Глаз человека видит больше

Восприятие предмета и особенно сюжетной картины — это тоже интеллектуальный акт. Почему мы воспринимаем часы как часы? Потому что в процессе восприятия производим абстракцию, обобщение, включаем воспринимаемый нами предмет в какую-то общую категорию. Чтобы воспринять данный предмет именно как часы, мы должны произвести ориентировку, выделив существенные признаки часов, выдвинуть определенную гипотезу (первая часть), найти средства для ее проверки (вторая часть) и сопоставить гипотезу с условиями задачи, т. е. в этом случае с непосредственными чувственными данными (третья часть). Конечно, в акте восприятия все это мы имеем в очень свернутом виде, и поэтому создается впечатление, что это непосредственный акт; но на самом деле это не так, что легко доказать, если проанализировать восприятие предмета, ранее нам неизвестного.

Обратим внимание на то, что в процессе восприятия речь, язык тоже участвуют, хотя и не в столь явной форме, как при других интеллектуальных актах. Если мы относим данный предмет в категорию «часы», — значит, в нашем сознании существует такая категория, объединенная с помощью слова «часы». Если бы у нас не было этого «ярлычка», мы не смогли бы выделить и закрепить признаки воспринимаемого нами предмета.

А откуда же эти признаки берутся? Откуда мы знаем, что «часы» характеризуются определенным, именно данным набором признаков? Это «знает» за нас язык, вернее, общечеловеческий опыт, закрепленный в языке. Слово позволяет нам объединить наш собственный, личный опыт и опыт всего человечества, использовать в нашей деятельности не только то, что мы увидели или услышали сами, но и то, что узнали до нас другие люди. Именно это имел в виду Ф. Энгельс, когда писал в «Диалектике природы» : «Орел видит значительно дальше, чем человек, но человеческий глаз замечает в вещах значительно больше, чем глаз орла».

Нельзя не упомянуть и еще об одной важной черте нашего мышления. Это специфическая особенность человека. О ней так сказал К. Маркс, сравнивая деятельность животных с деятельностью человека-архитектора: «Паук совершает операции, напоминающие операции ткача, и пчела постройкой своих восковых ячеек посрамляет некоторых людей-архитекторов. Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове».

Именно поэтому мы можем строить свое поведение, реагируя на словесные сигналы так, как если бы это были сигналы непосредственные, как будто бы перед нами не слова, а реальные предметы. Это и побудило И. П. Павлова назвать язык второй сигнальной системой действительности.

перейти к началу страницы