, но с омерзением отторгнутый самыми близкими людьми, страдающий от позора больше, чем от голода и ран, он замкнулся в жалком одиночестве, перебирая бессонными ночами всю свою прошлую немудреную жизнь.
Однажды вечером он услышал, что сестра играет на скрипке трем новым жильцам, — им сдали комнаты ради денег. Привлеченный музыкой, Грегор отважился продвинуться немного дальше обычного. Из-за пыли, лежавшей повсюду в его комнате, он сам был весь ею покрыт, «на спине и боках он таскал с собой нитки, волосы, остатки еды; слишком велико было его равнодушие ко всему, чтобы ложиться, как прежде, по нескольку раз в день на спину и чиститься о ковер». И вот это неопрятное чудовище скользнуло по сверкающему полу гостиной. Разразился постыдный скандал. Жильцы с возмущением потребовали назад деньги. Мать зашлась в приступе кашля.
Рано утром пришла служанка и обнаружила, что Грегор лежит совершенно неподвижно. Вскоре она радостно известила хозяев: «Поглядите-ка, оно издохло, вот оно лежит совсем-совсем дохлое!»
Тело Грегора было сухим, плоским и невесомым. Служанка сгребла его останки и выкинула вместе с мусором. Все испытали нескрываемое облегчение. Мать, отец и Грета впервые за долгое время позволили себе прогулку за город. В вагоне трамвая, полном тёплого солнца, они оживленно обсуждали виды на будущее, которые оказались совсем не так плохи. При этом родители, не сговариваясь, подумали о том, как, невзирая на все превратности, похорошела их дочь.
В. Л. Сагалова
Грегор Замза — главный герой новеллы. Проснувшись после беспокойного сна, молодой коммивояжер обнаруживает, что превратился в насекомое. «Лежа на панцирно-твердой спине, он видел... свой коричневый, выпуклый, разделенный дугообразными чешуйками живот...» Г. пытается не удивляться случившемуся. Превращение он считает результатом усталости и недомогания. Решив для начала подняться с постели, одеться, позавтракать, а уже потом осмыслить происходящее, он сталкивается с большими труднбстями: «нужны были руки, чтобы подняться; а вместо этого у него было множество ножек, которые не переставали двигаться и с которыми он не мог совладать». Запертая дверь, разделяющая комнату Г. и помещение, где находились отец, мать, сестра Грета и управляющий (его приход вызван опозданием Г. на службу), мешает внести ясность в ситуацию. «Всех угнетала именно неизвестность». Беспомощный Г., пытающийся открыть дверь, не перестает извиняться перед близкими и с ужасом думает об увольнении и невозможности содержать их. «Ему делалось жарко от стыда» (перед семейством и прежде всего перед сестрой, «которая имела полное право жить так же, как до сих пор, — изящно одеваться, шить допоздна, участвовать в скромных развлечениях и прежде всего играть на скрипке»). Управляющий, пришедший в ужас от созерцания нового облика своего служащего, покидает дом. Родители не слышат оправданий Г. — его голос походит на животное мычание. Сестре трудно поверить в то, что дурно пахнущее существо, разносящее по комнате клейкую слизь, — ее любимый брат. Скоро для ухода за Г. приглашают «огромную костистую женщину с седыми развевающимися волосами». Из его комнаты выносят мебель, она постепенно становится хранилищем ненужных вещей. Делается ненужным для окружающих и сам Г. Происшедшая с Г. метаморфоза — метафора отвергнутости и предельного одиночества. Родители хотят думать, что ужасное насекомое не их сын, «который давно бы понял, что люди не могут жить вместе с таким животным, и ушел бы сам». Они исключают его из своей жизни. Но Г.-насекомое не перестал по-человечьи думать, чувствовать, страдать. Его переживания своей социальной несостоятельности сменяются поисками тепла и заботы у близких. Слушая игру сестры на скрипке, он «хочет дать ей понять, чтобы она прошла со своей скрипкой в его комнату, ибо никто не оценит ее игру так, как оценит ее он»; мечтает о том, как «откроется дверь и он снова, совсем как прежде, возьмет в свои руки дела семьи». В отличие от классического варианта развития сюжета, где превращение дает возможность вхождения в иное пространство и единения с ним, Кафка доводит до предела ситуацию покинутости и отвергнутости «другого», его отторжения. Смерть Г. все воспринимают как облегчение.
Роман (1922)
К. Йозеф — обыкновенный человек, банковский служащий. Ранним утром, еще будучи в постели, К. получает сообщение об аресте. Ничего противозаконного он, естественно, не совершал. Сюжетом романа становятся отнюдь не попытки подсудимого доказать свою невиновность. Главным событием является его стремление улучшить и ускорить ход процесса. К. воспринимает его как «большое дело, какие он с успехом вел для банка». Пережив недоумение по поводу случившегося, К. приспосабливается к новому положению. Несообразное принимается им как естественное. Более того, устав от поисков судебных контор (располагались они на чердаках жилых домов), канцелярий (вход куда выдавала лишь «маленькая бумажка у входа... содержащая текст, нацарапанный неумелым детским почерком»), выступлений перед судебными заседателями («маленькими господинчиками, чин которых распознается... по позолоченным пуговицам на штатских пиджаках»), К. решает действовать самостоятельно — «взять ведение своего дела на себя». Еще в день сообщения о процессе небольшой перестановкой мебели он превращает комнату фрейлейн Бюрстнер, соседки по коммунальной квартире, в помещение для допросов, ей же самой предлагает стать советчиком («адвокатом»), запрещает себе совершать некоторые неосторожные шаги, думает о необходимости составления ходатайства («того важного документа, который его окончательно оправдает»). Слишком усердное выполнение К. определенных норм никак не влияет на разрешение ситуации. В мире Кафки оказывается бессмысленной всякая борьба, а очередное решение К. является сиюминутным и незначимым. Герой теряется в мире, где нет четких границ между предметами явно несовместимыми: зал судебных заседаний может стать жилой комнатой, священник — капелланом тюрьмы, юридическая книга — эротическим романом, молитвенник — альбомом местных достопримечательностей и т. д. — все сходится здесь в одновременности существования. Следуя вместе с зажавшими его стражами к месту казни, К. освобождается от сосредоточенности на себе. Он думает о возможности выхода. Положив голову на плаху, К. видит, как где-то вспыхивает свет, который ему уже не удастся познать. К. так и не находит высшего суда. Смерть его в финале романа неожиданна, но закономерна и символична. Она является своеобразным завершением процесса и пограничным моментом, лежащим между миром тленным, уйти от вины в котором невозможно, и иным миром, где есть высший суд.
Роман (1922)
К. (К.) — обозначенный одним инициалом герой романа, землемер, прибывший поздно вечером в Деревню для выполнения земельных работ и снискания милости Замка. Получив сообщение о запретах, предписаниях и своей ненужности, он поначалу решителен, целеустремлен, не желает примиряться с внешними требованиями и условностями. «Я приехал сюда не для того, чтобы жить в почете и спокойствии», — отвечает он учителю на его предложение о должности школьного сторожа. «Не нужны мне подачки из Замка, — я хочу получить все по праву», — заявляет он старосте. Прохождение сквозь ворота, через мост, атмосфера вечного мрака, холода, за-стылость и чуждость всего вокруг, встречи К. с людьми-покойниками с «согнутыми, чем-то искалеченными фигурами», «воспаленными, усталыми, худыми лицами», желание «прибывшего» есть и спать, поиски теплого места (печки) и т. д. — все эти детали символичны, и их наличие позволяет предположить, что герой Кафки переступает некую границу и попадает в чужое для него пространство, что предвещает неизбежную катастрофу.
Немецкий писатель Бертольт Брехт — драматург, теоретик театра, режиссер, прозаик и поэт — занимает важное место в истории литературы XX в. Его пьесы постоянно ставятся на сценах театров разных стран: актуальность поставленных в них проблем, необычность и новизна драматургической формы привлекают к ним внимание и актеров и зрителей. Брехт был выходцем из состоятельной буржуазной среды (его отец был директором фабрики), но жизненный опыт современника и участника Первой мировой войны, свидетеля борьбы немецких рабочих за свои права увел писателя из благополучного семейного круга, а неприятие социальной несправедливости и сопротивление нацизму сделали из него известного демократа и антифашиста. Брехт был создателем «интеллектуальной драмы», в основе сюжета таких произведений не психологически достоверные характеры, а острая авторская мысль; задача пьес такого рода не погружение зрителей в иллюзию жизненной достоверности, а пробуждение в них потребности размышлять и оценивать. Многие детали в таких пьесах подчеркнуто условны, так как авт'ор ставит задачу не описать нравы, а поэтически и драматургически решать философскую или социально-политическую проблему. При этом Брехт старается добиться не драматизма, а «эпичности» (он называет свой театр «эпическим»), т. е. сохранить между зрителем и происходящим на сцене дистанцию, поставить его в положение рассуждающего наблюдателя. Брехт создавал пьесы на разные сюжеты — исторические, современные, черпая их из самых разных источников — сказок, легенд, исторических сочинений, старых пьес и романов и т. д. Но все его пьесы обращены к современности, к ее самым животрепещущим вопросам. Так, историческая драма «Матушка Кураж и ее дети» (1939) написана по мотивам романа немецкого писателя XVII в. Гриммельсгаузена и описывает события времен Тридцатилетней войны. Но антимилитаристский пафос пьесы звучит особенно злободневно в условиях приближающейся Второй мировой войны. Брехт ставит здесь вопрос об ответственности простых людей за жизнь, за большую Историю. Их покорность или протест, слепота или ясное видение опасности способны многое изменить в исторической действительности.
Н.П.
Пьеса (1928)
ПРОЛОГ
Лондон. Сохо. Ярмарка. Балладу о Мэкки-ноже поет уличный певец:
У акулы зубы-клинья
Все торчат как напоказ,
А у Мэкки только ножик,
Да и тот укрыт от глаз.
Если кровь прольет акула,
Вся вода кругом красна.
Носит Мэкки-нож перчатки,
На перчаках ни пятна.
Вот над Темзой в переулках
Люди гибнут ни за грош.
Ни при чем чума и оспа —
Там гуляет Мэкки-нож.
Если вечером на Стренде
Тело мертвое найдешь,
Значит, ходит где-то рядом
Легким шагом Мэкки-нож.
Мейер Шмуль куда-то сгинул.
Он богатый был старик.
Деньги Шмуля тратит Мэкки,
Против Мэкки нет улик.
От группы смеющихся проституток отделяется человек и торопливо переходит площадь. Вот он — Мэкки-нож!
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Фирма «Друг нищего» — заведение Джонатана Джереми Пичема. Мистер Пичем озабочен тем, что все трудней становится делать деньги на сострадании к несчастным. Люди черствеют, и фирма несет убытки. Необходимо совершенствовать работу по экипировке нищих, чтобы вызвать хоть каплю жалости видом увечий и лохмотьев, жалостными легендами и лозунгами вроде «Давать слаще, чем брать». Суть своей деятельности Пичем раскрывает в поучениях начинающему нищему. Миссис Пичем сообщает о том, что у их дочери Полли новый ухажер. Мистер Пичем с ужасом узнает в нем бандита Мэк-хита по кличке Мэкки-нож.
В трущобах Сохо. Дочь короля нищих Полли выходит замуж за короля бандитов Мэкхита. Простые и добродушные ребята, бандиты Джекоб Крючок, Маттиас Монета, Уолтер Плакучая Ива, Роберт Пила и другие устраивают свадебную обстановку в заброшенной конюшне, используя ворованную посуду, мебель и снедь. Мэк доволен свадьбой, хотя и вынужден иной раз указывать товарищам на несовершенство их манер. Юная красотка Полли исполняет зонг «Пиратка Дженни»:
Я здесь мою стаканы, постели стелю,
И не знаете вы, кто я.
Но когда у причала станет
Сорокапушечный трехмачтовый бриг,
О, как я засмеюсь в этот миг!
И всем невесело станет тогда,
Не до выпивки будет вам всем, господа!
Появляется самый почетный гость — капитан Браун, он же Пантера Браун, глава лондонской уголовной полиции, а в прошлом однополчанин Мэкхита. Вместе они воевали в Индии и в Афганистане и теперь остались друзьями. Работая каждый на своем поприще, они осуществляют взаимовыгодное сотрудничество. В два голоса они исполняют солдатскую песню:
От Гибралтара до Пешавара
Пушки подушки нам.
Ежели же новая, жедтая-лиловая,
Черного окраса попадется раса,
То из нее мы сделаем котлету. Трам-там!
Заведение Пичема. Полли песенкой «Когда я невинной девчонкой была» дает понять родителям, что ее девичество уже позади. Нищая братия обожает эту девчонку, и все решают для пользы дела навести на Мэкхита полицию. Это легко сделать, ведь всегда по четвергам верного своим привычкам Мэкхита можно найти у проституток. Семейство Пичем исполняет зонг, являющийся Первым трехгрошовым финалом:
У человека есть святое право,
Ведь бытия земного краток век.
И хлеб вкушать и радоваться, право,
Имеет право каждый человек.
Но слыхано ль, чтоб кто-нибудь однажды
Осуществил свои права? Увы!
Осуществить их рад, конечно, каждый,
Да обстоятельства не таковы!
Вот эта истина — кто возразить бы мог:
Зол человек, и мир, и бог!
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Полли сообщает Мэкхиту, что на него донесли в полицию и Браун вынужден отдать приказ о его аресте. Мэкхит поручает молодой жене дела банды, а сам намерен бежать. Полли успешно демонстрирует бандитам свои способности командовать.
В Интермедии мистер и миссис Пичем исполняют «Балладу о зове плоти»:
Титанов мысли и гигантов духа До гибели доводит потаскуха.
Но был четверг, и по привычке Мэк, несмотря ни на что, отправился в Тарнбридж, к проституткам. С ними он ведет почти семейный разговор о климате, о качестве нижнего белья. Старая подруга Дженни Малина исполняет вместе с ним балладу сутенера. А между тем она уже выдала его полиции, соблазненная деньгами Пичема. Вот и полицейские агенты. Мэкхита уводят.
Тюрьма в Олд-Бейли. Приятна жизнь твоя, коль ты богат. Эту истину, справедливую и в тюрьме, Мэкки усвоил с детства. Условия содержания у него не худшие. Узника навещают сразу две красотки. Это Полли и Люси Браун, дочь его друга капитана Брауна. Ее Мэкхит соблазнил чуть раньше, чем женился на Полли. Они поют Дуэт ревнивиц. Мэкки вынужден отдать предпочтение Люси — она поможет ему бежать. Люси исполняет его просьбу. Мэкхит покидает тюрьму и направляется... к проституткам.
ВТОРОЙ ТРЕХГРОШОВЫЙ ФИНАЛ
Вы учите нас честно жить и строго, Не воровать, не лгать и не грешить. Сначала дайте нам пожрать немного, А уж потом учите честно жить. Поборник благонравья и добра, Ханжа и постник с толстым животом, Раз навсегда запомнить вам пора: Сначала хлеб, а нравственность потом! Вот, господа, вся правда без прикрас: Одни лишь преступленья кормят нас.
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
Сегодня день коронации, и Пичем готовит свой нищий персонал для основательной работы. Появляются проститутки, чтобы потребовать деньги за предательство Мэкхита. Пичем им отказывает: ведь Мэк уже не в тюрьме. В сердцах Дженни Малина бросает: «Мэкхит — последний джентльмен в этом мире! Удрав из тюрьмы, он первым делом пришел меня утешить, а сейчас отправился с тем же к Сьюки Тодри!» Появляется Пантера Браун. Он пытается не допустить нищих на праздник. Нищие поют:
Своею головою никак не проживешь. Своею головою прокормишь только вошь!
Пичем демонстрирует свое могущество: если он отдаст приказ, то на улицу выйдет столько нищих, что праздник будет полностью испорчен. Напуганный Браун обещает не трогать нищих, и, более того, он обещает сейчас же арестовать своего друга Мэка.
Люси Браун и Полли Пичем вновь обсуждают, кому принадлежит Мэк. Они беседуют то как светские дамы, то как деловые конкуренты, то как девушки-подружки. А Мэк между тем опять в тюрьме.
Да, Мэк в тюрьме, и повесить его должны сегодня же. Наконец-то и он вдоволь сыт предсмертною тоской. Его сообщники должны достать тысячу фунтов за полчаса, чтобы спасти . его. Пожалуй, им не так уж хочется слишком торопиться. Появляется Браун, и последний разговор друзей выливается в последний денежный расчет.
Мэк всходит на эшафот. Он просит у всех прощения:
Клятвопреступников, колодниц, Бродяг, способных и убить, Гулящих, тунеядцев, сводниц, Я всех прошу меня простить!
Внезапно на авансцену выходит Пичем: «Мир устроен так, что Мэка должны казнить. И никакие друзья ему не помогут. Но в нашем балагане все будет устроено гораздо лучше. Специально для вас, уважаемая публика, мы пригласили королевского вестника, который сейчас объявит милость королевы».
ТРЕТИЙ ТРЕХГРОШОВЫЙ ФИНАЛ
Появляется королевский вестник: «Мэкхит прощен в честь коронации королевы. Одновременно он получает звание потомственного дворянина и должен впредь именоваться «сэр». Кроме того, он получает замок Мирамар и пожизненную ренту в десять тысяч фунтов».
Где опасность велика, там и помощь близка. Стоит ли сокрушаться о несправедливости, которая внутри себя так холодна и безжизненна? Не забывайте об этом и будьте терпимее ко злу.
МАМАША КУРАЖ И ЕЕ ДЕТИ Хроника из времен Тридцатилетней войны
Пьеса (1939)
Весна 1624 г. Армия шведского короля собирает солдат для похода на Польшу. Фельдфебель и вербовщик признают только войну учредителем общественного порядка и цивилизации. Где нет войны, какая там мораль: каждый бредет куда хочет, говорит что хочет, ест что хочет — ни приказа, ни пайка, ни учета!
Два парня вкатывают фургон матушки Кураж, маркитантки Второго Финляндского полка. Вот что она поет:
Эй, командир, дай знак привала,
Своих солдат побереги!
Успеешь в бой, пускай сначала
Пехота сменит сапоги.
И вшей кормить под гул орудий,
И жить, и превращаться в прах —
Приятно людям, если люди
Хотя бы в новых сапогах.
Эй, христиане, тает лед,
Спят мертвецы в могильной мгле.
Вставайте! Всем пора в поход,
Кто жив и дышит на земле.
Родом она баварка, и настоящее ее имя Анна Фирлинг, а прозвище Кураж она получила за то, что ни под ядрами, ни под пулями никогда не бросала фургон с товаром. Дети ее — сыновья и немая дочь Катрин — настоящие дети войны: каждый имеет свою фамилию, и отцы их — солдаты разных армий, воевавшие под знаменами разных вероисповеданий, — все уже убиты или сгинули неизвестно куда.
Вербовщик интересуется ее взрослыми сыновьями, но Кураж не хочет, чтобы они шли в солдаты: кормится войной, а войне платить оброк не хочет. Она начинает гадать и, чтобы напугать детей, устраивает так, что каждый из них получает бумажку с черньш крестом — метку смерти. И мошенничество становится зловещим пророчеством. Вот уже вербовщик ловко уводит ее старшего сына Эйлифа, пока матушка Кураж торгуется с фельдфебелем. И ничего не поделаешь: надо поспевать за своим полком. Двое ее оставшихся детей впрягаются в фургон.
В 1625—1626 гг. мамаша Кураж колесит по Польше в обозе шведской армии. Вот она принесла каплуна повару командующего и умело торгуется с ним. В это время командующий в своей палатке принимает ее сына, храбреца Эйлифа, который совершил геройский подвиг: бесстрашно отбил у превосходящих сил крестьян нескольких быков. Эйлиф поет о том, что говорят солдаты своим женам, матушка Кураж поет другой куплет — о том, что жены говорят солдатам. Солдаты толкуют о своей храбрости и удаче, их жены — о том, как мало значат подвиги и награды для тех, кто обречен на гибель. Мать и сын рады неожиданной встрече.
Прошли еще три года войны. Мирная картина бивака потрепанного в боях Финляндского полка нарушается внезапным наступлением императорских войск. Мамаша Кураж в плену, но она успевает заменить лютеранское полковое знамя над своим фургоном на католическое. Оказавшийся здесь полковой священник успевает сменить пасторское платье на одежду подручного маркитантки. Однако императорские солдаты выслеживают и хватают младшего сына Кураж, простака Швейцеркаса. Они требуют, чтобы он выдал доверенную ему полковую казну. Честный Швейцеркас не может этого сделать и должен быть расстрелян. Чтобы спасти его, надо заплатить двести гульденов — все, что мамаша Кураж может выручить за свой фургон. Надо поторговаться: нельзя ли спасти жизнь сына за 120 или 150 гульденов? Нельзя. Она согласна отдать все, но уже слишком поздно. Солдаты приносят тело ее сына, и мамаша Кураж должна теперь сказать, что не знает его. Ей же надо сохранить по крайней мере свой фургон.
Песня о Великой капитуляции:
Кое-кто пытался сдвинуть горы,
С неба снять звезду, поймать рукою дым.
Но такие убеждались скоро,
Что усилья эти не по ним.
А скворец поет:
Перебейся год.
Надо со всеми в ряд шагать,
Надо подождать,
Лучше промолчать!
Прошло два года. Война захватывает все новые пространства. Не зная отдыха, мамаша Кураж со своим фургончиком проходит Польшу, Моравию, Баварию, Италию и снова Баварию. 1631 г. Победа Тилли при Магдебурге стоит мамаше Кураж четырех офицерских сорочек, которые ее сердобольная дочь разрывает на бинты для раненых.
Близ города Инголыптадта в Баварии Кураж присутствует на похоронах главнокомандующего императорских войск Тилли. Полковой священник, ее подручный, сетует, что на этой должности его способности пропадают втуне. Солдаты-мародеры нападают на немую Катрин и сильно разбивают ей лицо.
1632 г. Мамаша Кураж на вершине делового успеха: фургон полон новым товаром, на шее у хозяйки связка серебряных талеров: Все-таки ее не убедить, что война — это дерьмо. Слабых она уничтожает, но им и в мирное время несладко. Зато уж своих она кормит как следует.
Кому в войне не хватит воли, Тому победы не видать. Коль торговать, не все равно ли, Свинцом иль сыром торговать!
В том же году в битве при Лютцене погибает шведский король Густав Адольф. Мир объявлен, и это серьезная проблема. Мир грозит мамаше Кураж разорением. Эйлиф, смелый сын мамаши Кураж, продолжает грабить и убивать крестьян, в мирное время эти подвиги сочли излишними. Он погибает смертью разбойника, как, в сущности, прожил всю жизнь. Мир между тем оказался очень непрочен. Мамаша Кураж вновь впрягается в свой фургон. Вместе с новым подручным, бывшим поваром командующего, который изловчился заменить слишком мягкосердечного полкового священника.
Уже шестнадцать лет длится великая война за веру. Германия лишилась доброй половины жителей. В землях, когда-то процветавших, теперь царит голод. По сожженным городам рыщут волки. Осенью 1634 г. мы встречаем Кураж в Германии, в Сосновых горах, в стороне от военной дороги, по которой движутся шведские войска. Дела идут плохо, приходится нищенствовать. Надеясь выпросить что-нибудь, повар и мамаша Кураж поют песню о Сократе, Юлии Цезаре и других великих мужах, которым их блестящий ум не принес пользы:
К морали все свелось одной: Печально кончились их дни. Их добродетели тому виной, Блажен, кому чужды они!
У повара с добродетелями негусто. Он предлагает спасти себя, бросив Катрин на произвол судьбы. Мамаша Кураж покидает его ради дочери.
«Как хорошо сидеть в тепле, когда зима настала!» — поют в крестьянском доме. Мамаша Кураж и Катрин останавливаются и слушают. Потом продолжают свой путь.
Январь 1636 г. Императорские войска угрожают протестантскому городу .Галле. Камень уже заговорил, но до конца войны еще далеко. Мамаша Кураж отправилась в город, чтобы взять у голодных горожан ценности в обмен на еду. Осаждающие между тем в ночной тьме пробираются, чтобы устроить резню в городе. Катрин не может этого выдержать: влезает на крышу и изо всех сил бьет в барабан до тех пор, пока ее не слышат осажденные. Императорские солдаты убивают Катрин. Женщины и дети спасены.
Мамаша Кураж поет колыбельную над мертвой дочерью. Вот война и забрала всех ее детей. А мимо проходят солдаты. «Эй, возьмите меня с собой!» Мамаша Кураж тащит свой фургон.
Война удачей переменной Сто лет продержится вполне, Хоть человек обыкновенный Не видит радости в войне: Он жрет дерьмо, одет он худо, Он палачам своим смешон. Но он надеется на чудо, Пока поход не завершен.
Эй, христиане, тает лед,
Спят мертвецы в могильной мгле.
Вставайте! Всем пора в поход,
Кто жив и дышит на земле!
Л. Б. Шамшин
2i.SU ©® 2015