Рождение букв

Египетские иероглифы не так уж долго оставались идеографическими знаками. Довольно скоро наряду со знаками, обозначающими непосредственно содержание слова без учета его звучания, появились фонетические знаки, отражающие именно звучание. Собственно, они существовали в египетской письменности всегда: как иначе можно было написать чье-либо имя? С течением времени грамотных становилось больше: уже не только жрецы, но и купцы, моряки и военачальники нуждались в письменности, чтобы вести свои дела. А фонетический принцип оказался гораздо более легким и доступным для усвоения и употребления, чем идеографический, который требовал механического запоминания сотен знаков. Поэтому египтяне перешли в основном на фонетическую письменность.

Появились знаки двух типов. Одни обозначали звучание слова, но при этом воспроизводили только согласные звуки (вспомните, что древнеегипетский язык относится к семито-хамитским, и посмотрите, что говорится о так называемой внутренней флексии в разделе о грамматических способах). В древнеегипетском языке, как и в любом другом, многие слова содержали одни и те же согласные, но различались по составу гласных. И чтобы не смешивать друг с другом эти слова, к обозначению согласных прибавляли поясняющий знак. Он показывал, к какой группе значений относится это слово, и играл роль так называемого определителя (рис. 5).

Приведем пример из русского языка. Представьте себе, что мы с вами пользуемся египетским принципом письма. Может быть множество слов, содержащих согласные сн: сон, сан, сени, сено, сын, сани, соня, осень, Сеня (имя). И вот слово сын надо было бы обозначить: сн + знак мужчины; сан — сн + знак вельможи; сени — сн + знак дома; сено — сн + знак поля; сани — сн + знак « двигаться »; осень — ск + знак времени года; Сеня — сн + специальный знак для собственных имен, а сон — ск + отвлеченное понятие.

От таких значков уже легко было перейти к знакам для отдельных слогов. Вместо единого знака для всего слова сн брались два отдельных знака для двух слов или слогов: первый содержал только один согласный с, а второй — только один согласный н, т. е. вместо иероглифа брались два иероглифа. Первый из них происходит от изображения свернутого покрывала, а второй — от изображения воды. Постепенно слоговые знаки стали преобладать в древнеегипетской письменности. При этом египтяне руководствовались, на наш взгляд, довольно странной орфографией: они стремились все иероглифы, составляющие слово (т. е. слоговые знаки и определитель), обязательно вписать в квадрат.

Ради этого иногда отбрасывали при написании целые слоги или нарушали их порядок в слове.

Но наряду с определителями и знаками для слов и слогов в древнеегипетском письме продолжали существовать и иероглифы идеографического характера, и знаки для слов типа сн. Важнейший шаг на пути к нашему алфавиту сделали древние финикийцы: они воспользовались для письма египетскими иероглифами, но взяли только те из них, которые обозначали отдельные слоги, а потом создали для недостающих в египетском языке звуков своего языка новые знаки по образцу египетских.

Рис. 5

Настоящий — не слоговой, а буквенный — алфавит, где есть знаки не только для согласных, но и для гласных, появился впервые у древних греков. Они заимствовали письменность у финикийцев, но оказалось, что она не очень пригодна для греческого языка: ведь финикийский язык — семитский, а греческий — индоевропейский, где гласные играют существенную роль и им тоже нужны обозначения. Тогда-то греки и придумали знаки для гласных.

Греческий алфавит оказался так прост и удобен, что им воспользовались и другие народы древнего Средиземноморья — ликийцы, лидийцы, фракийцы, карийцы, этруски.

В наше время на земном шаре неизвестных письмен осталось уже совсем немного — не больше десятка-двух. Некоторые из них прочитаны не так давно.

В 1951 г. всему миру стало известно имя советского историка Юрия Валентиновича Кнорозова. Он сделал то, что не удавалось многим ученым разных стран, — прочел древнюю письменность народа майя (Центральная Америка).

В Новосибирске результаты расшифровки Ю. В. Кнорозова заложили в виде программы в электронную счетную машину, и, проработав многочисленные тексты майя, машина подтвердила правильность расшифровки.

Особенно интересна история расшифровки одной из малоизвестных письменностей Центральной Азии — киданьской. Ее расшифровала, точнее, помогла ученым расшифровать ЭВМ. Она быстро подсчитала, какие значки встречаются реже и только в начале слова (по-видимому, они обозначают корни) и какие — чаще, насколько часто и в какой последовательности и т. д. В результате оказалось возможным против каждого слова, написанного по-киданьски, условными знаками написать, где у него корень, где суффиксы и с каким примерно значением, где окончания. При этом выяснилось, что по строению слов и по некоторым другим признакам киданьский язык очень похож на монгольские и, вероятнее всего, принадлежит именно к этой группе. Теперь стало сравнительно легко прочитать кидань-ские тексты до конца.

Сейчас группа советских ученых работает над расшифровкой еще одной таинственной письменности — знаменитых «Кохау ронго-ронго» («говорящих досок») острова Пасхи. Несколько таких досок хранится у нас в Ленинграде. Всего их сохранилось 15. До сих пор они не прочитаны. Интересно, что большой вклад в расшифровку письменности острова Пасхи внес ленинградский школьник Борис Кудрявцев, которому удалось проанализировать знаки этой письменности и выделить сходные места в разных текстах. Борис Кудрявцев ушел в 1941 г. на фронт и погиб; его первая и единственная научная работа опубликована уже посмертно — в 1949 г.

перейти к началу страницы