История человеческого общества

Содержание раздела

Энциклопедия знаменитых россиян

Бильбасов Василий Алексеевич (1838-1904)

Знаменитый историк и журналист. Был профессором истории в Киевском университете. В трудах этого времени Бильбасов следует методам, выработанным германской школой историков.

В 1871 г. Бильбасов оставил профессорскую деятельность, переселился в С. -Петербург и в течение 12 лет редактировал газету "Голос", издававшуюся А. А. Краевским, на дочери которого Бильбасов был женат. "Голос" в период редакторства Бильбасова стал органом умеренного либерализма. По закрытии газеты (1883) Бильбасов до самого конца жизни трудился над историей Екатерины II. Сначала появилось несколько его статей и отдельно изданных монографий: "Екатерина II и Дидро", "Екатерина II во время войны со Швецией", "Русские избранники и случайные люди в XVIII в. ", "Дидро в Петербурге", "Первые политические письма Екатерины II". В 1890 г. Бильбасов издал первый том широко задуманного труда о Екатерине, обнимающий жизнь Екатерины до вступления ее на престол. Второй том "Истории Екатерины II" был напечатан, но запрещен и уничтожен цензурой. В Берлине изданы были I, II и XII тома.

Даже в своем незаконченном виде труд Бильбасова представляет ценный вклад в историю эпохи, которая до него была мало разработана русскими исследователями. Из книги Бильбасова впервые вырисовывается перед нами образ Екатерины-женщины, совершенно искаженный в апокрифических сказаниях, порожденных отчасти долгим запретом, лежавшим на интимной жизни императрицы.

Кроме названных трудов, Бильбасов поместил много исторических очерков, статей и заметок в "Журнале Министерства Народного Просвещения", "Русской Старины", "Киевских Университетских Известиях", "Историческом Вестнике", "Отечественных Записках" и др. В последние годы жизни Бильбасов был занят редактированием "Архива графов Мордвиновых" (9 томов), который он снабдил примечаниями и предисловиями-введениями к каждому тому.

 

Бирилев Николай Алексеевич (XIX в.)

Моряк, участник обороны Севастополя 1854 – 1855 гг. Заведуя в чине лейтенанта аванпостами против бастиона № 3, Бирилев делал ряд вылазок, разрушая неприятельские осадные работы, захватывая оружие и портя орудия; особенно замечательна вылазка Бирилева во главе 750 охотников 11 марта 1855 г., когда ему удалось захватить батареи правой параллели, срыть до основания батарею в десять орудий, заклепать восемь пушек. Во время последней вылазки 5 мая он был контужен. В 1859 – 63 гг. Бирилев, командуя корветом "Посадник", совершил кругосветное плавание, посетив берега Китая и Японии.

 

Биркин Иван Иванович (конец XVI – начало XVII в.)

Стряпчий, рязанец по происхождению, деятель Смутного времени. Сведения о нем отрывочны. В царствование Шуйского он вместе с братом Кириаком одно время стоял на стороне Тушинского вора; за это царь Василий отобрал у них поместья, которые возвратили, когда они с раскаянием вернулись к царю. В январе 1611г. Прокопий Ляпунов послал Биркина в Нижний Новгород для переговоров "о всяком договоре и о добром совете". Здесь Биркин состоял членом воеводского управления до декабря 1611 г., когда 6ыл "выбран вторым, после Пожарского, воеводой вновь образовавшегося нижегородского ополчения. Вскоре он был послан в составе депутации в Казань. С казанским отрядом прошел к Пожарскому в Ярославль, но, рассорившись на почве честолюбия с вождями ополчения, вернулся в Казань. В январе 1613 г. Биркин был в Москве. Из дальнейшей жизни его известно только, что в 1615 – 1617 гг. он был воеводой в Мангазее.

 

Бирон Эрнест-Иоганн (1690 – 1772)

Временщик эпохи Анны Иоанновны. Был послан в Кенигсбергский университет, но занимался там более игрой и попойками, чем наукой. В коллекции П. Я. Дашкова сохранилось письмо, в котором Бирон оправдывался, что в пьяном виде убил часового. Однако нельзя сказать, чтобы господствовавшие в этом университете веяния совсем его не коснулись. Впоследствии, будучи регентом, он прекратил целый ряд процессов, касавшихся волшебства, и вообще в противоположность императрице Анне был чужд суеверия и религиозной нетерпимости.

Он оставил университет, не окончив курса, и пробовал искать счастья в России, но неудачно. Княгиня Наталия Долгорукая сообщает ни на чем не основанное известие, будто бы он занимался, между прочим, сапожным ремеслом и шил сапоги на ее дядю. В 1718 г. благодаря стараниям влиятельного курляндского дворянина Кейзерлинга Бирон получил скромное место при дворе герцогини курляндской Анны Иоанновны, которое, впрочем, скоро потерял из-за столкновения с П. М. Бестужевым-Рюминым, управлявшим имениями герцогини. Бирон снова попал ко двору Анны благодаря тому же Кейзерлингу в 1724 г. и с этого времени больше не разлучался с вдовствующей герцогиней. Когда Анна была избрана на русский престол, она взяла его с собой в Россию. По случаю своей коронации она назначила Бирона 28 апреля 1730 г. обер-камергером (тогда это была придворная должность, а не звание), "с рангом действительного генерала".

В том же году Бирон получил диплом на титул графа Священной Римской империи. В 1737 г. избран при содействии России курляндским дворянством на место последнего герцога из рода фон Кетлеров – Фердинанда и с этого времени стал именоваться "божией милостью Эрнест-Иоганн герцог Курляндский". Король польский Август III, обязанный своим престолом России, согласился признать эту кандидатуру. России было выгодно иметь во главе Курляндии человека, который вполне от нее зависел бы. К этому стремился еще Петр Великий.

В царствование Анны Иоанновны Бирон управлял своим государством из Петербурга. Как герцог Курляндский, он был всегда верен интересам России и не позволял себя увлечь подарками ни прусскому королю, ни императору.

Лица, писавшие о царствовании Анны Иоанновны во второй половине XVIII в., рисуют Бирона злым гением России со дня его появления здесь (княгиня Н. Долгорукова, Миних, его адъютант Манштейн и др.). По изображению этих авторов, Бирон был человеком в высшей степени грубым, необразованным, корыстолюбивым и кровожадным. На нем тяготело обвинение в господстве иностранцев, в жестокостях и казнях, совершавшихся будто бы по приказанию иностранца-временщика, в казнокрадстве и в разорении русского народа. Государством действительно управляли иностранные министры (Миних и Остерман), но они были выдвинуты Петром Великим, усвоили его традиции и действовали в интересах России; к тому же их разделяла с Бироном непримиримая вражда. Бирон не вывез с собою в Петербург массы курляндцев, и они не составили собою ничего сплоченного, подобного тому, как впоследствии голштинцы при Петре III. Президенты большинства коллегий, как и большинство сенаторов, были русские. Много было иностранцев в армии и среди дипломатов, но их много было там и при Петре Великом. Бирон был очень невысокого мнения о русских и не скрывал этого; но наряду с этим такая осведомленная свидетельница, как леди Рондо, отмечает у него желание не раздражать русских неуважением к их обрядам. Этим подтверждаются известия других иностранцев, что он искал популярности. Наконец, в нем находили поддержку многие русские государственные люди, например, передовой человек в крестьянском вопросе Анисим Маслов. Бирон поддерживал на Украине князя Шаховского против Миниха и ввел в кабинет министров Бестужева-Рюмина против Остермана. Политических преследований в царствование Анны было очень много, но Бирон не был в них заинтересован. В них были заинтересованы лично императрица и лица, которым она была обязана неограниченной властью (С. А. Салтыков, Феофан Прокопович, граф Г. И. Головкин, особенно Остерман; среди доносчиков были такие люди, как Татищев и Миних).

Имевшая мало шансов на престол, императрица очень ревниво относилась к тому, что говорили в народе о ее правах. Правда, в делах об оскорблении величества постоянно фигурирует имя Бирона и его отношения к императрице, но в этих случаях оскорбленной является сама императрица, а не Бирон. И позже, при императрице Елизавете, секли кнутом и резали языки тем, кто говорил об отношениях Бирона к ее предшественнице. В деле Волынского фигурировала жалоба Бирона, но она была очень незначительным фактом среди массы других обвинений. Некоторые лица при Анне были, несомненно, обязаны своим избавлением от опалы Бирону, например, Куракин. Рассказы о страшном корыстолюбии Бирона основаны главным образом на голословном уверении историка Болтина, что Бирон забрал себе недоимки на многие миллионы рублей, а государство вконец разорил. Точно так же не доказано и выставленное Татищевым обвинение, что Бирон при помощи своего клиента Шемберга эксплуатировал в свою пользу лучшие русские горные заводы и другие промыслы. Но имеются несомненные доказательства того, что он неоднократно отклонял от себя крупные денежные подарки, очень обычные для того времени. Из подарков государыни самым крупным были 5 000 000 рублей, пожалованные ему по случаю заключения мира с Турцией, из которых, однако, он получил не все, а только 100 000 рублей.

Вообще деятельность Бирона при Анне Иоан-новне и степень его влияния очень мало поддаются точному определению. Во всяком случае, мысль о его регентстве была выдвинута не немцами, а русскими вельможами (кабинет-министр князь Черкасский, генерал-прокурор князь Трубецкой, князь Куракин, граф Головин, граф М. Головкин и в особенности Бестужев-Рюмин). Сделавшись регентом после смерти императрицы Анны в силу ее завещания (в октябре 1740 г.), Бирон искал популярности среди русского общества и стал добросовестно заниматься делами. Не любивший его французский посланник Шетарди пишет: "Он непрерывно занят тем, что может его сделать угодным народу; последний много терпел от затруднений и медлительности, которыми отличалось ведение здешних дел; для того чтобы сократить срок делопроизводства, Бирон отправился третьего дня в сенат, оставался там по крайней мере четыре часа и будет туда являться отныне каждый четверг". И действительно, первые меры регента отличались, как отмечает и С. М. Соловьев, гуманностью. Однако с самого начала его правления между ним и родителями императора (Иоанна Антоновича) начались недоразумения. Был открыт заговор, имевший целью устранить регента и поставить на его место принца Брауншвейгского или его супругу. Не подлежало сомнению, что принц имел связи с заговорщиками. Бирон апеллировал к собранию кабинета, сената и генералитета, которое единогласно стало на его сторону. Отцу императора пришлось публично выслушать крайне резкое замечание от начальника Тайной канцелярии А. И. Ушакова. Между тем матери императора, Анне Леопольдовне, предложил свои услуги старый фельдмаршал граф Миних, который арестовал в ночь на 9 ноября 1740 г. герцога Курляндского вместе с его женой. Бирон был предан суду, и ему было поставлено в вину, по меткому выражению того же Шетарди, даже и то, что он принимал награды и подарки от императрицы.

Главные обвинения против Бирона были выставлены следующие: "захват" регентства, "небрежение" о здоровье покойной государыни, желание удалить царскую фамилию из России с целью завладеть престолом и притеснения русских. 18 апреля 1741 г. был обнародован манифест "о винах бывшего герцога Курляндского". Он был приговорен к смертной казни, но помилован Анной Леопольдовной как правительницей государства. Бывший регент был отправлен из Шлиссельбурга в Пелым под строгим надзором. Он впал в мрачное настроение духа и стал готовиться к смерти.

Когда на престол вступила Елизавета, которой он оказал некоторые услуги, она вспомнила изгнанника и перевела его на житье в Ярославль, но не решилась отпустить на родину. Павший временщик написал для государыни записку, в которой оправдывался в возведенных на него обвинениях, в том числе и в захвате регентства. Впоследствии Екатерина II находила эту записку заслуживающей доверия.

Петр III вызвал Бирона в Петербург, возвратил ему ордена и знаки отличия, но не вернул Курляндского герцогства, которое прочил своему дяде, герцогу Георгу Голштинскому. Екатерина II восстановила бывшего временщика на курляндском герцогском троне, причем Бирон обязался пропускать через Курляндию русские войска, не вступать ни в какие сношения с врагами России, оказывать веротерпимость православным и разрешить постройку православного храма. Эти условия вызвали величайшее неудовольствие Курляндского дворянства. Он отказался от власти в пользу сына своего Петра. Вскоре Бирон умер, 82 лет от роду, в г. Митаве, где и был погребен в герцогском склепе. Гроб его впоследствии был открыт, и тело оказалось удивительно сохранившимся. Вполне сохранилась даже андреевская мантия, в которой он завещал себя похоронить.

Слово "бироновщина" – не народное; народных песен или преданий о времени Бирона не сохранилось. В делах, где фигурировали отношения Бирона к государыне, были замешаны почти исключительно гвардейские солдаты, дворяне и чиновники, недовольные строгостью к ним императрицы Анны. А. С. Пушкин высказал по этому поводу такое замечание: "Он (Бирон) имел несчастие быть немцем; на него свалили весь ужас царствования Анны, которое было в духе его времени и в нравах народа".

 

Бистром Карл Иванович (1770 – 1838)

Генерал-адъютант; родом из старинной остзейской дворянской фамилии. Записанный (1784) на службу в лейб-гвардии Измайловский полк, он, согласно собственному желанию, переведен (1787) в Невский мушкетерский полк, стоявший в Финляндии, и принял участие в начавшейся войне 1788 г. против шведов. В 1798 г. произведен в майоры и назначен командиром 1-го егерского полка, а в 1806 г. ему вверено начальство над 20-м егерским полком. Во время войны 1806 – 07 гг. Бистром заявил себя одним из храбрейших полковых командиров и за бой при Чарнове (1806 г.) награжден орденом св. Георгия 4-й степени. В сражении под Пултуском он был ранен в левую ногу и получил из рук прусского короля орден. В 1807 г. под Прейсиш-Эйлау вторично ранен в плечо и награжден золотой саблей. В апреле того же года, едва оправившись от ран, возвратился к своему полку и участвовал с ним в сражениях при Цехере, Петерсвальде, Альткирхе и при р. Пасарга. 28 мая в бою при Гутштадте Бистром со своим полком прикрывал отступление русских войск, причем ранен был в правую щеку с повреждением челюсти. За это дело император Александр собственноручно надел на него орден св. Анны 2-й степени с алмазами.

По заключении Тильзитского мира Бистром назначен батальонным командиром в лейб-гвардии егерский полк, а в 1809 г. – командиром этого полка. В начале Отечественной войны 1812 г., 5 и 6 августа, Бистром отлично защищал переправы через Днепр, а в битве при Бородине ему первому пришлось встретить натиск превосходящих неприятельских сил. В том же году он участвовал в боях при Тарутине, под Малоярославцем, в ночном нападении при дер. Клементино. Особенно отличился он у дер. Доброй, близ Красного, где во главе егерской бригады разбил стоявшие против него неприятельские войска, забрал множество пленных, девять орудий, два знамени и маршальский жезл Даву. Подвиг этот был награжден орденом св. Георгия 3-й степени. В кампанию 1813 г. Бистром участвовал и отличился в сражениях Люценском, Бауценском, Кульмском и Лейпцигском. В 1814 г., во время сражений под Бриенном, Арсисом, Фершанпенуа-зом и Парижем, находился в резерве. В 1821 г. Бистром назначен был начальником 2-й гвардейской пехотной дивизии, в 1824 г. произведен в генерал-лейтенанты, а 3 марта 1825-го ему вверено начальство над всей гвардейской пехотой. В том же году Бистром пожалован генерал-адъютантом.

В турецкую кампанию 1828 г. Бистром командовал отрядом, расположенным на южной стороне крепости Варны, осажденной русскими войсками, и здесь 16 сентября ему пришлось отражать атаку паши Омера-Врионе и одновременную вылазку варнского гарнизона, а через день после того участвовать в неудавшейся атаке турецкого укрепленного лагеря, обороняемого войсками Омера-Врионе. 29 сентября Варна сдалась, а 2 октября император Николай пожаловал Бистрома орденом св. Александра Невского.

В 1831 г., когда началось польское восстание, Бистром бросил начатое им лечение в Киссингене, прибыл к войскам и 15 апреля, командуя авангардом гвардейского корпуса, получил приказание прикрывать отступление гвардии к Тыкоцину. Поручение это он выполнил блистательно, отражая в течение пяти дней напор превосходящих неприятельских сил. В сражении при Остроленке Бистром, несмотря на полученную им контузию, с необычайным мужеством и хладнокровием распоряжался войсками и 6 раз отразил стремительные нападения мятежников. Сражение это доставило ему орден св. Георгия 2-й степени. Вскоре он был произведен в генералы от инфантерии и оставлен главным начальником в Варшаве.

По возвращении гвардии в Петербург Бистром для поправления здоровья жил в Киссингене и в своем имении близ Ямбурга. В 1837 г. назначен помощником командира отдельного гвардейского корпуса великого князя Михаила Павловича. Умер в Киссингене, погребен в своем ямбургском поместье.

 

Битяговский Михаил (? – 1591)

Дьяк, персонаж загадочного дела об убиении царевича Димитрия.

Первое упоминание о Битяговском относится к 1581 г., когда он находился в Казани при воеводе князе Булгакове. Несколько лет спустя он был переведен Борисом Годуновым в город Углич для управления хозяйством вдовствующей царицы Марии Нагой, матери царевича Димитрия. Большая часть сказаний о Смутном времени приписывает отправлению Битяговского в Углич другую цель – именно убиение царевича, и в числе убийц последнего называют и Битяговского, хотя свидетельствуют, что во время самого убиения, совершившегося 15 мая 1591 г. на дворцовом дворе, Михаила Битяговского там не было; явился же он на дворцовый двор лишь после неудачной попытки остановить набатный звон, который поднял пономарь, видевший с колокольни убийство. Народ уже расправился с его сыном Даниилом Битяговским, Волоховым, Качаловым, когда явился Михаил. После первых же призывов успокоиться он был осыпан камнями. Битяговский пытался спастись во дворце, но, настигнутый там, был убит вместе со своим клевретом Даниилом Третьяковым.

 

Биугге Лоренц (конец XVI – начало XVII в.)

Родом швед; при Иване Грозном взят был в плен в Лифляндии и отправлен в Москву, где перешел в православие. В 1604 г. в битве годуновских воевод с Самозванцем около Трубчевска, когда Мстиславский изнемогал от ран, другой воевода, И. Басманов, выйдя из крепости, начал действовать в тылу неприятеля и поджег лагерь Самозванца. В этом деле воеводе помог, по описанию свидетеля тех событий иностранного путешественника Петрея, шведский капитан Биугге, командовавший 600 иноземцами. Впоследствии Биугге перешел на сторону Тушинского вора (Лжедмитрия II), и когда ему в числе многих других городов сдался на известных условиях и Ярославль (1609 г.), то в качестве воеводы этот город принял от Лжедмитрия капитан Биугге. Дальнейшая судьба его неизвестна.

 

Блаватская Елена Петровна (1831-1891)

Ее род по материнской линии восходил к князьям Долгоруким и знаменитому французскому гугеноту Банд-рэ де Плесси, отец принадлежал к роду меклен-бургских принцев Ган фон Роттенштерн-Ган. Мать Блаватской писала увлекательные романы. Ее называли русской Жорж Санд.

В детстве Елена страдала лунатизмом: во сне вставала, рассказывала сказки, пела песни; иногда уходила далеко от дома. Однажды после долгих поисков ее нашли в пещере, где она разговаривала с невидимыми духами. Чаще всего, по ее словам, такое общение происходило с каким-то величественным индусом в белом тюрбане, которого Елена называла Хранителем.

В семнадцать лет девушка неожиданно дала согласие на брак с эриванским вице-губернатором Блаватским, который был намного старше ее. Елене хотелось как можно скорее обрести самостоятельность. Через несколько месяцев она покидает мужа и начинает путешествовать. В Англии она случайно повстречалась со своим Хранителем уже воочию. Он настоятельно советовал Елене добраться до Гималаев, побывать в таинственном Тибете. Попасть туда удалось лишь в 1864 г., а до этого Блаватская увидала своими глазами Северную и Южную Америку, Египет, Японию, Китай, Малую Азию, Индию.

В 1867 г. она оказалась в Италии среди повстанцев Гарибальди. Полковник Олькотт, ее постоянный спутник во всех зарубежных поездках, писал:

"Она сражалась вместе с Гарибальди в Мента-не, в кровавом бою. Как доказательство она мне показала перелом левой руки в двух местах от ударов сабли и попросила прощупать в своем правом плече пулю от мушкета и еще другую пулю в ноге. Также показала мне рубец у самого сердца от раны, нанесенной стилетом...

Мне иногда кажется, что никто из нас, ее коллег, вообще не знал действительную Елену Блаватскую, кажется, что мы имели дело только с искусно оживленным телом, настоящая ее душа была убита в битве под Ментаной, когда она получила эти пять ран и ее как умершую извлекли из канавы".

Раны залечили, но с этого времени последовало невероятное духовное обновление Блаватской.

"...Я начала ощущать странную двойственность. Несколько раз в день я ощущала, что во мне существует кто-то совершенно независимо от меня. Я никогда не теряю сознание своей индивидуальности и чувствую, что сама храню молчание, а моим языком говорит мой внутренний гость.

К примеру, я знаю, что никогда не была в местах, описанных моим "вторым Я", но этот второй не лжет, рассказывая о местах и предметах, мне незнакомых, потому что он видел и хорошо знает их".

О семи годах своей жизни, проведенных в Тибете, Блаватская почему-то старалась не распространяться. Тамошние древние высокогорные монасты" ри, как полагают некоторые ученые, хранят загадки прошлых цивилизаций, свидетельствуют о несомненном контакте землян с инопланетянами.

В 1875 г. Блаватская выпускает объемистый двухтомник "Разоблаченная Изида" – энциклопедию по истории и философии восточной мудрости. Глубиной содержания и блеском изложения этот труд поставил научный мир в тупик: как могла женщина, не имеющая даже высшего образования, разобраться в бездне разнообразнейшего материала, систематизировать, прокомментировать, заменив собою, по существу, целый научный институт?

По этому поводу сама автор писала сестре, Вере Желиховской:

"Ты вот не веришь, что я истинную правду пишу тебе о своих учителях. Ты считаешь их мифами...Но разве ж самой тебе не очевидно, что я сама, без помощи, не могла бы писать о Байроне и о материях важных?. . Что мы с тобой знаем о метафизике, древних философиях и религиях? О психологии и о разных премудростях?. . Кажется, вместе учились, только ты лучше меня...А теперь посмотри, о чем я не пишу?. . И люди, да какие – профессора, ученые – читают и хвалят...А я тебе говорю правду: передо мною проходят картины, древние рукописи, числа, я только списываю и так легко пишу, что это не труд, а величайшее удовольствие".

Одни считали Блаватскую колдуньей, продавшей душу дьяволу. Другие высоко ценили ее стремление сблизить культуры Запада и Востока. Не кто иной, как великий Махатма Ганди писал: "Я был бы более чем удовлетворен, если бы смог коснуться края одежды мадам Блаватской".

 

Блуд (? – 1018)

Боярин и воевода великого князя киевского Ярополка Святославича, считающийся родоначальником дворянского дома Блудовых, которые называют его – Иона Ивещей Блуд.

После того как в 980 г. Ярополк убил брата своего Олега, князя древлянского, меньший из братьев Владимир, княживший тогда в Новгороде, собрал войско и пошел на старшего брата к Киеву. Владимир привлек на свою сторону Блуда, который советовал ему обложить город. А Ярополку, которого, боясь любви к нему горожан, не мог погубить в Киеве, советовал бежать. Он уверял его, что киевляне тайно ссылаются с Владимиром, чтобы его выдать. Слабый Ярополк ушел в Родню, при впадении Роси в Днепр, а оставленные им киевляне покорились Владимиру, который потом осадил брата в последнем его убежище. И здесь Блуд уговорил своего князя примириться с братом, указывая ему на множество врагов вне крепости, между тем как в ней свирепствовал голод (отсюда старинная поговорка: "Беда, аки в Родне"). Ярополк согласился и отправился в Киев, несмотря на предостережения преданного ему Варяжка. Блуд ввел великого князя в теремной дворец Святослава к Владимиру и запер дверь, чтобы туда не могла проникнуть Ярополкова дружина. Тут Ярополк и был убит двумя варягами.

Татищев неверно переносит сюда поступок Владимира Галицкого, говоря, что Владимир, "три дни честив Блуда, потом умертвил его, сказав: я исполнил свое обещание, а теперь наказываю изменника, убийцу государя своего". Блуд упоминается и под 1018 г., под которым он назван пестуном Ярослава. В кровавой ссоре детей Владимира принял участие и польский король Болеслав, приглашенный Святополком. Ярослав сошелся с ним на берегах р. Буга, и здесь-то Блуд начал подсмеиваться над тучностью короля и в происшедшей затем битве пал.

 

Блудов Дмитрий Николаевич (1785-1864)

Государственный деятель. Происходил из очень старого дворянского рода. Под руководством матери – женщины выдающегося ума, энергии и высоких нравственных качеств – Блудов получил прекрасное домашнее образование. В 1800 г. поступил на службу под начало Бантыш-Каменского в Московский архив Коллегии иностранных дел, где вращался среди "архивных юношей", спасавшихся от общей дворянской карьеры – военной службы; из них Блудов особенно сошелся с Дашковым, а через него познакомился и впоследствии подружился с Жуковским.

По восшествии на престол императора Александра I Блудов перешел на службу в Петербург, в Коллегию иностранных дел. Вместе с лучшей частью петербургской молодежи он увлекался либеральным направлением молодого императора и приветствовал предполагаемые реформы. В 1807 г. Блудов получил первое дипломатическое поручение в Голландию к королю Людовику Бонапарту. В 1810 г. Блудов был назначен правителем дипломатической канцелярии графа Каменского, командовавшего Дунайской армией в турецкую войну. Позднее он занимал дипломатические должности в Стокгольме и в Лондоне. Граф Каподистриядал Блудову поручение знакомить иностранную печать с настоящим положением дел в России и через английские газеты защищать нашу политику от нападок заграничной прессы.

Блудов стал горячим поклонником Каподистрии и его политической системы: он разделял его отрицательное отношение к Священному союзу и к Меттерниху, не верил австрийской дружбе, видел в Австрии нашего естественного соперника во влиянии на балканские дела. Вместе с русским общественным мнением Блудов стоял за вмешательство России в борьбу Греции против Турции. Каподистрия называл Блудова "перлом русских дипломатов".

По возвращении из Англии Блудов работал над переводом и изданием "Документов для истории дипломатических сношений России с западными державами 1814 – 1822 гг. ". В этой работе ему приходилось разрабатывать русский дипломатический язык.

С отставкой Каподистрии кончилась дипломатическая карьера Блудова. В 1825 г. император Николай I назначил Блудова делопроизводителем верховной следственной комиссии по делу 14 декабря. Для Блудова это была нелегкая задача, так как многие из декабристов были ему хорошо знакомы. Составленный им "Доклад о тайных политических обществах" послужил материалом для приговора Верховного суда.

По окончании дела о декабристах Блудов был назначен статс-секретарем и товарищем министра народного просвещения. В 1827 г. им был составлен указ о непринятии детей крепостных крестьян в учебные заведения. В 1828 г. министром народного просвещения (на место Шишкова) был назначен граф Ливен, и главное управление делами иностранных вероисповеданий перешло к его товарищу (т. е. заместителю) Блудову. В этой должности Блудов по указанию государя сблизился с Иосифом Семашко и вместе с ним готовил воссоединение униатов с Православной Церковью. С 1832 г. Блудов руководил Министерством внутренних дел, в 1837 г. назначен министром юстиции, в 1839 г. – главноуправляющим II отделения Собственной Его Величества канцелярии, членом Государственного совета и председателем департамента законов. В 1842 г. ему пожаловано графское достоинство. Под редакцией Блудова II отделение выпустило два издания Свода законов (1842 и 1857 гг.). В 1845 г. обнародовано составленное II отделением "Уложение о наказаниях".

С 1857 г. Блудов участвовал в подготовке крестьянской реформы. В 1861 – 1862 гг. председательствовал в Государственном совете и комитете министров. В государственной деятельности Блудова трудно указать на одно, раз принятое направление. Он всегда отдавался господствующему настроению и изменял свои взгляды согласно видам правительства. Он был на службе всегда лишь честным и талантливым исполнителем верховной воли. В юности Блудов принимал живое участие в литературном движении начала XIX в. Знаменитый "Арзамас" получил свое название от сатирической статьи Блудова: "Видение в Арзамасе". В шутливом "Парнасском адресе-календаре" Воейкова Блудов обозначен как "государственный секретарь бога Вкуса при отделении хороших сочинений от бессмысленных и клеймлении последних печатью отвержения". Почти все главные художественные произведения той эпохи читались в доме Блудова еще в рукописях. Вяземский в своем послании так приветствует Блудова: "Ты друг и брат певца Людмилы, ты другом был Карамзина". Во имя этой старой дружбы Блудов издал последний, неоконченный том "Истории" Карамзина и заведовал изданием посмертных стихотворений Жуковского. Блудов считался в свое время превосходным стилистом; ему часто поручалось составление манифестов. В 1855 г. он был назначен президентом Академии наук и сохранил эту должность до самой своей смерти.

 

Блументрост Лаврентий Алферович (1619 – 1705)

Сын пастора, родился в имперском вольном городе Мюльгаузене. Слушал медицинские курсы в Браун-швейге, Гельмштедте, Иене и Лейпциге. Получив степень доктора, служил при дворах мелких германских государств. Слава об ученом враче дошла до Москвы, где в то время нуждались в таком медике, о чем 12 марта 1667 г. царь Алексей Михайлович писал саксонскому курфюрсту Иоанну-Георгу и просил отпустить в Россию доктора Блументроста. 24 мая 1668 г. с сыном и двумя дочерьми Блументрост прибыл в Москву и еще до представления царю подал в Аптекарский приказ письмо курфюрста и три аттестата, рекомендовавших его с отличной стороны. 26 июня он представлен был царю и получил в подарок на значительную сумму серебра, бархата, соболей, сукна, наличных денег и т. п.; тут же он был определен лейб-медиком. Годового жалованья ему назначено 130 рублей и столовых 50 рублей в месяц, всего 730 рублей. Верная и усердная служба, слава учености его и удачной практики снискали ему благоволение не только самого Алексея Михайловича, но и его детей: Федора, Петра и Софии, которая спасла ему жизнь в 1682 г. во время возмущения стрельцов. Этим благоволением пользовались и его дети. Блументрост скончался в Москве.

 

Блументрост Лаврентий Лаврентьевич (1692 – 1755)

Младший сын Лаврентия Алферовича, первый президент Санкт-Петербургской академии наук. Учился в московской школе пастора Глюка, потом слушал лекции в Галле, Оксфорде и Лейдене. В 1714 г. Петр Великий назначил его лейб-медиком к любимой своей сестре Наталье Алексеевне. В 1715 г. ему было поручено сделать описание болезни государя, которое он лично должен был сообщить известным медикам в Европе. Исполняя это поручение, Блументрост в 1717 г. был в Амстердаме и вел переговоры с Рюйшем относительно приобретения для России его, известного по всей Европе, анатомического кабинета, причем Блументрост поставил условием, чтобы ему был открыт секрет сохранения в целости анатомических препаратов. Под его наблюдением собрания Рюйша были доставлены в Петербург. В том же 1717 г. Блументрост ездил в Олонец для описания тамошних вод. В 1718 г., после смерти придворного доктора Арескина, звание лейб-медика перешло к Блументросту; ему было поручено также" управление царской библиотекой и кунсткамерой; ближайшим помощником его был Шумахер. В 1724 г. император Петр I утвердил проект учреждения Академии наук, составленный Блументростом вместе с Шумахером. Заседания в академии начались в конце 1725 г.; тогда же президентом ее был назначен Блументрост, о вежливом и дружеском обхождении которого с академиками с похвалой отзывается Миллер. При Петре II Блументрост, живя в Москве, заметно охладел к академии. Со смертью Петра II Блументрост потерял прежнее значение при дворе; в кончине нескольких лиц царской фамилии в сравнительно короткий промежуток времени, с 1725-го по 1731 г., винили неискусство главного врача. Блументрост сохранил доверие только мекленбург-ской герцогини Екатерины Ивановны. Когда в 1733 г. герцогиня скончалась, императрица Анна приказала А. И. Ушакову подвергнуть Блументроста допросу и потребовать от него отчета в лечении сестры ее. Объяснения Блументроста не давали никакого повода винить его в смерти Екатерины; однако он был выслан в Москву. Вскоре по восшествии на престол Елизаветы Блументрост подал на ее имя прошение, в котором указывал на свою службу ее родителям, и положение его улучшилось.

 

Бобринская Варвара Николаевна (1864 – после 1910)

Графиня, известная общественная деятельница. Получила хорошее образование, пройдя дома курс мужской гимназии. Живя вместе с мужем графом А. А. Бобринским в деревне в Тульской губернии, в 1891 – 1892 гг. начала заниматься общественной деятельностью, сначала организуя помощь голодающим, затем воскресные школы и чтения для взрослых. В 1898 г. в Новороссийске Бобринская получила доступ в тюрьмы и здесь встретилась лицом к лицу с самыми сложными социальными проблемами. В 1901 г. она открыла в Москве первый женский рабочий клуб, в 1903 г. – общежитие, из которого потом образовалось Общество попечения о молодых девицах. В 1902 г. Бобринская напечатала в "Русских Ведомостях" письмо о босяках Хитрова рынка, вызвавшее большие пожертвования. Месяц спустя благодаря энергии Бобринской возникло Городское попечительство о бедных Хитрова рынка, занявшееся устройством ночлежных домов для пришлых рабочих и биржи труда. К 1909 г. попечительство выстроило образцовый ночлежный дом на 1500 человек. На выборах в первую Думу Бобринская была деятельной и влиятельной сторонницей партии народной свободы. После роспуска Думы Бобринская опять отдалась просветительной работе. В 1908 – 1809 гг. она издавала в Москве дешевый журнал "Северное Сияние". В 1909 г. по ее инициативе и под ее председательством организуется комиссия заграничных, а впоследствии и русских экскурсий с целью дать народным учителям и демократической интеллигенции возможность путешествовать. В течение первых двух лет (1909 – 1910 гг.) около 2000 экскурсантов побывали за границей. С 1910 г. Бобринская занялась организацией деревенского театра.

 

Боброк-Волынский Дмитрий Михайлович (2-я пол. XIV в.)

Воевода Дмитрия Донского, князь.

В 1371 г. у Дмитрия московского произошел разрыв с Олегом Ивановичем Рязанским, и 14 декабря на Рязань была послана сильная московская рать под начальством Боброка; рязанцы были разбиты наголову при Скорнищеве, Олег бежал, и Рязань была отдана московским князем Владимиру Пронскому.

Под началом Боброка московские войска и рати Дмитриева тестя, князя нижегородского Дмитрия Константиновича, ходили на болгар в 1376 – 1377 гг. и заставили болгарских князей платить дань московскому и нижегородскому князьям.

В 1379 – 1380 гг. Боброк-Волынский вместе с князем Владимиром Андреевичем и Андреем Оль-гердовичем был послан воевать в Литву; князья взяли Трубчевск и Стародуб.

Самую важную услугу Боброк оказал великому князю и всей Руси в 1380 г. в Куликовской битве: вместе с Владимиром Андреевичем Храбрым он находился в засаде и удачным выбором времени нападения решил кровопролитную битву в пользу русских. Дальнейшая судьба его неизвестна.

 

Богданов Григорий Карпович (? – после 1682)

Думный дьяк Новгородской чети, Посольского приказа и Приказа большого прихода и земского. Был уполномоченным московского правительства в связан с Малороссией. В 1666 г. послан в Смоленск с послом Ордын-Нащокиным и принимал участие в заключении Андрусовского договора с Польшей. В 1669 г. участвовал в Глуховской раде, выбравшей гетмана Многогрешного, и заключил с ним договор. В 1682 г. возмутившиеся стрельцы требовали выдачи им Богданова и некоторых других – как людей, преданных Матвееву и Нарышкину. Богданов был сослан.

 

Богданов Модест Николаевич (1841 – 1888)

Известный русский зоолог и путешественник. В нем рано развились наблюдательность и страсть к охоте; жизнь на деревенском просторе и разнообразная природа окружающей местности давали в этом отношении богатый материал. В 1868 – 1870 гг. совершил большие путешествия по Поволжью от Казани до Астрахани. В 1871 г. получил степень магистра зоологии Санкт-Петербургского университета, в конце года избран штатным доцентом, а в 1872 г. хранителем зоологического музея Императорской академии наук. Летом 1871 г. был послан Казанским обществом естествоиспытателей на Кавказ. Он совершил большое путешествие, собрал обширный материал, но подхватил лихорадку. В 1873 г. Богданов воспользовался случаем посетить пустыни Средней Азии и Хивинский оазис, в то время еще почти не исследованные наукой; он принял участие в Хивинской экспедиции в составе казалинского отряда. Здесь ему пришлось не только в полной мере разделить тягости экспедиции, но и участвовать в военных действиях. В зиму 1873 – 1874 гг. он принимал деятельное участие в трудах Императорского русского географического общества. Оно исходатайствовало значительную сумму на ученую экспедицию в Арало-Каспийский край под начальством генерала Столетова. Богданов так заинтересовался природой этого края, что присоединился и к новой экспедиции. Теперь край был умиротворен, и ученые могли спокойно работать. Научные плоды этой работы оказались очень богатыми. В конце 70-х гг. Богданов был командирован за границу и полтора года работал в музеях Парижа, Берлина и Вены, особенно над коллекциями птиц, на которых всего более сосредоточивалось его внимание. В 1880 г. Богданов отправился во главе экспедиции, снаряженной С. -Петербургским обществом естествоиспытателей, на Белое море и Северный океан. Вслед за тем он был избран экстраординарным профессором, а позже назначен ординарным. С годами здоровье Модеста Николаевича становилось все хуже, и он вынужден был отказаться от места хранителя музея Академии наук. В конце 1885 г. ему пришлось прекратить чтение лекций. Университет дал. ему командировку на Кавказ; предполагалось, что в теплом климате он сможет еще работать и поправить свое здоровье. Конец зимы 1885 – 1886 гг. провел в Тифлисе и Сухум-Кале, лето 1886 г. – у подошвы ледника, близ Алагира, зиму 1886/87 г. – в Тифлисе и Ашур-Аде. Он надеялся сделать обширные исследования на персидском берегу, но сырой климат так плохо повлиял на его здоровье, что врачи посоветовали ему скорее уехать. Прожив с марта по август 1887 г. в родном Поволжье, в Сызрани, он возвратился в Петербург. Здесь он скончался.

Труды Богданова были посвящены изучению жизни и географического распространения позвоночных животных. Изучая их жизнь, он познавал и страну, где жили данные животные. Он оставил мастерские описания природы. Особенно замечательны его книги "Птицы и звери черноземной полосы" и "Очерки природы Хивинского оазиса". Нужно заметить, что многие места этого края до Богданова не были посещаемы натуралистами. Они стремились далее, в Сибирь, на Кавказ, в Среднюю Азию, исследовать природу более разнообразную, более отличную от европейской. Богданов показал, что и рядом с нами есть много незамеченного и любопытного. Богданов был основателем и председателем Русского общества птицеводства и перед смертью был занят книгой о разведении кур, для которой уже были заказаны рисунки. Он справедливо думал, что птицеводство имеет большое экономическое значение для России и что мы могли бы сбывать за границу на многие миллионы продукты птицеводства. Его статьи считаются образцовыми по ясности языка и умению живо передавать явления природы.

 

Богданова Надежда Константиновна (1836 – 1897)

Знаменитая русская балерина. Отец ее, Константин Федорович, был танцовщиком в московском балете, преподавателем танцев в театральном училище и балетным режиссером. 12-летняя Богданова впервые выступила на эстраде в Ярославле; затем она танцевала в разных городах, везде пользуясь большим успехом. По совету Фанни Эльслер Богданова отправилась в Париж, где училась у Мазилье и Сенлеона, и 20 октября 1851 г. предстала пред парижской публикой в балете "Маркитантка". В 1852 г. она пленяла Вену, танцуя "Жизель", мазурку и классические танцы. Прикомандированная по высочайшему повелению к петербургским театрам, Богданова выступила здесь в 1856 г. в "Жизели" и вызвала настоящий восторг. Она стала любимицей публики, поражая техникой, восхищая прелестью, грацией и легкостью поз, а также драматизмом и мимикой. Богданову ставили наравне с Ф. Эльслер, Тальони, К. Гризи и др. Кроме названных балетов, в ее репертуаре были "Эсмеральда", "Газельда", "Дебютантка", "Сильфида", "Катарина", "Метеора", "Сирота Теолинды" и мн. др. Не меньшим, чем в отечестве, успехом она пользовалась, гастролируя в Берлине, Неаполе, Париже. С октября 1862 г. по февраль 1863 г. Богданова танцевала в Москве, где упала на сцене и ушиблась. В "Московских Ведомостях" было напечатано, что ее падение было подстроено. В апреле 1864 г. кончился контракт Богдановой с дирекцией; возобновления не последовало.

 

Богданович Ипполит Федорович (1743 – 1803)

Известный поэт. Еще в детстве Богданович, как сообщает он в своей автобиографии, выказал наклонность к "чтению книг, рисованию, музыке и стихотворству, к которому особливо получил вкус чтением стихотворных сочинений Михаила Васильевича Ломоносова". На одиннадцатом году он был отправлен в Москву для "приказной службы" и там записан в юстиц-коллегию юнкером. Хотя Богданович "по успехам в математике считался между первыми отличнейшими учениками", но его более влекло к поэзии и особенно к драматическому искусству. Однажды 15-летний Богданович явился с намерением поступить на сцену к бывшему в то время директором московского театра Хераскову; по словам Карамзина, Херасков убедил юнкера в "неприличности актерского званиядля благородного человека" и записал его слушателем университета, приютив у себя в доме. Богданович выучился иностранным языкам и прошел "правила языка и стихотворства". В 1761 г. по окончании образования Богданович был назначен надзирателем при университетских классах с офицерским чеком, а через год переведен в комиссию торжественных приготовлений к коронованию Екатерины II с поручением сочинять надписи для триумфальных ворот. В 1763 г. по ходатайству "благодетельницы", Е. Р. Дашковой, Богданович поступает переводчиком в штат графа П. И. Панина. Тогда же, при личном участии княгини, Богданович издает в течение полугода журнал "Невинное упражнение", где, кроме статей и мелких оригинальных стихотворений, поместил перевод поэмы "На разрушение Лиссабона" Вольтера, воспевал "премудрую" Екатерину за то, что "век златой дала узреть", и посвятил графу Панину перевод (с французского) "Малой войны, описанной майором в службе короля прусского". В 1765 г., в бытность переводчиком иностранной коллегии в Петербурге, Богданович издает свою поэму "Сугубое блаженство" в трех песнях, посвященную наследнику Павлу Петровичу, и переводит трехактную комедию Вольтера "Нанина, или Побежденное предрассуждение". С 1766 по 1769 г. Богданович находится в Дрездене в качестве секретаря нашего посольства. В Петербурге в течение наиболее продуктивного периода своего авторства (1769 – 1775) Богданович перевел разные статьи из французской энциклопедии: "Сокращение из проекта о вечном мире" (из Сен-Пьера), "Историю о бывших переменах в Римской республике" аббата Вертота, – издал собрание своих оригинальных и переводных стихотворений под общим названием "Лира", "имел главное смотрение" за изданием "СПб. Ведомостей" и, наконец, по выражению Карамзина, "положил на алтарь Граций" свою "Душеньку", задуманную им еще в бытность за границей; некоторые места поэмы, несомненно, навеяны картинами Дрезденской галереи. Успех поэмы был огромный. Еще до опубликования она распространилась в многочисленных списках. Сама императрица, по рассказу Карамзина, "читала "Душеньку" с удовольствием и сказала о том сочинителю". За нею и придворные "старались изъявлять ему знаки своего уважения и твердили наизусть места, замеченные монархинею". Тогдашние стихотворцы писали эпистолы, оды, мадригалы в честь и славу творца "Душеньки". Содержание ее заимствовано из повести Лафонтена "Амур и Психея", в свою очередь, почерпнутой из сатирического романа Апулея "Золотой осел". Сличая поэму Богдановича с повестью Лафонтена, Карамзин пришел к выводу, что "Душенька" "во многих местах приятнее и живее" своего оригинала, так как Богданович, "не выпуская из глаз Лафонтена, идет своим путем и рвет на лугах цветы, которые укрылись от французского поэта". Главная заслуга Богдановича в том, что он "первый на русском языке играл воображением в легких стихах: Ломоносов, Сумароков, Херасков могли быть для него образцами только в других родах". Успех продолжался более полувека. Еще в 40-х гг. XIX в. "Душенька" находила почитателей среди простонародья, для которого офени развозили по ярмаркам лубочное ее издание.

После "Душеньки" Богданович не сочинил ничего выдающегося. Во исполнение воли императрицы он собрал и издал русские пословицы, переложив их в стихи, и сочинил три театральные пьески на тему им же придуманных поговорок. "Венок "Душеньки", по выражению Карамзина, "остался единственным на голове Богдановича". В 1796 г. Богданович поселился в Сумах, где готовился вступить в брак, но вскоре по невыясненной причине был вынужден расстаться со своей невестой. В 1798 г. Богданович переехал в Курск, откуда пространной одой, ставшей уже лебединой его песнью, приветствовал вступление на престол Александра I.

 

Богомил (Богумил)

Языческий жрец, прозванный за свое сладкоречие Соловьем. Этим именем в так называемой Иоакимовской летописи, известной только Татищеву, назван в сказании о введении христианства в Великом Новгороде жрец, который вместе с тысяцким Угоняем возмущал своих сограждан-новгородцев против новой, христианской веры.

 

Богомолов Федот Иванович (? -1772)

Самозванец, объявивший себя в 1772 г. императором Петром III. Он был крестьянином графа Р. Л. Воронцова; мальчиком бежал из вотчины (Саранского уезда) в Саратов; ходил на купеческих судах, жил потом у колонистов, служил в Калмыцкой орде за казака Панчилина, работал по хуторам и, наконец, 25 лет от роду поступил в легионную команду в Дубовке под именем Казина. Вскоре между казаками стали ходить слухи, что среди них находится император Петр III; при этом указывали на Казина, несмотря на уверения некоторых казаков о несходстве его с Петром III. В другом пришельце, Спиридоне Долотине, не замедлили признать государственного секретаря. Несколько обидных слов, произнесенных одним офицером по отношению к казаку Буренину, вызвали в казаках решимость перевязать всех офицеров и объявить Казина императором Петром III. 30 марта офицеры были перевязаны, но один из них, Савельев, схватил самозванца, заковал в кандалы и вместе с Долотиным отправил его в Царицын. Сидя в царицынской тюрьме, Богомолов выдавал себя за Петра и даже показывал знаки на груди. Была попытка освободить заключенных (25 июня), поэтому их перевели в Черный Яр, но потом снова возвратили в Царицын.

Волнение казаков не утихало; главный руководитель его, Семенников, был схвачен только через год. Поэтому спешили решить дело Богомолова. 31 декабря 1772 г. в Царицыне был уже исполнен приговор суда над самозванцем; его наказали кнутом при большом стечении народа, вырезали ноздри и, поставив на лице клейма, заключили в погреб; ночью его отправили в Сибирь на каторгу, но дорогой он умер. На суде Богомолов показал, что "императором Петром III объявил о себе в пьянстве своем, без дальнего замысла". Дело о нем велено было предать забвению.

 

Болотников Иван Исаевич (? -1607)

Бунтовщик Смутного времени. Болотников поначалу был холопом князя Телятевского. В детстве попал в плен к татарам, продан туркам, работал на турецких галерах, по освобождении оказался в Венеции.

Возвращаясь на родину через Польшу, он явился в Самборе к Молчанову, выдававшему себя за спасшегося царя Димитрия. Молчанов отправил Болотникова с письмом к путивльскому воеводе, князю Шаховскому. Последний поручил ему отряд в 12000 человек. С ними Болотников отправился в Комарницкую волость и всюду распространял слух, что он сам видел Димитрия, назначившего его главным воеводой.

Василий Шуйский выслал против Болотникова отряд под начальством князя Юрия Трубецкого, но последний, встретясь под Кромами с Болотниковым, отступил. Это послужило сигналом к восстанию многих городов, высылавших к Болотникову вспомогательные отряды; холопы и крестьяне, услышав его призыв, почти всюду поднимались на своих господ и примыкали к его отряду. Возмутилась и мордва в надежде освободиться от московской власти. Кроме того, к Болотникову примкнуло ополчение Истомы Пашкова, к нему пристали Ляпуновы – Захар и Прокопий – и отряд вольницы, пришедший из Литвы.

Болотников направился к столице. Стоявшие на пути города все признали власть главного воеводы Димитрия; только в Коломне отважились сопротивляться, и это повлекло полное разграбление города. В 50 верстах от Москвы, близ села Троицкого, Болотникова встретила московская рать под начальством Мстиславского, который, не вступив в бой, едва спасся от преследований Болотникова.

22 октября 1606 г. Болотников остановился в селе Коломенском, в семи верстах от Москвы. Здесь он построил острог и стал рассылать по Москве и разным городам грамоты, возбуждая народ против богатых и знатных и призывая всех целовать крест законному государю Димитрию Ивановичу. Ополчение Болотникова увеличилось здесь еще более; из него выделялись отдельные шайки, по преимуществу холопов, которые своими набегами и разбоями держали столицу в осадном положении.

Но затем в войске Болотникова произошло раздвоение: на одной стороне стояли дворяне и дети боярские, на другой – холопы, казаки и вообще мелкие безыменные люди. У последних главою был Болотников, а начальниками первых – Истома Пашков и братья Ляпуновы. Между вождями возникли несогласия, и результатом их стал переход на сторону Шуйского сначала Ляпуновых, а затем Истомы Пашкова.

Между тем Шуйский, деятельно принявшийся за укрепление Москвы с самого появления мятежников, теперь стал получать подкрепления от переходивших на его сторону городов, которые высылали к нему ополчения дворян и детей боярских. Ряд удачных приступов на острог Болотникова заставляет последнего бежать из-под Москвы. Болотников засел в Калуге; укрепил ее, собрал до 10000 беглецов и приготовился к обороне. Высланные сюда Шуйским отряды (наибольший под начальством Мстиславского) обложили город со всех сторон, производили частые приступы, разбили подходившее на помощь Болотникову ополчение под начальством князя Масальского, но энергия Болотникова оставалась непоколебимой; одно только его смущало: названный Димитрий не являлся. Тогда среди терских и волжских казаков появился новый самозванец, принявший на себя имя царевича Петра, будто бы сына Федора Иоанновича, подмененного дочерью, вскоре умершей; он уже подступал к Путивлю,и им-то тогда князь Шаховской решил воспользоваться для поддержания восстания. Он отправил его в Тулу, а затем двинулся туда и сам. На выручку Болотникову он отправил отряд под начальством князя Телятевского. Последний разбил царских воевод, князей Татева и Черкасского, под Калугой, на Пчелке (2 мая). Тогда Болотников сделал вылазку из Калуги и направился в Тулу, где уже были Шаховской и Петр.

30 июня подступил к Туле с большим войском царь Василий Шуйский. Началась осада Тулы, продолжавшаяся немного более трех месяцев. По предложению муромского боярского сына Кравнова, запрудой Упы была затоплена Тула, где наступил голод. Начались переговоры о сдаче. Царь обещал Болотникову и Шаховскому милость, и 10 октября 1607 г. боярин Колычев занял Тулу. Болотников явился перед Шуйским, снял с себя саблю, положил пред царем, ударил ему челом до земли и произнес клятвенное обещание служить царю верно до гроба, если тот, согласно своему целованию, не прикажет его умертвить.

Болотникова и других предводителей мятежа после допроса засадили в тюрьму в Каргополе. Здесь ему сначала выкололи глаза, а затем утопили.

 

Болотов Андрей Тимофеевич (1737 – 1833)

Знаменитый мемуарист XVIII в. Десяти лет был зачислен каптенармусом в армейский полк, находившийся под командой его отца. Рано осиротев, Болотов вступил 17 лет на действительную службу сержантом в архангелогородский полк и в 1757 г. отправлен офицером в Прусский поход. В 1758 – 1761 гг., служа в канцелярии русского военного губернатора Восточной Пруссии, занимался в свободное от службы время науками и слушал лекции в Кенигс-бергском университете. В начале 1762 г. переведен адъютантом к санкт-петербургскому генерал-полицейместеру барону Корфу, но скоро вышел в отставку и еще до воцарения Екатерины II уехал в свою деревню. Здесь он женился и провел всю остальную часть жизни, деятельно занимаясь сельским хозяйством в своем имении и управляя также имениями графа Бобринского. Ко времени пребывания Болотова в деревне относятся его литературные труды и плоды ученых занятий, например: "Краткие и на опытности основанные замечания о електризме и о способности електрических махин к помоганию от разных болезней". Главным предметом занятий Болотова было сельское хозяйство. После него осталась большая рукопись, писанная замечательно красиво, как и все его рукописи, под заглавием: "Изображения и описания разных пород яблоков и груш, родящихся в Дворенинских, а отчасти и в других садах; рисованы Андреем Болотовым 1797 – 1800". Этот замечательный труд по русской помологии был напечатан в "Журнале садоводства". Но самое главное, что Болотов оставил "Записки", на которых, собственно, и зиждется его известность. Они изданы в 1871 – 73 гг. под заглавием: "Жизнь и приключения Андрея Болотова". Кроме того, он составил: "Памятник протекших времен, или Краткие исторические записки о бывших происшествиях и носившихся в народе слухах". Свои "Записки", занимающие исключительное место в русской мемуарной литературе, Болотов составил в 1789 – 1816 гг. Автор подчас наивно, но беспристрастно излагает историю своих предков, свою собственную жизнь и жизнь окружавшего его общества, злоупотребления и неурядицы современного ему социального строя и пр. "Записки" дают очень богатый материал для изучения быта провинциального дворянства XVIII в.

 

Болтин Иван Никитич (1735 – 1792)

Русский историк. Родился в дворянской семье. Шестнадцати лет Болтин был зачислен рядовым в конногвардейский полк; в 1768 г. вышел в отставку с чином генерал-майора и вскоре был определен директором таможни в Василькове; через 10 лет по протекции Потемкина был переведен в Петербург, в главную таможенную канцелярию, а по ее закрытии, в 1780 г., назначен в военную коллегию сначала прокурором, а потом (в 1788 г.) – членом коллегии; Болтин много ездил по России и путем непосредственного наблюдения хорошо ознакомился с различными сторонами народного быта. Вместе с тем, "чрез многие лета в отечественной истории упражняясь", он собрал обширный запас сведений о русской старине по летописям, грамотам и изданным к тому времени сочинениям (например, "Истории" Татищева); есть известие, что после него осталось до ста свя^г зок разных бумаг и рукописей, которые были куплены Екатериной II. Результаты своих занятий Болтин пробовал сначала изложить в форме ис-торико-географического словаря, который при выполнении плана разбился на два самостоятельных: собственно историко-географический словарь и толковый славяно-русский. И тот и другой остались, однако, незаконченными. Работа по составлению словаря послужила для Болтина дальнейшей подготовкой к роли русского историка. Ему принадлежат два главных исторических труда: "Примечания на историю древней и нынешней России Леклерка" (2 тома, 1788) и "Критические примечания на Историю князя Щербатова" (2 тома, 1793 – 1794). Оба сочинения имели, как видно из заглавий, критические задачи; но автор в самых широких размерах использовал в них накопленный им запас знаний и наблюдений, так что в них с достаточной полнотой отразились исторические его взгляды. У Болтина очень цельное мировоззрение. Для него закономерность исторических явлений есть центральная идея, которой руководствуется историческое исследование. Нравы или национальный характер являются для Болтина фундаментом, на котором строится государственный порядок: наблюдаемые в истории перемены "в законах" происходят "по мере измены в нравах". Россия "ни в чем не похожа" на другие европейские государства, потому что слишком различны ее "физические местоположения" и совсем иначе сложился ход ее истории. Целостностью и продуманностью взглядов на русскую историю Болтин далеко превосходит и современных ему, и многих следовавших за ним историков. По его убеждению, Русь выработала свои нравы, и их надо беречь, иначе мы рискуем стать "непохожими на себя"; но она была бедна просвещением, и Болтин не против того, чтобы русские заимствовали "знания и искусства" у западных соседей. Подобный строй мыслей и чувств сближал Болтина с Екатериной II, взгляды которой со времени французской революции приняли националистическое направление. Этим объясняется, что "Примечания" на историю Леклерка и задуманы были не без участия императрицы, действовавшей через Потемкина, и изданы были на ее средства.

 

Большаков Тихон Федорович (1804 – 1873)

Русский купец, антиквар-букинист, собиратель рукописей, старопечатных книг, икон.

Выдающиеся частные коллекции Н. П. Румянцева, Ф. А. Толстого, К. Ф. Калайдовича, П. М. Строева, В. М. Ундольского, С. Г. Строганова, А. С. Уварова, И. Н. Царского, К. Т. Солдатенкова, Ф. И. Буслаева формировались благодаря Т. Ф. Большакову, торговавшему старинными книгами. Особенно много рукописей (около 200) приобрел у него известный собиратель М. П. Погодин. В его лавке приобретали рукописи и для публичных библиотек, в частности для Румянцевского музея, там некогда находилось специальное хранилище с надписью "от Большакова".

Составлял свод "Творения Максима Грека" и набрал 216 его сочинений.

Личная коллекция Т. Ф. Большакова состояла из рукописей, старопечатных книг, икон, бытовой и церковной утвари. Наиболее ценной частью его собрания были хронографы-летописцы, сборники старинных повестей, нотные сочинения.

Одним из первых он стал собирать духовные стихи и нотные рукописи с крюковыми распевами (был знатоком этого распева). Перед смертью подарил эту часть своей коллекции фольклористу П. А. Бессонову.

В собрание Большакова входили также иконы XII – XIII вв. и лицевое шитье.

453 рукописи из некогда знаменитого московского собрания хранятся в Российской государственной библиотеке.

 

Бомелий Элизиус (? -1575)

Известен в русских современных ему актах под именем "дохтура Елисея", родом из Голландии. Некоторые называют местом его рождения Везель (Вест-фалия). После скитаний по Европе Бомелий выгнан был из Германии, прибыл в Россию и нашел доступ к царю Ивану Грозному, который сделал его своим врачом. Заметив в царе подозрительность к окружавшим его, он старался поддержать в Грозном это болезненное расположение духа и своими наветами погубил много бояр и народа. Летопись под 1570 г. говорит, что литовцы и немцы, боясь конечного разорения от московского царя, подослали к последнему этого "лютого волхва" и "злого еретика", который сделал то, что "на русских людей царь возложил свирепство, а к немцам на любовь преложи". Самая мысль Грозного – бежать в Англию – была внушена, как считают, этим проходимцем.

В 1571 г. – в начале пятой эпохи казней – Бомелий предложил царю истреблять лиходеев ядом и, как говорят, составлял зелье с таким искусством, что отравляемый умирал в назначенное царем время. Наконец, уличенный в предательских сношениях с польским королем Стефаном Баторием, Бомелии, по одним свидетельствам, всенародно сожжен был в Москве, по другим – губя людей наветами, он и сам погиб от навета.

Вдова Бомелия, придворная англичанка по просьбе королевы Елизаветы, которая писала о том к Грозному, была отпущена на родину, впрочем, уже преемником последнего, царем Федором, в 1584г.

 

Боресков Михаил Матвеевич (1829 – 1898)

Электротехник и аэронавт; учился в Главном инженерном училище, курс которого окончил в 1849 г.; в Крымскую кампанию 1854 – 1855 гг. ему было поручено заграждение Дуная подводными минами и производство подрывных работ для разрушения крепостей Измаила и Килии. В войну 1877 – 1878 гг. Боресков заведовал минной частью действующей армии. В 1884 г. назначен председателем Вы-сочайше утвержденной "комиссии по применению воздухоплавания, голубиной почты и сторожевых вышек к военным целям". Боресков энергично проводил в жизнь формирование кадров воздухоплавательных команд, лично ездил во Францию, где совершил несколько полетов и приобрел для России два шара "Орел" и "Сокол".

Под конец жизни Боресков был заведующим гальванической частью инженерного ведомства.

 

Борецкая Марфа (2-я пол. XV в.)

Жена посадника Исаака Андреевича, ставшая после смерти мужа во главе литовской партии в Новгороде; известна более под именем Марфы Посадницы. Личность ее, по памятникам, рисуется не очень отчетливо; видно, что она была женщина умная, энергичная и любившая свободу.

Историю падения Новгорода летописец начинает с 1471 г., со времени первого похода Иоанна III на Новгород. В объяснение этого падения он приводит, между прочим, рассказ о сношениях Марфы с Казимиром, королем польским и великим князем литовским, что он называет изменой не только московскому князю, но и православию. В Новгороде составилась значительная партия приверженцев союза с Казимиром, и во главе этой партии в начале княжения Иоанна III стояли Борецкие.

Чувствуя за собой силу, партия Борецких часто наносила оскорбления московским наместникам и довольно грубо отвечала на требования Иоанна. В 1471 г. при выборе архиепископа жребий выпал не на ключаря Пимена, любимца Марфы, а на Феофила, тяготевшего к Москве. Этим обстоятельством Борецкая воспользовалась для окончательного разрыва с Москвой: на бурном, по сказанию московского летописца, вече партия ее взяла верх, и к Казимиру было отправлено посольство с предложением быть главою Новгорода на основании древних установлений его гражданской свободы.

Иоанн пошел походом на Новгород и в нескольких сражениях совершенно рассеял новгородскую рать, не подкрепленную помощью Казимира. Новгород должен был подчиниться Москве и присягнуть Иоанну как своему верховному судье. На политическую свободу Новгорода и на право самоуправления его во внутренних делах Иоанн не посягнул, но это не успокоило Марфу и ее партию. К тому же новые обещания помощи со стороны Казимира не прекращались. Партия литовская опять стала усиливаться и брать верх над московской. Возникли столкновения между той и другой, и жалобы угнетенных призвали Иоанна в Новгород (1476). После того многие обиженные из новгородцев сами стали ездить в Москву и искать там у великого князя управы. Иоанн, знавший о сношениях партии Борец-кой с Казимиром и их приготовлениях и решившийся покончить с вечевой общиной, отправил посла в Новгород спросить: какого государства хотят новгородцы, т. е. не желают ли они иметь великого князя как государя самодержавного, единственного законодателя и судью? Такой вопрос поверг новгородцев в сильное смущение; всеобщим испугом воспользовалась партия Марфы, подняла волнение, во время которого были перебиты многие из более ревностных сторонников Москвы, и вновь обратилась за помощью к Казимиру.

Казимир, как и раньше, далее обещаний не шел, и Новгород, несмотря на все противодействие Марфы и ее партии, без борьбы впустил войска Иоанна. На другой день по вступлении в город, 2 февраля 1479 г., Иоанн приказал схватить Марфу с ее внуком и многими боярами и отправить в Москву; ее имения стали достоянием Иоанна.

Незадолго до этого преподобный Зосима, чудотворец Соловецкий, прибыл в Новгород ходатайствовать за свой монастырь, от которого слуги новгородских бояр отнимали угодия, необходимые для прокормления братии. Святого отца пригласила к обеду Марфа, которая вместе с некоторыми боярами по неразумению, своекорыстию и гордости не благоприятствовала основанию монастыря на Соловецком острове.

Во время пиршества было преподобному видение: почудилось, будто шесть знаменитых бояр сидят без голов. Пораженный этой картиной, святой прослезился и не мог ни пить, ни есть. Никому он в это время ничего не сказал, но после открыл тайну ученику своему Даниилу.

Вскоре видение преподобного оправдалось: Великий Новгород был взят царем Иоанном III, и те бояре, которых преподобный видел без голов, были казнены.

Марфу же сослали в заточение, а дом ее разрушили до основания.

Из Москвы Марфа была отвезена в Нижний Новгород, при пострижении в монахини наименована Марией и заключена в тамошний девичий монастырь. Год смерти ее неизвестен.

 

Борис (? – 1015)

Русский святой. Борис (в крещении Роман) Владимирович – любимый сын великого князя Владимира. По начальной киевской летописи, рожден от болгарыни и при втором разделе земель получил в удел Ростов, которым до того владел Ярослав. Раньше, как видно из прибавлений к некоторым спискам летописей, бывших в руках у В. Н. Татищева, Борису был дан Муром.

Второй раздел произошел около 994 – 996 гг. С этого времени до 1015 г. в летописях о Борисе нет никаких упоминаний. В 1015 г. заболел Владимир, и Борис был призван в Киев. Вскоре по его прибытии стало известно о вторжении печенегов, и Владимир посылает его с дружиной для отражения их. Борис нигде не встретил печенегов и, возвращаясь обратно, остановился на р. Альте. Здесь он узнал о смерти Владимира и о занятии великокняжеского стола Святополком.

Дружина предложила ему идти на Киев и овладеть престолом. Но Борис не хотел нарушать родовых отношений и с негодованием отверг это предложение. Дружина Владимира покинула его, и он остался лишь со своими отроками.

Между тем Святополк, который, извещая Бориса о смерти отца, предлагал быть с ним в любви и увеличить его удел, отправил Путшу и вышегородских бояр убить брата: симпатии к Борису народа и дружины делали его опасным соперником. Путша с товарищами в ночь на 24 июля копьями пронзил Бориса и его слугу, родом венгра, именем Георгий, пытавшегося защитить господина собственным телом. Еще дышавшего Бориса убийцы завернули в шатерное полотно и повезли. Святополк, узнав, что он еще жив, послал двух варягов прикончить его, что те и сделали, пронзив его мечом в сердце. Тело Бориса тайно было привезено в Вышгород и там погребено в церкви св. Василия.

Вскоре пал от рук убийц, подосланных тем же Святополком, и брат Бориса – Глеб. Его тело также было погребено (уже в 1019 г.) в церкви св. Василия. Память обоих страдальцев осталась для России священной. Летописи полны рассказами о чудесах исцеления, происходивших у их гроба, о победах, одержанных их именем и помощью, о паломничестве князей к их гробу и т. д. В 1071 г. Церковь включила их в число святых, и с того времени утвердился праздник Бориса и Глеба 2 (15) мая, день перенесения их мощей в новую церковь, выстроенную князем Изяславом Ярославичем в Вышгороде. Впоследствии в честь них возникло много церквей и обителей в разных городах России. Самый факт убиения служит для древних летописцев любимой темой для отдельных сказаний, из которых наидревнейшие и наиболее полные приписываются Нестору и черноризцу Иакову.

 

Борис Василъкович (Васильевич, 1231 – 1264)

Князь ростовский, старший из двух сыновей Василия Константиновича, от брака его с Марией Михайловной, княжной черниговской. Известен как печальник земли русской перед ханом Золотой Орды и Уловчием, которого хан назначил наместником Руси. До 1258 г. в течение 14 лет побывал он в Орде восемь раз, по приказу Батыя ездил даже в Великую Татарию к хану Сартаку (1245); вместе с другими князьями старался оградить Русь от татарских численников, (присланных "исчислить" население, т. е. провести его перепись для обложения данью), но напрасно и в 1258 г. должен был даже сопровождать их в Новгород; наконец, в 1277 г. отправился по требованию хана с женой и детьми в Орду для того, чтобы принять участие в походе татар на ясов (алан). Но по прибытии в Орду захворал и умер.

 

Борис Константинович (? – 1393)

Князь городецко-суздальский – третий сын Константина Васильевича, князя суздальского. После непродолжительной распри со своим братом Дмитрием из-за Нижнего Новгорода он все время жил с ним в согласии: в 1367 г. вместе с Дмитрием боролся с татарским мурзой Булат-Темиром, грабившим их земли; в 1370 г. по требованию брата ходил на Асана, царя болгар, и в 1377 и 1378 гг. прославился победами над мордвой, ограбившей удел его брата и сжегшей Нижний Новгород. После смерти брата (1383) Борис Константинович несколько раз пытался овладеть Нижним Новгородом и даже получил на него ханский ярлык, но, в конце концов, уступил великому князю московскому Василию Дмитриевичу, уничтожившему самостоятельность Нижегородского княжества в 1392 г. Умер Борис Константинович в Суздале, где и погребено его тело в Рождество-Богородицком соборе. Борис известен как строитель: в 1372 г. в виде оплота от набегов мордвы, черемис и татар, основал г. Курмыш на р. Суре, а за три года перед этим поставил в городе соборную церковь в честь Архангела Михаила.
 
 

 

Борис Федорович Годунов (1551 – 1605)

Род царя и великого князя всея Руси происходит от татарского мурзы Чета, в крещении Захарии, который выехал из Орды к великому князю московскому Ивану Даниловичу Калите и построил костромской Ипатьевский монастырь. Старшая линия потомков Чета, Сабуровы, в конце XV ст. уже заняла место среди знатнейших родов московского боярства, тогда как младшая, Годуновы, выдвинулась столетием позже при Грозном, во время опричнины.

Борис начал службу при дворе Грозного: он был дружкой на свадьбе царя с Марфой Васильевной Собакиной. Около 1571 г. Борис упрочил свое положение при дворе женитьбой на дочери Малюты Скуратова-Бельского Марье Григорьевне. В 1578 г. Борис стал уже кравчим, а когда в 1580 г. Грозный выбрал сестру Бориса, Ирину, в супруги царевичу Феодору, пожалован в бояре.

В 1581 г. царь в порыве гнева поразил смертельным ударом своего старшего сына Ивана. Есть известие, что Годунов заступился за царевича и был изранен Грозным; противники Бориса донесли царю, что Борис притворяется больным, но царь Иван, посетивши больного на дому, узнал правду и наказал клеветников.

После смерти Грозного при слабом его преемнике подняло голову боярство. Опасаясь интриг в пользу царевича Димитрия, правители удалили малолетнего царевича с матерью и ее родственниками Нагими в Углич, назначенный Димитрию в удел отцом. Борис, шурин царя Феодора, при царском венчании 31 мая 1584 г. был осыпан милостями. Во главе оппозиции ему стояли князья Шуйские. Чтобы подрезать в корне могущество Бориса, они, имея на своей стороне митрополита Дионисия, часть бояр, дворян и многих московских купцов, собрались подать (в 1587 г.) царю челобитную о разводе с бездетной Ириной и вступлении в новый брак "царского ради чадородия". Царь, сильно любивший Ирину, которая к тому же и не была бесплодна, был оскорблен. Дело кончилось ссылкой Шуйских, свержением митрополита Дионисия и вообще опалой их сторонников. На место Дионисия был посвящен в митрополиты ростовский архиепископ Иов, преданный Борису человек. Старшие Шуйские – Иван Петрович и Андрей Иванович – умерли (или были умерщвлены) в ссылке. Теперь у Бориса не было более соперников: он достиг такой власти, какой не имел ни один из подданных. Все, что делалось московским правительством, делалось по воле Бориса. Он стал настоящим правителем государства и со свойственной ему предусмотрительностью заставлял мальчика-сына принимать участие в приемах послов и пр., как бы стараясь показать в нем наследника своей власти. Внешняя политика отличалась осторожностью и преимущественно мирным направлением, так как Борис по характеру своему не любил рискованных предприятий, да и страна после Грозного нуждалась в покое.

Во время управления Бориса усилено укрепление Москвы постройкой Белого города (в 1586 г.) и воздвигнуты каменные стены Смоленска, сослужившие великую службу в Смутное время. Ко времени правления Бориса относится учреждение патриаршества (1589), которое сравняло первосвятителя Русской Церкви со вселенскими восточными патриархами и дало ему первенство перед митрополитом киевским. Внутренняя политика умного правителя имела целью водворение порядка и справедливости, восстановление мощи и благосостояния. Страна уже начинала "от скорби большой утешаться и тихо и безмятежно жить". Во взаимной борьбе классов Борис встал на сторону мелкого служивого люда. Это проявлялось и в области политической – Борис давал ход "худородным" дельцам и служилым людям, отстраняя "великородных".

В 1591 г. совершилось событие, имевшее огромное влияние на судьбу Бориса: 15 мая в Угличе погиб царевич Димитрий, причем жители Углича перебили людей, заподозренных ими в убийстве царевича. Следственная комиссия выяснила, что царевич, страдавший падучей болезнью, играя в тычку, в припадке упал на нож и зарезался. Народная молва обвиняла в убийстве Бориса. Виноват ли Борис в преждевременной смерти царевича – остается до сих пор темным, однако подозрениями были омрачены все семь лет его царствования и самая память о нем.

Вскоре после смерти Димитрия в июне 1591 г. в Москве вспыхнул сильный пожар, истребивший весь Белый город. Борис старался оказать всевозможную помощь погорельцам, и вот пронесся слух, что он нарочно велел зажечь Москву, чтобы милостями привлечь ее жителей. Нашествие крымского хана Казы-Гирея под Москву летом 1591 г. приписывалось также Борису, который будто бы желал тем отвлечь внимание народа от смерти Димитрия. Бориса обвиняли даже в смерти царя Феодора, а позднее – даже в смерти желанного им жениха Ксении принца Иоанна. После смерти Феодора (умер 7 января 1598 г.), последнего царя из династии Рюриковичей, все присягнули царице Ирине, чтоб избежать междуцарствия, но она, чуждая властолюбия, в девятый день по кончине супруга удалилась в московский Новодевичий монастырь, где и постриглась под именем Александры. За Ириной последовал в монастырь и брат.

Во главе правительства стал патриарх Иов, действиями которого руководила не просто преданность Борису, но и глубокое убеждение, что Борис – человек, наиболее достойный занять престол, и что избрание его в цари обеспечит порядок и спокойствие в государстве. В пользу Бориса, кроме свойства с покойным царем, всего более говорило его разумное управление при Феодоре, а оно рассматривалось современниками как счастливое. Сверх того, долголетнее пользование верховной властью дало Борису и его родственникам громадные средства и связало с его интересами интересы администрации Московского государства. С самого начала патриарх предлагает Бориса в цари и, сопровождаемый боярами, духовенством и народом, просит Бориса принять царство, но получает от него решительный отказ. Чтобы сломить упорство Бориса, созывается Земский собор. 17 февраля члены собора собрались к патриарху в числе свыше 500; большинство из них состояло из духовенства, покорного патриарху, и служилых людей, сторонников Бориса. После речи Иова, прославлявшей Бориса, Земский собор единогласно постановил "бить челом Борису Феодоровичу и кроме него никого на государство не искать". 21 февраля, после многих упрашиваний, под угрозой отлучения от Церкви Борис согласился исполнить просьбу земских людей.

Эти неоднократные отказы со стороны Бориса объясняются не только русским обычаем, который требовал всякую почесть, даже простое угощение не принимать по первому приглашению, но и желанием укрепить свое положение "всенародным" избранием. 30 апреля Борис переехал из Новодевичьего монастыря в Кремль и поселился с семьей в царском дворце. Слухи о нашествии крымцев заставили Бориса вскоре (2 мая) выступить из Москвы во главе огромного войска и остановиться в Серпухове, но вместо орды явились послы от хана с мирными предложениями. Из этого похода царь с торжеством вернулся в Москву, как бы после великой победы. 1 сентября, в день нового года, Борис венчался на царство. Во время венчания под влиянием радостного чувства у осторожного, сдержанного Бориса вырвались слова, поразившие современников: "Отче, великий патриарх Иов! Бог свидетель сему, никто же убо будет в моем царствии нищ или беден!" Тряся за ворот сорочки, царь прибавил: "И сию последнюю разделю со всеми".

Царское венчание, кроме пиров во дворце, угощений народа, пожалований в чины, сопровождалось необыкновенными милостями: служилым людям выдано двойное годовое жалованье, купцам дано право беспошлинной торговли на два года; земледельцы освобождены на год от податей; есть известие, что было определено, сколько крестьяне должны были работать на помещиков и платить им; вдовам и сиротам розданы деньги и съестные припасы; освобождены заключенные в темницах и получили вспоможение; инородцы были освобождены на год от податей.

Первые годы царствования Бориса были как бы продолжением царствования Феодора Ивановича, что очень естественно, так как власть оставалась в тех же руках. Современники хвалят Бориса, говоря, что "он цвел благолепием, видом и умом всех людей превзошел; муж чудный и сладкоречивый, много устроил он в Русском государстве достохвальных вещей, ненавидел мздоимство, старался искоренять разбои, воровство, корчемство, но не мог искоренить; был светлодушен и милостив и ни-щелюбив!" В 1601 г. Борис разрешил переход крестьян во всей России, кроме Московского уезда, но лишь от мелких владельцев к мелким.

Как человек умный, Борис сознавал отсталость русского народа в образовании сравнительно с народами Западной Европы, понимал пользу науки для государства. Есть свидетельство, что он хотел завести в Москве высшую школу, где бы учили иностранцы, но встретил препятствие со стороны духовенства. Борис первый решился послать нескольких юношей учиться в Западную Европу: в Любек, Англию, Францию и Австрию. Эта первая отправка была неудачна: все они там и остались. Иностранные купцы и мастеровые пользовались покровительством Бориса. Из иноземцев, преимущественно из ливонских немцев, составился особый отряд царской гвардии. При Борисе состояли шесть иностранных медиков, получавших огромное вознаграждение. Немцам было разрешено построить в Москве лютеранскую церковь. Некоторые из русских, желая подражать по внешности иностранцам и тем угодить царю, стали брить бороды. Пристрастие Бориса к иностранцам возбуждало неудовольствие в русских людях.

Внешняя политика была еще более мирной, чем при Феодоре. От Грозного Борис наследовал мысль о необходимости присоединить Ливонию, чтобы, имея в руках гавани при Балтийском море, вступать в общение с народами Западной Европы. У Бориса было сильное желание породниться с европейскими царствующими домами в видах возвышения собственного рода. В 1600 г. А. Власьев вел в Вене тайные переговоры о браке Ксении с Максимилианом; английская королева Елизавета старалась найти невесту для Феодора. Во время переговоров с Данией из-за русско-норвежской границы в Лапландии было заявлено желание царя иметь своим зятем датского королевича. В Дании это предложение было охотно принято, и принц Иоанн, брат короля Христиана IV, приехал в Москву, но вскоре по приезде опасно заболел и скончался (в октябре 1602 г.), к великому горю Бориса и Ксении. В 1604 г. начались переговоры о браке Ксении с одним из герцогов шлезвигских, но были прерваны смертью Бориса. Царь искал жениха для дочери и невесты для сына также между единоверными владетелями Грузии.

Отношения к Крыму были благоприятные, так как хан был вынужден участвовать в войнах султана, а кроме того, его действия затруднила постройка крепостей в степи. В Закавказье русская политика потерпела неудачу при столкновении с могущественными турками и персами. Хотя шах Аббас был в дружественных сношениях с Борисом, однако он сверг кахетинского царя Александра, будто бы за сношения с турками, а на самом деле за сношения с Москвой. В Дагестане русские были вытеснены турками и при отступлении перерезаны кумыками; владычество Москвы исчезло в этой стране. В Сибири после смерти Кучума продолжалась русская колонизация и строились города: Верхотурье (1598), Мангазея (1601), Туринск (1601), Томск (1601).

У Бориса хватило ума достигнуть престола, но не меньше ума, а может быть, и счастья нужно было, чтоб удержаться на престоле. Знатное боярство считало себя униженным его воцарением и как боролось против него при избрании, так и после не прочь было интриговать против ненавистного "рабо-царя". А Борис, человек очень подозрительный, не мог возвыситься до сознания, что он, земский выборный царь, которого воля народа, несмотря на происхождение, возвела на престол, должен стать выше всяких счетов с боярами, тем более что по своим личным достоинствам он был выше их. Вот что говорят современники о главном недостатке Бориса как царя: "Цвел он, как финик, листвием добродетели, и если бы терн завистной злобы не помрачал цвета его добродетели, то мог бы древним царям уподобиться. От клеветников изветы на невинных в ярости суетно принимал и поэтому навел на себя негодование чиноначальников всей русской земли: отсюда много ненасытных зол на него восстали и доброцветущую царства его красоту внезапно низложили".

С 1600 г. подозрительность царя заметно возрастает. Страшное действие имело его поощрение доносов: доносчики явились во множестве. К унынию, произведенному опалами, пытками и кознями, присоединились физические бедствия. С 1601 г. три года подряд были неурожайными, и начался страшный голод, так что ели, как говорят, даже человеческое мясо. Чтобы помочь голодающим, Борис начал постройки в Москве и раздавал деньги. Эта мера вызвала еще большее зло, так как народ большими массами устремился в Москву и умирал во множестве от голода и моровой язвы на улицах и на дорогах. Только урожай 1604 г. прекратил голод. За голодом и мором следовали разбои. Разбойничьи шайки составлялись главным образом из холопов, отпущенных господами во время голода, а также из холопов опальных бояр. Смелый атаман Хлопка Косолап явился под Москвой, но после упорного боя был разбит царскими войсками (в 1604 г.).

В начале 1604 г. стало в Москве достоверно известно, что в Литве появился человек, называющий себя царевичем Димитрием, а в октябре того же года Самозванец вступил в пределы Московского государства, находя себе повсюду приверженцев. Хотя 21 января 1605 г. Самозванец потерпел поражение при Добрыничах, однако снова собрал войско. Дело находилось в нерешительном положении, когда 13 апреля 1605 г. Борис скончался скоропостижно, приняв схиму. Политика Бориса лишила его опоры в среде властвующего класса – боярства, возбудила неприязнь к нему низшего класса – крестьян, а служилые люди и свободные тяглые еще не научились отстаивать своих защитников. И после смерти Бориса его семейство оказалось в трагическом положении: без силы, перед лицом грозного врага. Правда, Москва присягнула сыну Бориса – Феодору, которому отец постарался дать возможно лучшее воспитание и которого все современные свидетельства осыпают большими похвалами. Но молодой царь после самого кратковременного царствования вместе с матерью погиб насильственной смертью. Царевна Ксения, отличавшаяся красотой, была пощажена для потехи Самозванца; впоследствии она постриглась и умерла в 1622 г. Прах царя Бориса, удаленный при Самозванце из Архангельского собора, при Михаиле Феодоровиче был перевезен в Троице-Сергиеву лавру, где покоится и ныне; там же покоится и прах семьи Бориса.

 

Борисов-Мусатов Виктор Элъпидифорович (1870-1905)

Выдающийся живописец, родился в Саратове. С 1880 г. посещал реальное училище и одновременно художественные классы при саратовском Радищевском музее. 16-ти лет бросил реальное училище и уехал в Москву учиться в школу живописи и ваяния. В 1891 г. перешел в Академию художеств к П. П. Чистякову, но пробыл здесь недолго. Летом в 1895 г. ездил на Кавказ. Осенью того же года отправился в Париж и пробыл до 1898 г. за границей. Эта поездка имела на Борисова-Мусатова огромное влияние. Писал картины на сюжеты минувшего; выставлял в "Мире искусства", в Берлине, Мюнхене и Лейпциге. Из произведений его наиболее известны "Автопортрет с сестрой", "Встреча у колонны", эскизы для фресок и проч.

Борисов-Мусатов – один из замечательных русских художников начала XX века, и влияние его на современное искусство очень значительно.

 

Боровиковский Владимир Лукич (1758 – 1826)

Художник исторической, церковной и портретной живописи. Сын дворянина, он в молодых летах состоял в военной службе, которую оставил в чине поручика и затем поселился в Миргороде (Полтавской губернии), где и занимался живописью; неизвестно, кто был его первым наставником в этом искусстве. В путешествии императрицы Екатерины II на юг России, предпринятом ею в 1787 г., путь ее лежал через Миргород, где предполагалось сделать остановку. Миргородское дворянство заказало по этому случаю молодому Боровиковскому несколько картин, которые и были развешаны в комнатах дома, назначенного для приема государыни. В числе этих картин две обратили на себя особенное внимание императрицы: одна из них аллегорически изображала Екатерину II, объясняющую свой Наказ греческим мудрецам, другая – Петра I как пахаря и Екатерину II как сеятельницу. Императрица пожелала видеть автора картин, говорила с ним и советовала ему ехать в Петербург, в Академию художеств, где в то время славился нежностью кисти портретист Лампи. Боровиковский стал учиться у Лампи, пользовался также советами Д. Г. Левицкого, портретного художника весьма большого таланта. Через немного лет сам Боровиковский приобрел большую известность . своими портретами; 1795, г. он получил степень академика, а в 1802 г. – звание советника академии. Он написал множество портретов, из которых весьма замечателен портрет Екатерины II, прогуливающейся в Царскосельском саду; известны также его портреты Державина, митрополита Михаила, князя Куракина, князя Лопухина-Тро-щинского и большой портрет во весь рост Фет-Али Мурзы Кули-Хана, брата персидского шаха, писанный по заказу императрицы в бытность принца посланником в Петербурге. Занимался Боровиковский и религиозной живописью; хорошие образцы его искусства в этом роде: "Благовещение", "Константин и Елена", "Великомученица Екатерина", "Антоний и Феодосии". По технике живописи Боровиковский имеет общее со своим учителем Лампи и отчасти с Левицким. Его картины сохраняют свежесть красок, в чем можно убедиться, сравнивая их с современной ему живописью.

 

Бородатый Степан (XV в.)

Дьяк Марьи Ярославны, супруги Василия Темного, известен как большой знаток летописей. В 1471 г. великий князь Иван III, перед выступлением в поход на Новгород, выпросил его у матери для того, чтобы в случае надобности он припомнил великому князю по летописям "говорити противу их (новгородцев) измены давные, кое изменяли великим князем в давные времена отцем его и дедом и прадедом".

 

Бородин Александр Порфирьевич (1834-1887)

Профессор химии и академик военно-медицинской академии, доктор медицины и композитор. По мнению одних, в числе которых находится Лист, Бородина нужно считать одним из наиболее выдающихся европейских композиторов; по мнению других – он ученый большого таланта, принявший "худое" направление. Бородин напечатал 21 химическое исследование. Имя его в химии может быть поставлено наряду с именами наиболее крупных первоклассных ученых Западной Европы.

Как общественный деятель, Бородин прежде всего выдвигается в так называемом "женском вопросе". В истории развития высшего женского образования в России имя Бородина должно, бесспорно, занимать одно из первых мест. Недаром на могилу его был возложен серебряный венок с надписью: "Основателю, охранителю, поборнику женских врачебных курсов, опоре и другу учащихся – от женщин-врачей десяти курсов 1872 – 1887 годов".

Что касается музыкальных способностей, то Бородин проявил их в самом раннем детстве. Девяти лет от роду он сочинил польку "Helene", названную по имени одной взрослой особы, в которую мальчик не на шутку влюбился. В 13 лет Бородин сочинил концерт для флейты с фортепиано. Чтобы ознакомиться с камерной музыкой, Бородин брал уроки игры на виолончели, после чего сочинил небольшое трио для двух скрипок и виолончели на темы из оперы "Роберт-Диавол" Мей-ербера. Поступив в 1850 г. вольнослушателем в медико-хирургическую академию и занимаясь науками очень прилежно, Бородин не оставлял музыки; профессор химии Зинин, готовивший его в свои заместители, не раз упрекал его за увлечение сочинением романсов. К композиторским его опытам этого времени относятся: романс "Красавица рыбачка", струнное трио на популярную песню "Чем тебя я огорчила" и скерцо для фортепиано, где впервые обнаружился у Бородина русский стиль. Работая по окончании курса во втором военно-сухопутном госпитале, Бородин познакомился с Мусоргским, дежурившим в госпитале 17-летним офицером лейб-гвардии Преображенского полка; затем они свиделись снова у профессора академии С. А. Ивановского. Мусоргский был уже знаком с Балакиревым и другими молодыми композиторами.

Получив заграничную командировку, Бородин соединил занятия химией с музыкальным творчеством. В Гейдельберге он познакомился с Екатериной Сергеевной Протопоповой, талантливой пианисткой; в 1863 г. она стала его женой. Высоко ценя композиторский талант мужа, она имела на его творчество самое благотворное влияние. Громадное значение имело для Бородина, по возвращении в СПб., знакомство с М. А. Балакиревым и его кружком. С тропы дилетантизма Бородин перешел на широкий путь композиторского мастерства. Первым произведением, где выразилась крупная индивидуальность Бородина, была его Первая симфония (Es-dur), законченная в 1867 г. В ней выступили ярко два главных элемента в творчестве Бородина – русский и восточный. Последний сказался у Бородина еще сильнее, характернее, богаче, чем у остальных членов новой русской школы. Первое исполнение симфонии (4 января 1869 г.) в симфоническом концерте Русского музыкального общества под управлением Балакирева было дебютом Бородина перед широкой публикой. Успех ободрил Бородина, и он тогда же принялся за 2-ю симфонию (Ь-то11), сочиняя в то же время и романсы. Глубоко поэтический романс "Спящая княжна" (1867) сразу обратил на себя внимание, затем следовали "Песня темного леса", "Фальшивая нота", "Морская царевна", "Море", "Отравой полны мои песни", "Из слез моих" и др. Бородин начал сочинять оперу "Царская невеста" (на текст Мея), но скоро ее оставил и в первой половине 1869 г. по совету В. В. Стасова задумал писать по составленному им сценарию оперу "Князь Игорь". Для этого он стал тщательно изучать не только "Слово о полку Игореве", но и другие источники. Директор императорских театров С. А. Гедеонов предложил Бородину, Мусоргскому, Кюи и Римскому-Корсакову написать каждому по акту для задуманной им оперы-балета "Млада" на сюжет из доисторического прошлого полабских славян. Ввиду громадных затрат, требовавшихся на ее постановку, "Млада" не осуществилась, но, по словам Стасова, многое из "Млады" вошло в состав "Князя Игоря". Бородин сочинял эту оперу очень медленно. Он сам писал либретто, несколько изменив сценарий Стасова и введя, между прочим, комические фигуры гудочников Скулы и Брошки. Опера закончена после смерти Бородина Римским-Корсаковым и Глазуновым. В оркестровой партитуре ее указано, кому принадлежат окончание и оркестровка каждого номера. Первое представление "Князя Игоря" под управлением К. А. Кучера состоялось уже после смерти Бородина на Мариинской сцене в Санкт-Петербурге 23 октября 1890 г. Опера сразу понравилась, была дана в первый жесезон 13 раз и сделалась одной из любимейших русских опер.

 

Бортнянский Дмитрий Степанович (1751 – 1825)

Знаменитый русский композитор и первый директор придворной певческой капеллы. Семилетним мальчиком был взят в придворный певческий хор. В то время для придворных театральных представлений и для концертов не существовало еще отдельного хора и в них участвовал тот же придворный хор, который пел в церкви. Бортнянский не только пел в хоре, но 11-ти лет исполнял сольную женскую партию в опере "Альцеста" Раупа-ха. Умению держаться на сцене он обучался, как и другие певчие, в шляхетном кадетском корпусе. По приезде в СПб. Бальтазара Галуппи, назначенного придворным оперным и балетным композитором и капельмейстером, Бортнянский стал серьезно обучаться у него музыке. Когда в 1768 г. Галуппи покинул Россию, Бортнянский был отправлен на казенный счет за границу для продолжения у него в Венеции своего музыкального образования. Бортнянский приобрел солидную композиторскую технику и проявил свой талант еще в Италии, написав ряд крупных сочинений: опер, кантат, сонат. Некоторые его оперы шли на итальянских сценах: "Креонт" – музыкальная трагедия – в театре Бенедиктинцев (1777); "Алкид" – опера в двух действиях – в театре Венеции (1778); "Квинт Фабий" – музыкальная драма – в герцогском Моденском театре (1779). Бортнянский побывал во Флоренции, Болонье, Риме, Неаполе, изучая сочинения итальянских мастеров. В 1779 г. он получил письмо от главного директора над спектаклями и придворной музыкой Елагина, призывавшего его вернуться в Россию. В том же году Бортнянский возвратился. Сочинения его произвели при дворе большое впечатление, и он тотчас был назначен "композитором придворного певческого хора". В 1796 г., с учреждением придворной капеллы, он был сделан первым ее управляющим и получил звание "директора вокальной музыки". В этой должности он оставался до самой смерти. В круг обязанностей Бортнянского входило не только дирижирование хором, но и сочинение церковных песнопений. Он был и администратором капеллы. Бортнянский улучшил состав хора; улучшил и самое исполнение, сделав его более строго церковным, устранив считавшиеся эффектными вычурные виртуозные украшения, выкрики. По настоянию Бортнянского был издан ряд Высочайших указов, охраняющих чистоту церковного стиля. Для современников Бортнянского его сочинения, проникнутые религиозным чувством, были заметным шагом вперед, хотя последующие поколения предпочитали музыку иного стиля.

Ему приписывается сочинение под заглавием: "Проект об напечатании древнего российского крюкового пения". По отзывам современников, Бортнянский был чрезвычайно симпатичный человек, строгий к службе, горячо преданный искусству, добрый и снисходительный к людям. Рассказывают, что в день кончины Бортнянский призвал к себе хор капеллы и приказал петь свой концерт "Векую прискорбна еси, душа моя", под звуки которого тихо скончался. Бортнянский похоронен в Петербурге, на Смоленском кладбище. В Нью-Йорке, в новом епископальном соборе св. Иоанна Богослова, поставлена статуя Бортнянского. Из сочинений Бортнянского наибольшей известностью пользуются концерты: "Гласом моим ко Господу воззвах"; "Скажи ми Господи кончину мою"; "Векую прискорбна еси, душа моя"; "Да воскреснет Бог и расточатся врази его"; "Коль возлюбленна селение твоя, Господи"; великопостные песнопения – "Да исправится молитва моя", "Ныне силы небесные", пасхальные песнопения – "Ангел вопияше", "Светися, светися"; гимн "Коль славен наш Господь в Сионе" и др.

 

Боткин Сергей Петрович (1832 – 1889)

Знаменитый клиницист и общественный деятель. Под влиянием людей, принадлежавших к известному кружку Станкевича, Боткин решился поступить в Московский университет, но прием в конце 1840-х гг. был крайне ограничен на все факультеты, кроме медицинского, на который Боткин поневоле и поступил. В 1855 г. Боткин окончил курс и немедленно был послан на театр военных действий, где работал в бахчисарайском лазарете великой княгини Елены Павловны, под руководством Н. И. Пирогова. По окончании войны, заслужив весьма лестный отзыв от Пирогова, Боткин отправился за границу, работал в Париже у Клод-Бернара, в Берлине – в клиниках у знаменитого профессора Траубе, в патологоанатомическом институте Вирхова.

Вернувшись, Боткин стал преподавать в медико-хирургической академии, где вскоре заместил профессора Шипулинского в качестве руководителя терапевтической клиники Вилье. Он реорганизовал ее на европейских началах, ввел в нее новейшие методы исследования, так называемый клинический разбор больных. Весьма важной для успехов преподавания Боткин считал посмертную проверку диагнозов; ни один смертный случай не проходил без вскрытия, и слушатели имели возможность убеждаться, насколько патологоанатомические изменения соответствовали прижизненному распознаванию.

В клинической лаборатории под руководством Боткина работала всегда масса молодых людей по различным вопросам научной и практической медицины. Боткин создал целую школу учеников, из которых более двадцати стали профессорами-терапевтами в различных университетах России (Кошлаков, Манасеин, Сиротинин, Яновский, Чистович, Кудревецкий, Волков, Смирнов, Стольников и мн. др.).

В начале 1860-х гг. Боткин был назначен совещательным членом медицинского совета Министерства внутренних дел и военно-медицинского ученого комитета, в 1873 г. – лейб-медиком. Тогда же он был избран председателем Общества русских врачей в Санкт-Петербурге. Чрезвычайно плодотворна была деятельность Боткина в качестве гласного городской Думы Санкт-Петербурга. Со времени перехода больниц в ведение города Боткин постоянно работал во вновь учрежденных санаторной и больничной комиссиях. По его инициативе и его указаниям город энергично взялся за улучшение содержания больниц и приступил к устройству новых – общины св. Георгия и Александровской барачной больницы. Им было обращено внимание и на недостаточность врачебной помощи среди неимущего класса столичного населения; городская Дума по его предложению устроила институт думских врачей; по его же инициативе началась разработка данных об обитателях городских богаделен.

В 1886 г. Боткин был назначен председателем комиссии по вопросу об оздоровлении России. Эта комиссия собрала драгоценный материал, касающийся санитарного состояния России. Боткин весьма сочувственно относился к женским врачебным курсам и после закрытия первых курсов энергично хлопотал об учреждении их вновь при одной из городских больниц. В пользу женских врачебных курсов Боткин предоставил капитал покойного Кондратьева, передавшего ему 20 тысяч рублей для какой-либо благотворительнойцели.

Боткин скончался 12 декабря 1889 г. в Ментоне от болезни печени, осложнившейся болезнью сердца.

 

Ботъянов Михаил Иванович (1835 – 1912)

Боевой генерал; воспитывался в морском кадетском корпусе. В Крымскую кампанию Ботьянов в чине мичмана при бомбардировке Севастополя дважды был контужен, находясь на Корниловском и 4-м бастионах. С 1861 г. служил на Кавказе и участвовал в военных действиях против горцев. В 1874 г. Ботьянов, состоя полковым командиром, одновременно был назначен начальником Хасав-Юртовского округа, в 1877 г. – начальником временного отдела Терской области. В 1880 г. Ботьянов состоял членом верховной распорядительной комиссии. С 1888 г. он – корпусной командир, в 1900-м – командующий войсками Виленского военного округа, с 1903 г. – член военного совета. В конце Русско-японской войны Ботьянов был назначен командующим Третьей маньчжурской армией (апрель – декабрь 1905 г.). По заключении мира вернулся в военный совет, в 1911 г. вышел в отставку.

 

Боус Еремей (XVI в.)

Посланник английской королевы Елизаветы в Москве, оставивший описание своего путешествия. В 1582 г. Иван Грозный отправил в Лондон посольство, во главе которого был поставлен дворянин Федор Писемский, для заключения союза с Англией против Польши и для переговоров о женитьбе царя на племяннице королевы – Марии Гастингс. Ни по тому, ни по другому вопросу Писемский ничего не добился от лондонского правительства и в 1583 г. вернулся в Москву. С ним Елизавета отправила Боуса с поручением настаивать на новом подтверждении всех прежних привилегий беломорского английского общества и требовать вознаграждения за убытки, нанесенные английским купцам; вместе с тем он должен был внушить царю, чтобы тот отказался и от союза, и от брака. Такая миссия создала Боусу довольно неприятное положение в Москве. Особенно много он жаловался на притеснения приставленных к нему кормовщиков и думного дьяка Щелкалова. Но пока был жив Грозный, увлекавшийся мыслью о женитьбе на англичанке, Боус все-таки пользовался доверием и успешно домогался у царя подтверждения торговых привилегий англичан.

Смерть царя прервала миссию Боуса. Щелка-лов приказал оцепить дом, в котором жил посол, и никого не впускать и не выпускать. В таком положении Боус находился 9 недель. Наконец, в мае он был представлен новому царю. Получил отпуск, награжден дарами, но в выданной ему грамоте ничего не говорилось о торговых привилегиях англичан. Боус чрез Архангельск вернулся на родину.

 

Боцис Иван Федосеевич (? -1714)

Шаутбенахт или контр-адмирал русского гребного флота, граф; родился в Далмации, служил в венецианском флоте, а в конце 1703 г. по приглашению Петра Великого прибыл в Россию. В 1704 г. назначен начальником галерного флота, который создавался тогда в Петербурге и Кронштадте. В 1705 г. содействовал Брюсу (обер-коменданту Петербурга) прогнать шведского генерала Майделя от строившегося Петербурга. В 1708 г. граф Боцис неожиданно и удачно напал на финляндский берег, разорил город Борг, собрал контрибуцию с окрестных сел, истребил неприятельский отряд и сжег 15 купеческих судов. В августе того же года снова защищал Петербург от шведского генерала Любекера. В 1710 г. помогал осаде и покорению Выборга. В августе 1712 г. под начальством Апраксина по дороге к финскому местечку Вогеласко завладел шведской эскадрой из 6 военных судов. В 1713 г. командовал арьергардом флота, в котором Петр предводительствовал авангардом и который вез в Финляндию сухопутные войска генерал-лейтенанта князя Голицына. Петр Великий находился в переписке с графом Боцисом, которого ценил за его знания и личные достоинства; после смерти Боциса царь взял на память его шпагу и обеспечил пенсией его семейство. Во время бракосочетания Екатерины с Петром Боцис был посаженым отцом царя вместе с вице-адмиралом Крюйсом.

 

Брандт Карстен (? – 1693)

Лицо, оставившее след в истории русского флота. Уроженец Голландии, он приехал в Россию в 1669 г. и был корабельным подмастерьем на корабле "Орел", построенном по повелению царя Алексея Михайловича в с. Деднове для Каспийского моря. На этом корабле Брандт готовился идти в море, когда нападение на Астрахань Стеньки Разина заставило его бежать из этого города, где тогда находился корабль, и поселиться в Москве. Здесь он содержал себя плотницкой работой. В 1691 г. Петр Великий случайно нашел ботик, послуживший основанием русскому флоту. Брандт был призван для починки ботика, научил юного царя управлять им и сделался, таким образом, первым наставником Петра в морском деле. Он построил для царя на Москве-реке яхту, в 1692 г. на Переяславском озере – два фрегата и три яхты.

 

Бреверн Карл Германович, фон (1704-1744)

Российский дипломат. Был секретарем русского посольства в Швеции, потом секретарем и переводчиком Коллегии иностранных дел. В 1735 г. назначен секретарем в кабинет и служил соединительным звеном между Бироном и Остерманом. В 1740 г. назначен президентом Академии наук и стал являться к императрице с докладами наравне с кабинет-министрами. Замешанный в деле о регентстве Бирона, он потерял свое положение, но, после того как на престол вступила Елизавета Петровна, вновь выдвинулся, был назначен конференц-министром (1741) и ведал с Бестужевым-Рюминым иностранными делами. Бреверн всецело примкнул к австрийско-английской партии и совместно с Бестужевым помогал ей бороться с ее врагами. По его указанию в Коллегию иностранных дел был приглашен Гольдбах, организовавший перлюстрационную экспедицию, при помощи которой коллегия была в курсе придворных и международных дел. Бреверн принимал участие в высылке из России Шетарди, в ослаблении франко-прусской партии. В самый разгар этой деятельности он скоропостижно (как думали – от яда) скончался.

 

Бредаль Петр Петрович (? – 1756)

Вице-адмирал русской службы, родом из Норвегии; в 1703 г. по рекомендации Крюйса принят в русский флот унтер-лейтенантом; в 1705 г. назначен командиром одного из бомбардирских судов. В 1715 г. Бредаль, командуя эскадрой из 4 фрегатов и 3 шняв, крейсировал с ней в Балтике и близ Виндавы взял 3 шведских капера. В 1733 г. назначен командиром порта в Архангельске, где положил начало самому порту, адмиралтейству и др. В исходе 1735 г. Бредаль был вызван в Петербург для работы в коллегии, а в 1741 г. вторично назначен главным командиром Архангельского порта. В 1742 г. Бредаль, будучи начальником эскадры, посланной из Белого моря в Балтийское для действий против шведов, был вынужден из-за повреждения судов бурей вернуться в Архангельск. Следствие по этому делу тянулось 14 лет, и лишь после смерти Бредаля было объявлено о его невиновности.

 

Бренк Михаил Андреевич (? – 1380)

Любимец Дмитрия Донского, участник Куликовской битвы 8 сентября 1380 г. Перед началом битвы с мамаевыми полчищами великий князь, надев на Бренка княжескую приволоку, посадил его на своего коня, а сам стал в рядах обыкновенных ратных людей. Это обстоятельство, вероятно, привлекло к Бренку внимание татар; после сражения его нашли убитым; близ него лежало также множество русских князей и бояр. Больше о нем ничего не известно.

 

Брикнер Александр Густавович (1834 – 1896)

Русский историк родом из Германии. Получив от Дерптского университета степень доктора, был в 1871 г. избран на кафедру русской истории. Его важнейшие труды посвящены главным образом культурной и политической истории России, преимущественно XVII и XVIII вв. Главной темой, вокруг которой группировались все крупные работы Брикнера, служил процесс "европеизации" России путем проникновения западноевропейских понятий и интересов. Он придавал особенное значение эпохе Петра Великого, но в освещении ее держался несколько устарелого взгляда, чрезмерно оттеняя косность русской жизни предшествующего, московского периода. Главный труд Брикнера по этой эпохе – "История Петра Великого" – встретил довольно суровую оценку со стороны специалистов, но, несомненно, отчасти удовлетворял потребности широких кругов читающей публики. Из многочисленных работ Брикнера, относящихся к эпохе Екатерины, наиболее крупной была "История Екатерины II". В этом труде, как и в "Истории Петра", особенно обстоятельно изложена история внешних событий, войн и дипломатии; слабее освещение внутренней жизни и реформ. Самой крупной работой Брикнера последних лет его жизни были "Материалы для жизнеописания графа Н. П. Панина". Брикнер был не только исследователем, но также популяризатором новых явлений в русской историографии, посвященной вопросам политической и культурной истории XVII – XVIII вв.

 

Броневский Семен Богданович (1786 – 1858)

Генерал-губернатор Восточной Сибири; в Сибирь прибыл подпоручиком в 1808 г. и здесь прослужил до 1857 г., когда был назначен сенатором в Санкт-Петербург. Еще будучи капитаном, Броневский обратил на себя внимание Сперанского, который назначил его, с производством в полковники, начальником Омской области. Император Николай, лично узнав Броневского, назначил его генерал-губернатором Восточной Сибири. Ряд мер и учреждений сделал памятным его имя в истории Сибири; так, он первый учредил русские колонии в сибирской степи, организовал военные силы в Восточной Сибири и т. д.

 

Броун Юрий Юрьевич (1698-1792)

Граф, генерал-аншеф. Родом из Ирландии. Родители готовили его к военной службе, и он получил отличное образование. Но, будучи католиком, он не мог получить место в британской армии и в 1725 г. перешел к курфюрсту пфальцскому. Затем оказался в России и был принят на службу с чином капитана. Вскоре он имел уже чин полковника. В 1736 г. Броун участвовал в осаде Азова и тут получил тяжелую рану, а в 1738 г. был при осаде и штурме Очакова. В 1739 г., находясь при австрийской армии, он был взят в плен турками в сражении при Кроцке; три раза его перепродавали, но ему удалось освободиться из Константинополя при помощи французского посланника. В плену Броун каким-то образом достал бумаги, заключавшие в себе секретные распоряжения турецкого правительства о войне с Россией, и представил их русскому правительству, за что получил чин генерал-майора. В войне со Швецией в 1742 г. Броун начальствовал над войсками, расположенными около Петербурга, а по окончании войны произведен в генерал-поручики. В Семилетнюю войну он участвовал в сражениях 1756 – 1758 гг. и при Цорндорфе, командуя частью правого фланга, получил в голову пять тяжелых ран. Уже будучи в чине генерал-аншефа, пожалованного ему императрицей Елизаветой, Броун был назначен Петром III на пост рижского генерал-губернатора. Екатерина II пожаловала ему богатые поместья в Лифляндии и возвела в графское достоинство.

 

Бруни Федор Антонович (1800 – 1875)

Известный русский художник. Его отец Антонио Бруни, итальянец, переселившийся в Россию, был реставратором картин и живописцем плафонов. Его работы, исполненные в Михайловском дворце, относятся к царствованию Павла I; впоследствии он занимался работами в Москве по заказу князя Куракина. На одиннадцатом году Федор Бруни, обнаруживавший большую любовь к рисованию, был определен в Академию художеств, где и занимался под руководством Егорова, Иванова (старшего) и в особенности Шебуева. В 1818 г. получил звание художника. Отец решил, по совету Шебуева, отправить сына для дальнейшего усовершенствования в Италию. Изучение произведений старинных художников окончательно определило направление Бруни. Написав несколько картин, Бруни, не достигший еще 22-летнего возраста, принялся за первую большую картину "Смерть Камиллы, сестры Горация", которая в 1824 г. была выставлена в Капитолии и принесла автору ее известность; в Петербурге она появилась лишь через десять лет, и за нее Бруни получил звание академика. К работам первого пребывания Бруни в Риме относятся: "Святая Цецилия", "Святое семейство", "Вакханка, поящая Амура", "Свидание Т. Тассо с сестрою", "Богоматерь с Предвечным Младенцем", "Спящая нимфа" и др. К тому же периоду относятся четыре больших образа: "Богоматерь с младенцем на руках", "Спаситель на небесах", "Благовещение" и знаменитое "Моление о Чаше". В начале 30-х гг. Бруни начал писать колоссальную картину "Воздвижение Моисеем медного змия", но прежде, чем успел ее окончить, был вызван из Рима в Петербург для работ в Исаакиевском соборе и для преподавания в Академии художеств. Он прибыл в Петербург в 1836 г., написал в течение двух лет несколько образов и скомпоновал для алтаря Казанского собора большую картину-образ "Покров Пресвятой Богородицы". В 1838 г. Бруни возвратился в Рим, написал там "Покров" и окончил в 1840 г. "Медного змия", который произвел в Риме необыкновенно сильное впечатление. В следующем году картина была перевезена в Петербург и выставлена в одной из зал Зимнего дворца. Все отзывы того времени преисполнены чрезвычайных похвал. В этой картине Бруни показал в полной силе все свое глубокое, академическое знание рисунка. Отправляясь в третий раз в Италию, Бруни занимается картонами тех картин, которые он должен был впоследствии написать на стенах Исаакиевского собора. В 1845 г. он привозит в Петербург 25 картонов; некоторые из них были исполнены фреской в Исаакиевском соборе самим Бруни, другие – различными художниками под его руководством. На аттике собора находятся: "Сотворение мира", "Всемирный потоп", "Спаситель, вручающий апостолу Петру ключи от царствия Небесного", "Явление Господа апостолам по Воскресении". В полукружии над аттикой: "Творец, благословляющий все созданное", "Святой Дух в сонме ангелов"; на плафоне: "Введение Первородного Сына во вселенную", "Второе пришествие Сына Божия", "Егда сотворены быша звезды, восхвалиша Мя вси ангели". Исполнение перечисленных работ было окончено в 1853 г.; кроме них, Бруни успел написать иконостас для православной церкви в Штуттгарте. Будучи назначен в 1849 г. хранителем картинной галереи Эрмитажа, Бруни с любовью занимался ею; дважды он был командирован за границу для покупки картин, послуживших для пополнения эрмитажной галереи. В 1855 г. Бруни занял в Академии художеств место ректора по отделу живописи и ваяния, а в 1866 г. перешло в его ведение и мозаичное отделение при академии. Бруни писал также и портреты, среди которых особенно замечательно изображение княгини 3. Волконской в костюме Танкреда.

Последние годы жизни Бруни занимался сочинением картонов для образов храма Христа Спасителя в Москве. В списке его работ значатся и тридцать офортов из русской истории. Вообще художественная деятельность Бруни занимает почетное место в истории русской живописи, и появление произведений его и К. Брюллова составило целую эпоху в русском искусстве.

 

Бруннов Филипп Иванович (1797 – 1875)

Барон, потом граф, дипломат. Родом из курляндских дворян. Начал свое дипломатическое поприще в эпоху конгрессов под руководством Стурдзы и Каподи-стрии и проникся идеями русской и немецкой дипломатий в духе Священного союза. Во время переговоров об Адрианопольском договоре Бруннов так блестяще изложил мнение Дибича о занятии Силистрии, что привел в восхищение графа Орлова (1829). Это было началом быстрой карьеры Бруннова. Орлов устроил ему назначение управляющим дипломатической канцелярии в Константинополе, а с 1832 г. он был определен вице-канцлеру графу Остерману и редактировал ноты русским уполномоченным при иностранных дворах. В 1833 г. назначен членом главного управления цензуры от Министерства иностранных дел и принимал участие в деле прекращения "Телеграфа", издаваемого Полевым. В 1839 г. Бруннов приступил к переговорам с Англией относительно недоразумений в связи с пересмотром одного из трактатов. На его долю выпало сыграть большую роль в вопросе о проливах и о положении России на Ближнем Востоке. Бруннов должен был согласовать действия Англии и России относительно Турции. Онибыли несовместимыми, и Бруннову пришлось уехать из Лондона, не добившись той цели, ради которой его посылали. Уезжая из Англии, он рискнул осторожно провести в своих депешах мысль о предпочтительности для России сохранить свое прежнее, независимое от Западной Европы, положение на Востоке. В следующем же 1840 г. Бруннов был назначен посланником в Англию и заключил лондонскую конвенцию, окончательно разрушившую англо-французское соглашение. А в июле 1841 г. был прописан трактат о закрытии проливов.

1848 г. застал Бруннова в Лондоне, и на его долю выпала задача склонить Англию к соблюдению принципов Священного союза и бороться совместно с Россией против революции. С 1851 г. Брунновупришлось принимать участие в переговорах о противоречиях, приведших к Крымской войне. Бруннов старался изо всех сил свести дело к миру, но, убедившись, "что Англии недостает мужества, чтобы сражаться, и ума, чтобы жить в мире", сообщил своему правительству о безнадежности дела и в начале 1854 г. покинул Лондон.

В 1856 г. Бруннов был назначен вторым уполномоченным от России на Парижский конгресс, во время которого оказывал сильное влияние на ход дел благодаря своим знаниям и опытности. Ему удалось внести в текст договора такую неясность, которая дала возможность произвольных толкований его, благоприятных России. Бруннов же и завершил ликвидацию Севастопольской кампании на Парижской конференции 1856 г. С 1856 г. Бруннову пришлось принять участие в переговорах России и Англии относительно Персии, и он добился для этой страны смягчения требований, предъявленных к ней британским правительством. Пробыв около двух лет (1856 – 1858) в Париже и Берлине, Бруннов вновь был назначен посланником в Лондоне. Ему пришлось вести переговоры относительно греческого кризиса 1862 г.; на лондонских конференциях 1863 – 1864 гг. (о присоединении к Греции Ионийских островов) и по поводу польского восстания 1863 г. В 1867 г. Бруннов подал мысль о нейтрализации Люксембурга и провел ее в жизнь на лондонской конференции. За участие в лондонской конференции 1871 г. Бруннов получил графское достоинство и в июле 1874 г. уволился от службы и поселился в Дрездене.

 

Брюллов Карл Петрович (1799 – 1852)

Выдающийся художник. Родился в Петербурге и с малых лет выказывал особенные способности к рисованию. Десяти лет Карл был отдан в Академию художеств и скоро стал удивлять всех своими успехами, но был слаб в науках. Что касается искусств, то в этом отношении Брюллов во все время пребывания в академии считался первым между сверстниками; его наставниками были А. Иванов (старший), А. Егоров и В. Шебуев.

В 1821 г. Брюллов получил золотую медаль за картину "Явление Аврааму трех ангелов у дуба Мамврийского" и право на отправку за границу на казенный счет. Но по высочайшему повелению он должен был изменить свою фамилию Брюлло на Брюллова. В то время русские художники проводили значительную часть своей жизни за границей, обыкновенно в Риме.Бруни и Басин уже три года работали в Риме, когда прибыл туда Брюллов. Первое время своего пребывания в Италии он писал картины из римской жизни. Популярное, огромное его произведение "Последний день Помпеи" было написано в 1830 – 1833 гг. по заказу А. Демидова. В Италии эта картина произвела большое впечатление. Потом она была выставлена в Париже, где ее приняли хотя и с меньшим восторгом, но все же с большим одобрением. Гравер Жирар исполнил в Париже с картины Брюллова большую гравюру черной манерой с подправкой резцом. Благодаря этой гравюре картина получила широкую известность. В Россию полотно прибыло в 1834 г. и было прославлено художниками и публикой.

Когда в 1836 г. Брюллов возвратился в Петербург, совершив из Италии путешествие через Грецию, Турцию на юг России и оттуда в Москву, то его ожидала чрезвычайно почетная встреча в академии. Впоследствии, когда наступила пора преобладания реализма в живописи, критика старалась унизить произведение Брюллова, не находя в нем ни исторических, ни даже характерных черт человеческих страстей, которые соответствовали бы событию; но пора этой крайности тоже миновала.

"Последний день Помпеи", как и "Медный змий" Бруни составили эпоху в русской живописи. В Казанском соборе находится большой запрестольный образ работы Брюллова "Взятие Божией Матери на небо", рядом с нею "Покров Божией Матери" – Бруни и "Введение Богородицы во храм" – Васина. В Сергиевской пустыни (близ Петербурга) – "Святая Троица". Кроме того, Брюллов написал несколько образов для церкви на Аптекарском острове, "Спаситель во гробе" (в домовой церкви графа Адлерберга). Большие работы религиозной живописи в Исаакиевском соборе, порученные Брюллову в 1842 г., а именно – плафон, двенадцать фигур апостолов в подкупольной башне и еще четыре картины, были нарисованы Брюлловым в виде картонов, но по болезни его были написаны Васиным. Только живопись плафона была начата Брюлловым; эта огромная картина в 1600 кв. аршин(около 800 кв. м), тоже оконченная Васиным, изображает молящуюся Богоматерь, окруженную святым Иоанном Крестителем и святым Иоанном Богословом и сонмом святых, соименных членам императорской фамилии. В жанре исторической живописи Брюллов, кроме "Последнего дня Помпеи", написал еще "Смерть Инесы де Кастро". "Осада Пскова" осталась лишь начатой. Из других произведений Брюллова выделяются портреты князя А. Голицына, Н. В. Кукольника, сестер Шишмаревых, автора и барона Меллер и др. Брюллов писал не только масляными красками, но был и отличным акварелистом. Болезнь заставила Брюллова в 1849 г. отправиться для лечения на остров Мадеру. Пребывание на этом острове восстановило было его силы, но с приездом в Италию он опять почувствовал себя худо и 12 июня 1852 г. умер в местечке Марчиано, близ Рима. Он похоронен на кладбище Монте-Тестаччио в Риме.

Брюллов имел огромное влияние на целое поколение художников. Особенно хорош он как рисовальщик, но и картины его, а особенно портреты, также замечательны, несмотря на некоторую пестроту красок.

 

Брюс Роман Вилимович (1668-1720)

Первый обер-комендант Петербурга; образование получил домашнее и по тому времени отличное, в 1683 г. был записан в царские потешные, в 1695 г. получил чин капитана и роту Преображенского полка. В том же и следующем годах участвовал в азовских походах и сопровождал Петра в его заграничном путешествии (1697 – 98). В 1700 г. был назначен полковником одного из пехотных полков, с которым участвовал при осаде Нарвы. В 1702 г. находился при осаде и взятии Шлиссельбурга, в 1703 г. был при взятии Ниеншанца и заложении Петербурга, а 19 мая следующего года назначен в северную столицу обер-комендантом. В последней должности он очень многое сделал и для устройства Петербурга, пользуясь для этого частыми отлучками петербургского губернатора А. Д. Меншикова, для защиты его от вражеских нападений. Он отразил троекратное нападение шведского генерала Майделя, пытавшегося уничтожить строящийся город (в 1704 и 1705 гг.), за что был награжден чином генерал-майора. Кроме того, Брюс выступал из Петербурга со своими отрядами для осады соседних шведских городов. Такова его попытка в 1706 г. овладеть г. Выборгом, окончившаяся неудачей, так как была предпринята в неблагоприятные осенние месяцы. С1708 г., когда из Москвы был командирован для охраны Петербурга адмирал Ф. М. Апраксин, Роман Вилимович стал самым деятельным его помощником. Осенью того же года он помогает Апраксину в уничтожении экспедиции шведского генерала Любекера, посланного стокгольмским сенатом для обратного завоевания Ингерманландии и срытия Петербурга; а в 1710 г. (с марта по июнь) – при осаде и взятии Выборга, за что награжден поместьями. Июль, август и первую неделю сентября был занят покорением Кексгольма, который ему удалось взять 8 сентября. Этим подвигом, доставившим Брюсу чин генерал-лейтенанта, окончилось его военное поприще; следующие годы до своей смерти он посвятил исключительно устройству Петербурга и занятиям, сопряженным со званием обер-коменданта. В 1719 г. был назначен членом военной коллегии, но в следующем году он скончался, на 53-м году от рождения. Погребен внутри Петропавловской крепости. Главнейший памятник трудов Р. В. Брюса в звании обер-коменданта – это сама каменная Петропавловская крепость, построенная под его руководством вместо прежней земляной.

 

Брюс Яков Вилимович (1670-1735)

Граф и генерал-фельдмаршал, составитель календаря; родился в Москве, получил прекрасное домашнее образование и особенно пристрастился к наукам математическим и естественным, которыми занимался до конца своей жизни. В народе его так и звали – "Брюс-арифметчик". Записанный вместе со старшим братом в царские потешные, он в 1687 и 1689 гг. принимал участие, будучи в чине прапорщика, в Азовских походах Голицына и был награжден поместьем и деньгами.

С 1689 г. он является неразлучным спутникомПетра и в его походах, и в некоторых путешествиях и всякий раз был щедро награждаем любившим его царем. Во время осады Азова в 1696 г. он, между прочим, занимался составлением карты от Москвы до берегов Малой Азии, которая впоследствии была напечатана в Амстердаме, и в этом же году был пожалован в полковники. Примкнув в Амстердаме к свите Петра, он в том же году, по повелению своего державного покровителя, отплыл в Англию и пробыл в Лондоне год, занимаясь преимущественно математикой и астрономией под руководством английских ученых.

По возвращении в Россию Брюс, как человек ученый, постоянно получал от Петра поручения исполнять разные научные работы, большей частью переводы и издания разных книг и в то же время с большой любовью и старанием занимался астрономией, о чем свидетельствует его переписка с Петром.

В 1700 г. он был пожалован в генерал-майоры от артиллерии, участвовал при осаде Нарвы. Неудача под Нарвой навлекла на Брюса гнев Петра, который отрешил его от должности, но через год снова вручил ему ее и сделал заведующим новгородским приказом.

В качестве начальника артиллерии Брюс находился при армии в первые годы Северной войны, содействовал взятию Ниеншанца, Нарвы, командовал левым флангом армии в битве при деревне Лесной, а в сражении под Полтавой командовал всей тогдашней русской артиллерией, состоявшей из 72 орудий. За Полтаву был награжден орденом святого Андрея Первозванного. В 1710 г. принимал участие в осаде и взятии Риги, в 1711 г. сопровождал Петра в Прутском походе и в следующем году военными действиями на севере Германии, в союзе с датчанами и саксонцами, закончил свое военное поприще.

Около 1714 г. возник слух о хищении им казенных денег, и расследование показало, что слух справедлив. Но это не навлекло гнева Петра на виновного. В 1717 г., при учреждении коллегий, Петр назначил его президентом берг- и мануфактур-коллегии со званием сенатора, а в 1718 г. отправил первым министром на Аланский конгресс для переговоров о мире. В 1721 г., по заключении Ништадского мира, Брюс получил достоинство графа Российской империи и поместье из 500 крестьянских дворов. По смерти Петра Брюс продолжал свои занятия и по коллегиям, и по артиллерии; но потом, вследствие, вероятно, раздоров, происходивших между вельможами тогдашнего времени, несмотря на монаршую к нему милость, стал просить отставку, которая ему и дана была в 1726 г. с чином фельдмаршала. С этого года он поселился в своем поместье Глинках, Богородского уезда, в 42 верстах от Москвы, и жил там до конца своей жизни, изредка наезжая в Москву и предаваясь исключительно научным занятиям.

По своим познаниям (он был астроном и математик, артиллерист и инженер, ботаник и минералог, сфрагист и географ, автор нескольких и переводчик многих научных сочинений) граф Я. Брюс являлся, бесспорно, просвещеннейшим из всех сподвижников Петра. Занимаясь составлением и переводом сочинений, Брюс надзирал за ходом всего типографского дела в России. Под его непосредственным присмотром в гражданской типографии печаталось много разных книг и брошюр. Но больше всего он известен как автор календаря, который в первый раз появился в печати в 1709 г. Хотя он впоследствии сам и не издавал календарей, тем не менее справедливо может считаться основателем календарного дела на Руси, так как принимал главное участие в составлении их, подражая преимущественно немецким календарям. От него остались как памятник его занятий библиотека и кабинет разных "куриозных вещей"; считают, что он в то время был единственным в России. Перед смертью он завещал их в кунсткамеру Академии наук. Состав того и другого самый разнообразный: тут и книги, и карты числом около 735, и рукописи, и инструменты, и всевозможные редкие предметы (около 100). В народном сознании образ Брюса всегда сопрягался со всевозможными чудесами, больше похожими на сказки.

 

Буга (XIII в.)

Татарский сборщик податей в Устюге. В 1262 г., при Александре Невском, во многих городах северо-восточной Руси, завоеванной татарами, поднялись бунты против сборщиков-откупщиков татарской дани. В Устюге в то время "ясащиком" был "Буга-богатырь". Этот Буга взял у одного крестьянина за неуплату ясака дочь, "девку на постелю". Народ собрался на вече, и Буге грозила опасность. Но по совету девки, которой, очевидно, полюбился насильник, Буга явился на вече, принес публичное покаяние и заявил о своем желании принять христианство. Сделавшись христианином с именем Иоанна и женившись на взятой им девке, которая в рукописных святцах названа Марией, Буга своим благочестием и добрыми делами приобрел всеобщую любовь. На одной горе, где Буга часто забавлялся соколиной охотой, почему и гора до настоящего времени удержала название Соколиной или Сокольей, новый христианин видел сон, который побудил его построить здесь церковь во имя Рождества Иоанна Предтечи, при которой образовался потом женский монастырь. Погребены оба супруга в Устюге, у церкви Вознесения на посаде. Рукописные святцы считают Иоанна (Бугу) преподобным.

 

Буза Елисей (? – после 1642)

Казацкий десятник, отправлен был в 1636 г. из Енисейска с повелением осмотреть все реки, впадающие в Ледовитое море, и наложить ясак на прибрежных жителей. Первоначально число спутников его едва превышало 10 человек, но после зимовки в Олекминском остроге к нему присоединилось до 40 человек. С ними весною следующего года он отправился в путь, через две недели достиг устья Лены, откуда за одни сутки Ледовитым морем перешел к устью Оленека и продолжал путь вверх по этой реке вплоть до кочевок тунгусов, с которых собрал ясак во время зимовки. Весною 1638 г. Буза снова пустился со своим отрядом к реке Лене сухим путем и достиг ее при впадении в нее реки Молоды. Отсюда на построенных двух кочах поплыл к морю, которого достиг через 10 дней плавания, а еще через 5 дней прибыл в устье Яны. Плывя вверх по этой реке, он встретил якутов, с которых собрал ясак и среди которых провел зиму. В 1639 г., по вскрытии Яны, увеличив свою флотилию до четырех коч, он поплыл вниз по Яне; в устье ее встретил юкагирского шамана, который привел его к месту жительства юкагиров, которых также обложил ясаком и прожил здесь до 1642 г. В этом году он отправил одного казака в Якутск с собранными мехами, куда вскоре прибыл и сам, донося среди прочего об изобилии серебряной руды в посещенных им местностях. О дальнейшей судьбе Елисея Бузы, который, как и все путешественники XVII в., занимался не только исследованием берегов и стран, а сбором ясака с туземцев, ничего не известно.

 

Буксгевден Федор Федорович (1750-1811)

Граф, русский генерал от инфантерии; в 1764 г. поступил в артиллерийский и инженерный корпус и еще кадетом отправлен в турецкий поход. За храбрость, проявленную при Бендерах (1770), был произведен в инженер-прапорщики, а штурм Браилова (1771), при котором он был тяжело ранен, доставил ему орден Святого Георгия 4-й степени. В 1772 г. Буксгевден поступил адъютантом к генерал-фельдцейхмейстеру князю Орлову, покровительство которого сильно повлияло на его быстрое служебное повышение. В апреле 1783 г. он уже был полковником, а в 1787 г., в звании флигель-адъютанта императрицы, командовал Кексгольмским пехотным полком. В 1789 г. Буксгевден в чине бригадира действовал под начальством принца Нассау-Зигена против шведов и за сражение при Роченсальме (13 августа) награжден орденом Святого Георгия 3-й степени, а вскоре произведен в генерал-майоры. В войне с Польшей 1793 – 1794 гг. он командовал дивизией. После взятия штурмом Праги Суворов назначил его комендантом в Варшаву и вверил управление Польшей. Вскоре по вступлении на престол Павла I Буксгевден, уже в чине генерал-поручика, был назначен петербургским военным губернатором и возведен в графское достоинство; но в сентябре 1798 г. уволен от службы и удалился в Германию. Император Александр, по вступлении своем на престол, снова вызвал его в Россию и назначилпредседателем учрежденного в 1802 г. комитета для уравнения городских повинностей. В 1809 г. он опять на военной службе в чине генерала от инфантерии; назначен рижским военным губернатором. В 1805 г., находясь в армии Кутузова, принимал деятельное участиев Аустерлицком сражении, за которое награжден орденом Святого Владимира 1-й степени. В начале кампании 1806 – 1807 гг. Буксгевден командовал корпусом, но был отозван из армии. После Тильзитского мира он принял от Беннигсена главное начальство над армией и быстро укомплектовал ее ратниками ополчения. В шведскую войну 1808 г. Буксгевден был главнокомандующим; при нем, 3 мая, крепость Свеаборг сдалась русским, а в декабре вся Финляндия была очищена от шведских войск. Наградой за это были: орден Святого Георгия 2-й степени и алмазные украшения ордена святого Андрея Первозванного. В 1808 г. он оставил военное поприще, поселился в Эстляндии и там умер в принадлежавшем ему замке Лоде.

 

Булавин Кондрат (? – 1708)

Сотник бахмутской казачьей сотни, сообщник гетмана Мазепы. Изыскивая средства к привлечению на свою сторону донских казаков, Мазепа тайно избрал в сообщники Булавина. Случай к возмущению представился скоро. Полковник князь Юрий Долгоруков в восьми верховых станичных юртах схватил и выслал на прежние жилища до 3000 беглых из России; эта мера встретила в некоторых станицах сопротивление; оказалось много недовольных, чем и воспользовался Булавин. Разбив отряд князя Долгорукова, он умертвил его и всех офицеров. Затем Булавин разослал "возмутительное" письмо, уверявшее, что "бояре и немцы вводят казаков в эллинскую веру, жгут и казнят напрасно". Против него выступил атаман Максимов с отрядом регулярных войск. Булавин приказал своим сподвижникам Хохлу, Некрасову, Драному, Голому и другим перейти Донец и, став за Миусом, стараться усилить отряды беглецами из Малороссии и вольницею с Дона, сам же отправился в Запорожскую Сечь. Бунт, по-видимому, прекратился, и в продолжение зимы на Дону все было покойно; но Булавин, под тайным покровительством Мазепы, набирал в Малороссии и Запорожье всякий сброд и отсылал в свои отряды, скрывавшиеся в степях за Миусом.

Петр решился потушить бунт в самом начале: 20000 регулярных войск двинулись от Тулы; этот корпус вместе с верными донскими казаками был вверен князю Василию Владимировичу Долгорукову, брату убитого.

В это время Булавин успел разбить отряд Максимова, захватить его в плен и казнить. Затем Булавин завладел Черкасском и, провозглашенный войсковым атаманом, послал в Азов и в Москву отписки, в которых старался оправдать себя тем, что князь Долгоруков был убит за свою жестокость, не по совету одного его, Булавина, а всего войска Донского, и в заключение уверял в своей покорности.

Булавин отправил значительную часть войска с Некрасовым в не сдавшиеся ему станицы; другой, более многочисленный корпус с Драповым послал против князя Долгорукова; третий поставил при Куртлаке; сам же остался для охранения Черкасска.

Петр, по получении известия о поражении Максимова, повелел генералу Бахметеву поспешить к Черкасску. На реке Куртлаке Долгоруков напал (28 апреля) на 15000 бунтовщиков и рассеял их. Почти в то же время другой отряд разбил наголову атамана Драного. Подступы мятежников к Азову были отбиты.

Весть о неудачах быстро достигла Черкасска. Казаки под предводительством Зерщикова, ворвавшись в Черкасск, напали на атаманский дом. Булавин, оставленный всеми, застрелился из пистолета (7 июля 1708 г.). Разорения, причиненные Булавиным и его соумышленниками в одном только Придонском крае, были громадны: сотни тысяч десятин земель вместе с селами преданных правительству крестьян были превращены в пустыри. Насколько Булавинский бунт казался серьезным, легко видно из того, что Осередская (Павловская-на-Дону) крепость была поспешно построена, чтобы остановить движение мятежника.

 

Булгаков Яков Иванович (1743 – 1809)

Дипломат; образование получил в гимназии Московского университета. В 1761 г. Булгаков был записан на службу в Коллегию иностранных дел; ездил курьером в Варшаву с известием о кончине императрицы Елизаветы и вступлении на престол Петра III, в Вену – с известием о вступлении на престол Екатерины II. Через два года Булгаков назначен в Варшаву, где служил при четырех послах секретарем; потом был советником посольства Репнина, отправленного в Константинополь для заключения мира, и принимал деятельное участие в переговорах. В 1777 г. Булгаков в качестве секретаря сопровождал того же Репнина с войсками в Тешен, где собрался конгресс по делам Баварии. Затем вместе с Потемкиным Булгаков произвел разграничение Новороссийской губернии с польской Украиной, акт которого подписал 5 января 1781 г. 20 мая того же года Екатерина II назначила Булгакова на весьма трудный дипломатический пост чрезвычайного посланника и полномочного министра при Порте. Главной задачей Булгакова было ослабить то впечатление, которое должно было произвести на турок подготовленное уже присоединение Крыма к России. В 1783 г. он заключил с Портой торговый трактат. Летом того же года крымский хан Шагин-Гирей передал свои владения императрице Екатерине II. Летом 1787 г. Екатерина II была в Крыму, куда приезжал и Булгаков; здесь он получил инструкции относительно будущего образа действий в Константинополе. По возвращении Булгакова в Константинополь Порта отказалась признать окончательное присоединение Крыма к России и стала требовать пересмотра всех трактатов с Россией. Булгаков решительно отказался принять эти предложения и в тот же день был отведен в Едикул, или Семибашенный замок. Хотя надзор за Булгаковым был строгий, но он сумел достать секретный план турецких военных операций на море и сообщить его русскому правительству. В октябре 1789 г., уже при султане Селиме III, Булгаков был отпущен из Константинополя. Екатерина II наградила его деньгами и поместьями в Белоруссии и назначила посланником в Варшаву, где он пробыл четыре года.

Павел I по вступлении на престол назначил Булгакова гражданским губернатором Виленской и Гродненской губерний.
 
 

 

Булгарин Фаддей Венедиктович (1789-1859)

Писатель; родился в Минской губернии, в польской семье. Отец Булгарина, принимая участие в польской революции, убил генерала Воронова, за что в 1794 г. был сослан в Сибирь. Мать, переехав в Санкт-Петербург, определила Булгарина в 1798 г. в сухопутный кадетский корпус. Окончив его в 1806 г., Булгарин определился в Уланский государя цесаревича полк, принял участие в кампании 1806 – 1807 гг., был ранен в живот под Фридландом и получил на саблю аннинский темляк. Возвратившись из похода, Булгарин сочинил сатиру на полкового командира, за что в 1809 г. его перевели в Кронштадтский гарнизонный полк, из которого в 1810 г. он перешел в Ямбургский уланский полк. В 1811 г. определился в польский легион Наполеона рядовым в полк, находившийся тогда в Испании. В рядах французской армии Булгарин принял участие в кампании и в корпусе маршала Удино сражался против графа Витгенштейна, достигнув капитанского чина. В 1814 г. Булгарин был взят в плен прусскими войсками; после войны возвратился в Варшаву, из которой переехал в Санкт-Петербург, где ему было разрешено поселиться. В 1816 г. Булгарин выступил в печати небольшими повестями, историческими и географическими заметками, приняв участие в "Сыне Отечества" Н. Греча. С 1822 г. стал издавать исторический журнал "Северный архив", а с 1823 г. – "Литературные листки". В это время Булгарин уже приобрел большие литературные знакомства, вращался в лучших литературных кругах. Он пользовался расположением таких лиц, как Грибоедов, А. Бестужев, Рылеев. В 1825 г. стал издавать газету "Северная пчела". Одновременно со знакомством с прогрессивно настроенной молодежью и декабристами Булгарин завел связи с официальными сферами, с кругом, близким к А. Аракчееву. При подготовке восстания 14 декабря Булгарин стоял в стороне, но знакомство с декабристами вызвало вопрос об участии его в заговоре. Благодаря связям с высшими сферами, Булгарин не был привлечен к следствию и суду. Если до 1825 г. он считал более выгодным вращаться во влиятельных тогда прогрессивных кругах, то после декабрьского восстания резко переменил позицию, снискал расположение шефа жандармов Бенкендорфа, благодаря содействию которого последовал высочайший указ о переименовании Булгарина из капитана французской армии в УП! класс и причислении его к Министерству народного просвещения. В 1827 – 1828 гг. вышли в 10 частях "Сочинения" Булгарина. Представив их Николаю I, Булгарин, при содействии Бенкендорфа, получил Высочайшую благодарность и бриллиантовый перстень. В 1829 г. Булгарин выпустил "Ивана Выжигина, нравственно-сатирический роман", в 1830 г. – "Воспоминания о незабвенном А. С. Грибоедове", "Дмитрия Самозванца" – исторический роман, за который получил второй бриллиантовый перстень, и, совместно с Броневским, "Картину войны России с Турцией в царствование Николая I". В 1831 г. Булгарин издал "Петра Ивановича Выжигина, нравоописательный исторический роман XIX в. ", за который получил третий бриллиантовый перстень. В том же году Булгарин был отчислен от министерства народного просвещения, где считался чиновником особых поручений. В 1833 – 1834 гг. вышел "Мазепа", в 1835 г. – "Памятные записки титулярного советника Чухина", в 1839 г. – "Летняя прогулка по Финляндии и Швеции", в 1843 г. – "Суворов", в 1842 – 1843 гг. – "Картинки русских нравов". После смерти в 1844 г. Бенкендорфа Булгарин продолжал быть под покровительством III отделения и нового шефа жандармов Орлова, так как Булгарину покровительствовал назначенный в 1839 г. помощником шефа жандармов Дубельт, сохранивший этот пост и после 1844 г. В 1846 – 1849 гг. вышли в шести частях "Воспоминания" Булгарина. В 1845 г. он получил чин надворного советника, а в 1848 г. – коллежского советника. В 1857 г. Булгарина разбил паралич, и 1 сентября 1859 г. он умер в чине действительного статского советника.

Булгарин играл видную роль в русской журналистике 2-й четверти XIX в. Начав издавать в 1825 г. "Северную пчелу", Булгарин вступил в тесный союз с Гречем, издававшим с 1816 г. "Сын Отечества". В 1834 г. к ним присоединился Сенковский, редактировавший "Библиотеку для чтения". Эти три издания составляли сплоченную русофильскую коалицию.

Булгарин был столь знаменит и скандален, что дать ему трезвую оценку не представлялось возможным. Несмотря на противоречивые отзывы о нем (например, Белинский стремился к его моральному уничтожению, а Грибоедов дружил с ним, считал одним из умнейших людей и, незадолго до своей трагической смерти, подарил ему рукопись "Горе от ума"), Булгарин был большим патриотом России. Он писал: "Верьте, любезные читатели, что я люблю Россию пламенно, благодарен за полученное мною добро, желаю ей блага, но из этого не следует, что я должен любить невежество, предрассудки, злоупотребления и странности. Во всяком народе есть добро и зло; это участь человечества. Будем же стараться общими силами уменьшить зло в любезной нашей России и умножать добро. Вот истинный патриотизм!"

 

Булдаков Тимофей (? – после 1651)

Служилый человек Якутского округа, известный своими путешествиями по Ледовитому морю. В 1649 г. он был отправлен с отрядом в качестве приказчика для сбора ясака на Колыму. Выйдя из Якутска осенью, Булдаков успел дойти только до Жиганска (небольшой городок на левом берегу реки Лены), зимовал здесь и лишь 2 июня 1650 г. приплыл к Ленскому устью. Отсюда он хотел было тотчас же пуститься в море, но из-за льдов простоял на месте около четырех недель и только в половине июля достиг Омолаевой губы (река Омолай впадает в море между Яной и Леной, несколько южнее Янского устья). Несколько дней он носился около этой губы из-за противных ветров и льдов и, наконец, вместе с восемью кочами торговых и промышленных людей, которых он встретил около Омолаевой губы, после многих препятствий и страданий достиг устья Яны. Затем ему удалось, плывя на восток в весьма недалеком расстоянии от берега, что вполне было возможно по мелководности коч, обогнуть Северный мыс или Святой Нос (который едва ли не Булдаков первый и обошел) и войти в Хромую губу. Но в это время (август месяц) начались морозы: море на всем видимом пространстве покрылосьльдом, кочи примерзли, и Булдаков решился уже со своими путниками, захватив провиант, идти сухим путем. Во время сборов поднялся сильный ветер с берега и разломал весь лед (1 сентября), который понесло в море, а с ним вместе и кочи. Несколько дней блуждал Булдаков на своих кочах, носимый ветром между ледяными массами; наконец ветер утих, полыньи замерзли, и Булдаков собирался было по льду отправиться к берегу, как новая буря унесла их еще дальше в море. Через пять дней ветер утих, и путешественники по льду, истощенные до крайности голодом, холодом, трудами и цингою, добрались наконец до устья Индигирки. Оттуда продолжали путь по берегу реки, около 300 верст, до зимовья Уяндина, где нашли помощь и провели зиму 1650/51. Суда их все были истреблены льдом. В 1651 г., Великим постом, из Уяндина Булдаков пошел на Колыму через горы и шел таким образом до реки Алазейки (которая течет по болотистой местности и впадает в Ледовитое море пятью устьями; глубока и богата рыбой) целый месяц, питаясь по дороге корой. С Алазейки до Колымы шел еще неделю и здесь зазимовал, получив государево жалованье от боярского сына Василия Власьева. Что затем было с Булдаковым, неизвестно.

 

Бурцов Иван Григорьевич (1794 – 1829)

Генерал-майор, один из главных сподвижников графа Паскевича-Эриванского. В 1813 г. участвовал в сражениях с французами при Дрездене, Доне, Кайтице, Плауэне, а в 1814 г. – под Гамбургом. В 1824 г. Бурцов назначен командиром Уфимского пехотного полка, а 1827 г. – Мингрельского, с которым участвовал в Турецкой кампании 1828 г. В феврале 1829 г. Бурцов,командуя небольшим отрядом, освободил от осады крепость Ахалцых. В конце апреля он нанес целый ряд поражении аджарскому хану, а в июне, вместе с генералом Муравьевым, окончательно разбил его. 19 и 20 июня участвовал в поражении эрзерумского сераскира при Каинлы и Милли-Дюзе, 27-го – во взятии Эрзерума, а 7 июля с небольшим отрядом занял укрепленный город Байбурт, откуда двинулся по дороге в Трапезонт; но у деревни Харт, при столкновении с турецкими войсками, Бурцов был поражен пулей в грудь.

 

Буслаев Федор Иванович (1818 – 1897)

Окончив в 1838 г. Московский университет по словесному факультету, Буслаев был назначен преподавателем во 2-ю московскую гимназию, а в следующем году отправился с семейством графа С. Г. Строганова за границу, где и пробыл два года, переезжая из Германии во Францию и Италию и занимаясь преимущественно изучением памятников классического искусства. По возвращении в Москву (1841) занял должность преподавателя в 3-й гимназии. В это же время имя Буслаева впервые появляется под несколькими научными статьями и рецензиями (в "Москвитянине"). Внимание молодого ученого было привлечено в особенности историческим изучением русского языка, к которому он обратился под влиянием "Грамматики немецкого языка" Якова Гримма – этого классического труда, положившего основу исторической грамматике. В 1844 г. Буслаев издал замечательную для своего времени книгу "О преподавании отечественного языка". В отношении стилистики она представляет богатый подбор фактов, извлеченных из известных в то время памятников древней словесности, причем многое темное и загадочное в языке этих памятников получало меткое объяснение. Около этого времени Буслаев сблизился с кружком московских славянофилов: П. Хомяковым, К. Аксаковым, И. Киреевским и др. Близость к И. Киреевскому, ставшему в 1845 г. редактором "Москвитянина", дала возможность Буслаеву стать постоянным сотрудником журнала по отделу библиографии и критики, которым тот заведовал. С 1847 г. Буслаев начал читать лекции по русскому языку и словесности в Московском университете в качестве преподавателя, а в 1848 г. издал магистерскую диссертацию "О влиянии христианства на русский язык. Опыт истории языка по Остромирову Евангелию". Работа Буслаева и до сих пор еще остается одним из замечательнейших исследований истории языка, воспринимаемой в связи с движением жизни и культуры. Основываясь на данных сравнительного изучения готского перевода Библии, Буслаев доказывал, что славянский язык задолго до Кирилла и Мефодия подвергся влиянию христианских идей. В 1855 г. в юбилейном издании Московского университета "Материалы для истории письмен восточных, греческих, римских и славянских" помещен труд Буслаева: "Палеографические и филологические материалы для истории письмен славянских", – ряд словарных и грамматических извлечений из рукописей. В этой работе он впервые касается вопросов истории искусства (интерес к орнаменту), которым начал заниматься еще в 1849 г., изучая иконописный "Подлинник" и лицевые рукописи. В то же время Буслаев не оставлял и своих грамматических занятий, плодом которых стал вышедший в 1858 г. его "Опыт исторической грамматики русского языка", выдержавший с тех пор несколько изданий и долгое время сохранивший значение первостепенного труда. В тесной связи с этой работой стоит "Историческая хрестоматия церковнославянского и древнерусского языков".

К концу 50-х годов около Буслаева уже образовался кружок его учеников. Появилась возможность основать специальное издание с одним из лучших учеников Буслаева, Н. С. Тихонравовым, во главе – известные "Летописи русской литературы и древности", где вместе с редактором и его учителем приняли участие и многие другие молодые представители Буслаевской научной школы. В 1860 г. Буслаев был избран членом Академии наук. Одновременно с историей языка Буслаев занимался изучением русской народной поэзии и древнерусского искусства. Одним из внешних стимулов к этим занятиям послужило полученное Буслаевым в конце 1859 г. от графа С. Т. Строганова приглашение прочесть наследнику престола Николаю Александровичу курс "Истории русской словесности в том ее значении, как она служит выражением духовных интересов народа". Для этого Буслаев должен был переехать в Петербург, работая в то же время над составлением обширного сборника статей и монографий под общим заглавием: "Исторические очерки русской народной словесности и искусства" (2 больших тома). В первом помещены исследования по народной поэзии. Во втором рассматриваются народные элементы древнерусской литератур ры и искусства. Очерки заключают в себе массу интересного и ценного материала. То же нужно сказать и о ряде статей, напечатанных в 1862 – 1871 гг. в разных изданиях и повторенных в книге "Народная поэзия". В 1861 г., окончив свое преподавание наследнику цесаревичу, Буслаев вернулся опять в Москву и возобновил свои лекции в Московском университете, получив от него степень доктора русской словесности, после чего был назначен ординарным профессором. Буслаев был избран секретарем Общества любителей древнерусского искусства, основанного при Румянцевском музее по его же почину. Через два года (в 1866 г.) вышел большой том трудов этого общества "Сборник Общества любителей древнерусского искусства" с длинным рядом статей и рецензий Буслаева и его большой монографией "Общие понятия о русской иконописи", имеющей такое же важное значение для истории древнерусского искусства, как "Исторические очерки русской народной словесности" для истории народной русской словесности и письменности. В 1869 г. он выпустил в свет свой "Учебникрусской грамматики, сближенной с церковнославянской", а в следующем, 1870 г. – "Русскую хрестоматию. Памятники древнерусской литературы и народной словесности с историческими, литературными и грамматическими объяснениями, со словарем и указателем для средне-учебных заведений".

В 1870 г. Буслаев отправился в научное путешествие за границу. Последующие годы были посвящены преимущественно исследованиям в области древнерусского и византийского искусства. Особенно заинтересовали Буслаева так называемые лицевые Апокалипсисы. В 1881 г. он оставил кафедру в университете и весь отдался своим исследованиям, результатом которых явилось в 1884 г. издание "Толкового Апокалипсиса" по рукописям VI – X, XVII вв. с атласом в 400 рисунков, представляющее весьма важный вклад в историю русских лицевых изображений. В 1886 г. Буслаев издал сборник своих статей, написанных в 1851 – 1881 гг. под заглавием "Мои досуги". В первый том вошли статьи по истории искусства классического, средневекового и современного; во второй – статьи преимущественно историко-литературного содержания. В следующем году вышел сборник "Народная поэзия. Исторические очерки". В 1888 г. состоялось чествование пятидесятилетней ученой деятельности Буслаева, во время которого он получил длинный ряд адресов, приветствий и других доказательств общего уважения и высокой оценки его научных заслуг. Под конец жизни он потерял зрение и писал мало; последним крупным трудом, вышедшим из-под его пера, были подробные и во многих отношениях интересные "Воспоминания".

 

Буссов Конрад (? -1617)

В 1601 г. находился на службе у шведского герцога Карла (впоследствии короля Карла IX) в Лифляндии, где занимал важную должность интенданта областей, завоеванных в 1600 и 1601 гг. шведами у Польши. Так как еще до начала этой войны Борис Годунов помышлял о приобретении эстляндских и лифляндских земель, то Буссов, кажется, более по личным, чем по политическим расчетам весною 1601 г. вызвался сдать царю город Мариенбург, а по некоторым свидетельствам – и Нарву. Эта попытка не удалась, и Буссов вскоре переселился в Москву, где породнился с пастором тамошней лютеранской церкви, Мартином Бером, выдав за него свою дочь. После гибели первого Лжедимитрия Буссов вынужден был выехать из Москвы; он жил попеременно в Угличе, Калуге и Туле, потом снова в Калуге, где и соединился со вторым Самозванцем. Когда и этот был убит, Буссов отдался под покровительство польского короля Сигизмунда III и вторично явился в Москву, где, по всей вероятности, служил в польском войске. Весной 1612 г. он очутился в Риге, откуда потом вернулся в Германию, где и умер. В 1612 – 1613 гг. он составил на немецком языке описание событий (1584 – 1612), которым был свидетелем. Оно было издано в переводе Н. Устрялова в "Сказаниях современников о Димитрии Самозванце". Труд Буссова как очевидца Смуты с самого ее зарождения, как участника многих событий, находившегося в близких личных отношениях со многими выдающимися деятелями эпохи, является одним из главных источников для истории этого времени.

 

Бутаков Алексей Иванович (? – 1869)

Контр-адмирал, поступил во флот мичманом в 1832 г.; кругосветное плавание совершил на транспорте "Або"; в 1848 г. командирован в Аральское море для описания его, что он и исполнил, построив сначала для этого шхуну. Устроил верфь и элинг для судов, построенных в Швеции.

1. Принимал участие во взятии Ак-мечети. В 1858 и 1859 гг. плавал по Аму-Дарье до Кунграда, а в 1860 г. командирован в Англию, чтобы заказать два железных парохода, плавучий док и баржу, которые доставлены и спущены на воду в 1862 и 1863 гг. В 1867 г. произведен в контр-адмиралы, переведен в Петербург и назначен членом морского технического комитета. За описание Аральского моря, по предложению Гумбольдта, в 1853 г. избран почетным членом Берлинского географического общества, а в 1867 г. получил за те же работы медаль от Королевского географического общества в Лондоне.

 

Бутаков Григорий Иванович (1820 – 1882)

Известный адмирал, генерал-адъютант. Обучался в морском кадетском корпусе и выпущен в мичманы в 1838 г. В 1838 г. участвовал в бою у реки Туапсе и на тендере "Луч" в сражении против горцев. С 1846 г. до 1851 г. Бутаков занимается описью берегов Черного моря как русских, так и турецких, командуя тендером "Поспешный". Во время Крымской войны в 1853 г., командуя "Владимиром", взял турецкий пароход "Перваз-Бахри". В 1855 г. Бутаков назначен начальником штаба в Николаеве, в 1856 г. заведующим морской частью в Николаеве и военным губернатором Николаева и Севастополя. В 1860 г. переведен на Балтику начальником отряда винтовых кораблей. Это дало ему возможность всесторонне проверить свое исследование свойств винтовых судов и составить затем свои известные "Пароходные эволюции". По окончании первой кампании этого отряда на зимнее время командирован за границу, где, продолжая трудиться над своей книгой, подробно ознакомился с французской и английской системами сигналопроизводства и с состоянием пароход-но-машинного дела. В 1861 – 1862 гг. Бутаков командовал отрядом винтовых лодок, причем обращал особое внимание на изучение финляндских шхер. В 1863 – 1867 гг. Бутаков был военно-морским агентом в Англии и Франции. В 1867 г. назначен начальником броненосной эскадры, которой командовал 10 лет. Бутаковым изданы "Свод морских военных сигналов" и "Книги эволюционных сигналов" с подробным объяснением самих эволюции, а также все его приказы по эскадре. В 1881 г. назначен главным командиром Петербургского порта, а по упразднении (через год) этой должности членом Государственного совета. В последние годы своей службы Бутаков участвовал в нескольких комиссиях по преобразованию флота. Главный труд его "Новые основания пароходной тактики" удостоен Академией наук Демидовской премии.

 

Бутенев Аполлинарий Петрович (1787 – 1866)

Дипломат, член Государственного совета. Бутенев получил поверхностное домашнее воспитание. С 1802 г. жил в Петербурге, в доме фельдмаршала князя Н. И. Салтыкова. В 1804 г. он поступил в переводческую канцелярию Коллегии иностранных дел. Вскоре он стал секретарем при товарище (заместителе) министра иностранных дел графе А. Н. Салтыкове, а в 1810 г., по его ходатайству, перемещен был в министерскую канцелярию. В 1812 г., по ходатайству того же Салтыкова, Аполлинарий Петрович был взят в дипломатическую канцелярию князя Багратиона, в которой состоял до Бородинской битвы. Подвигаясь постепенно вперед на дипломатическом поприще, Бутенев в 1830 г. был назначен послом и полномочным министром в Константинополь, где успешно действовал против французской дипломатии во время польского восстания 1831 г.; в 1832 г. побудил Порту обратиться к России за помощью в войне Турции с Мегеметом-Али-пашою египетским, а в 1833 г. подписал в Хункяр-Скелесси (Ункиар-Скелесси) знаменитый трактат, которым Дарданеллы запирались для прохода иностранных судов. В Константинополе Бутенев находился до 1842 г., а с 1843 г. был посланником в Риме, где, несмотря на натянутые отношения петербургского двора с римским, умел внушить к себе доверие двух пап, Григория XVI и Пия IX, и заключить в 1847 г. вместе с графом Блудовым конкордат. Во время римской революции Бутенев постоянно находился при Пии IX в Гаэте, даже в самые критические минуты революционного возбуждения. ПослеКрымской кампании Бутенев назначен был опять посланником в Константинополь, где ему предстояла трудная задача восстановить добрые отношения между Россией и Турцией; но в 1858 г. по нездоровью возвратился в Россию. Скончался в Париже.

 

Бутурлин Александр Борисович (1694-1767)

Фельдмаршал; с 1716 по 1720 г. обучался в Морской академии, после чего был взят Петром I в денщики и сопутствовал государю в походах против шведов и персов. Он пользовался доверием Петра и исполнял самые секретные поручения. Екатерина I пожаловала Бутурлина в гоф-юнкеры, потом в камер-юнкеры и, наконец, в камергеры цесаревны Елизаветы, а при Петре II, будучи уже кавалером ордена святого Александра Невского, он произведен в генерал-майоры и в унтер-лейтенанты кавалергардского корпуса. Но вскоре, вследствие ссоры с любимцем Петра II, князем И. Долгоруковым, Бутурлин был отправлен в украинскую армию. В 1731 – 1733 гг. он участвовал в сражениях с кочевыми племенами на восточной границе, а в 1735 г. был назначен смоленским губернатором; в 1738 – 1739 гг., под начальством Миниха, служил в армии, действовавшей против турок, а по прекращении военных действий вступил опять в должность смоленского губернатора. Анна Леопольдовна произвела его в генерал-лейтенанты, а императрица Елизавета назначила главным правителем Малороссии; затем, по случаю войны со Швецией, поручила ему командовать войсками в Эстляндии, Лифляндии и Великих Луках, произвела в генерал-аншефы (1742), пожаловала в сенаторы и вскоре назначила генерал-губернатором в Москву. В 1747 г. Бутурлин получил звание генерал-адъютанта, в 1749 г. – подполковника лейб-гвардии Преображенского полка, в 1756 г. ему был вручен фельдмаршальский жезл с повелением присутствовать в конференции министров. В 1760 г. Бутурлин возведен в графское достоинство. Это было время Семилетней войны. Главнокомандующий Салтыков был болен, и в армии не было должного порядка. На место Салтыкова был назначен Бутурлин. Статный, как отзываются о нем современники, красивый, хорошо образованный, Бутурлин мог быть придворным, может быть, администратором, но не полководцем. Сохранился анекдот, что великий князь Павел Петрович, тогда шестилетний ребенок, сказал про Бутурлина, когда последний явился во дворец перед отъездом в армию: "Петр Семенович (т. е. Салтыков) поехал мир делать и мира не сделал, а этот теперь, конечно, ни мира, ни войны не сделает". Это предсказание сбылось. Излишняя осторожность Бутурлина, натянутые отношения с австрийским главнокомандующим Лаудоном давали явный перевес Фридриху. Бутурлин объяснял эту осторожность, граничившую с трусостью, тем, что он щадит солдат. Бутурлин выехал в Санкт-Петербург оправдываться; в это время скончалась императрица, а Петр III из расположения к прусскому королю оправдал Бутурлина и вновь назначил его генерал-губернатором в Москву. Екатерина II пожаловала ему шпагу, осыпанную бриллиантами.

 

Бутурлин Василий Васильевич (? -1655)

Один из видных бояр царя Алексея Михайловича. В чине стольника нес придворную службу до 1650 г., когда был пожалован в окольничие и назначен судьей в приказ Большого дворца; в следующем году Бутурлин заведует Разбойным приказом, а в 1652 г. сделан боярином и занял важный и свидетельствующий о большой близости к царю пост дворецкого.

В 1653 г. государь дал Бутурлину поручение "принять под свою государеву высокую руку и привести к вере" новоприсоединявшуюся Малороссию. Во главе большого посольства выехал Бутурлин из Москвы 9 октября, 31 декабря прибыл в Переяславль, где 6 января 1654 г. и состоялась, после некоторых споров, присяга царю Алексею гетмана Хмельницкого и старшины, а на другой день остального казачества. Сам Бутурлин присутствовал еще при принесении присяги властями и населением Киева, в остальных городах представителями Москвы были разосланные им стольники и дворяне. В возникавших спорах Бутурлин энергично отстаивал интересы царя: отказался присягать за него, уклонялся давать отдельным группам привилегии и пр. За такую службу и "раденье" на возвратном пути еще в Калуге встретил его от государя стольник "с милостивым словом" и спрашивал о здоровье.

В Москве Бутурлин закончил дело переговорами с послами Хмельницкого и за труды по присоединению Малой России пожалован бархатной шубой, золотым кубком, четырьмя сороками соболей и 150 рублями придачи к его окладу. С царем совершил Бутурлин польский поход 1654 г., а в марте 1655 г. снова был послан на театр войны для совместных действий с Хмельницким. Они разбили у Слонигродки гетмана Потоцкого, прошли Галицию до Львова; отсюда Хмельницкий, взяв большой откуп с города, ушел обратно, и Бутурлин вернулся без успеха в Киев, отправив в Москву жалобу на гетмана.

В декабре 1655 г. Бутурлин был вызван к государю, но, не доехав, умер в дороге.

 

Бутурлин Иван Иванович (1661 – 1738)

С молодых лет он был близким лицом к Петру I, занимая при царе должности спальника и стольника и будучи помощником в борьбе его с Софьей. Бутурлин был назначен премьер-майором лейб-гвардии Преображенского полка и в этой должности участвовал в Азовских походах и в сражении под Нарвой, где взят в плен и выменян лишь в 1710 г. на генерала Мейерфельда. Затем до конца Северной войны Бутурлин провел все время в военных действиях на суше и море, отрываясь лишь для розысков по делу царевича Алексея, смертный приговор которому он подписал в числе других, а также, состоя членом кригс-рехта, над Меншиковым, Апраксиным и Долгоруковым.

После кончины Петра I Бутурлин не сразу стал на сторону Екатерины I и перешел лишь по убеждению А. Д. Меншикова, в заговоре против которого принял впоследствии участие. По вступлении напрестол Петра II Меншиков отомстил Бутурлину: он был лишен чинов, орденов и всех поместий, кроме родового села Крутцы во Владимирской губернии, где и скончался в ссылке.

 

Бутурлин Иван Михайлович (? – 1608)

Воевода. В 1574 г. нанес поражение крымцам и ногайцам в битве при Печерниковых Дубравах; затем он был воеводой в Новосиле, Волхове, откуда ходил походом под Венден (1578) и Лифляндию; в Смоленске, где разбил наголову литовцев Кмита (1580) и откуда совершил поход в Литву; Дорогобуже, Ржеве, Тарусе, из которой усмирял черемис; Калуге, опять Смоленске, Новгороде, Пскове, Рязани, Ливнах, Астрахани, Царицыне и снова в Астрахани. В 1604 г. Бутурлин был послан в Дагестан, ввиду ходатайства грузинского царя Александра о присоединении Грузии к России; заняв Тарки, он приступил к постройке крепости, но был осажден аварцами, кумыками, лезгинами и турками; укрепления были разрушены, и Бутурлину обещан свободный выход, но в степи он и все войско его было изменнически уничтожено; с ним вместе погиб и сын Федор. Другой сын, Василий, был начальником сторожевого полка, с которым в 1608 г. разбил поляков Лисовского на Москве-реке у Медвежьего брода.

 

Бухвостов Сергей Леонтьевич (1659 – 1728)

Начал службу конюшенным, а в 1683 г., когда юный царь вызвал охотников, первым записался в потешные, и впоследствии царь прозвал его первым российским солдатом, выказывая неизменно особое расположение.

Участвуя в маневрах потешных, Бухвостов выступил затем солдатом в Азовский поход, а вскоре и под Нарву, причем исполнял в начале шведской войны при царе должность лейбшица, т. е. стрелка, обязанного охранять царя в походах, атаках и баталиях.

В 1706 г. Бухвостов был произведен в офицеры и продолжал боевую службу, исходив вдоль и поперек Россию, побывал в Швеции, Польше, Турции, Голштинии и Померании. В сражении под Штетином (1713) Бухвостов был ранен и, потеряв способность служить в строю, был пожалован в майоры артиллерии с зачислением в санкт-петербургский гарнизон. Петр неоднократно хотел возвысить Бухвостова, но он по скромности всегда уклонялся от почестей.

По велению царя был отлит бронзовый бюст "первого российского солдата".

 

Бухгольц Иван Дмитриевич (? -1740)

Бригадир. В 1714 г., в звании подполковника, Бухгольц был послан Петром Великим в Бухарию в качестве начальника экспедиции, имевшей целью произвести разведки о золотом песке на реке Эркети и построить ряд крепостей. К инструкции, которою снабдил его государь, сибирский наместник князь Гагарин прибавил еще новое распоряжение – силой проложить путь через кочевья калмыков.

14 ноября Бухгольц, сопровождаемый несколькими офицерами и солдатами Преображенского полка, прибыл в Тобольск; оттуда с отрядом в 2932 человека на 60 судах отправился 27 июля следующего года вверх по Иртышу. На пути к ним пристало еще 12 дощаников, нагруженных товарами. Вся эта флотилия достигла Ямышева озера только 1 октября, сопровождаемая на всем пути драгунами и двумя полками пехоты, ехавшими по берегу.

Оставшись здесь зимовать, Бухгольц занялсяпостройкой крепости. Но не успели еще закончить отдельных строений в ней, как пришлось выдержать нападение десятитысячного отряда калмыков, предводительствуемых Черин-Дондуком (февраль 1716 г.). Хотя это нападение русским и удалось отразить с небольшим уроном, но они вслед за тем должны были выдержать трехмесячную осаду, во время которой сильно страдали от голода и болезней, так что к концу третьего месяца блокады их оставалось не более 700 человек. Бухгольц, видя, что дальше оставаться в крепости нельзя, не получая ни помощи, ни съестных припасов из Тобольска, решился выйти из нее. Калмыки не препятствовали ему и по уходе русских разрушили недостроенную крепость.

28 апреля Бухгольц на 18 дощаниках отправился в обратный путь и благополучно прибыл к устью реки Оми, где основал крепость Омск, отсюда уже в конце 1716 г. поехал в Тобольск и в следующем году, по высочайшему повелению, явился в Петербург. В 1726 г. Бухгольц, находясь в Китае, начал строить новую торговую слободу для торговли с китайцами, поддерживал сношения с Кяхтой и вел удачные переговоры о пограничных землях. В 1731 г. был назначен командиром Селенгинска и в 1740 г. уволен в отставку.

 

Бучинский Ян (? – после 1609)

Секретарь, как и брат его Станислав, Лжедимитрия I, с которым оба и пришли в Москву. 5 ноября 1604 г. войско Самозванца взяло Чернигов, и Бучинский занял его именем Лжедимитрия. 11 ноября того же года Самозванец подступил к Новгороду-Северскому и послал Бучинского с 200 казаков уговаривать город, в котором засел П. Ф. Басманов, к сдаче; но город удержался, защитники его даже отбили неприятеля, благодаря мужеству и твердости Басманова, тогда еще верного царю Борису. После взятия в 1604 г. Москвы братья Бучинские сделались тайными царскими секретарями. Есть свидетельство, что Василий Шуйский, после первого заговора на жизнь Лжедимитрия приговоренный к казни, был помилован благодаря ходатайству, между прочим, и Бучинского. В январе 1606 г. Самозванец посылал Яна Бучинского к Мнишеку с 200 000 злотых подарка или, по другим известиям, долга.

После гибели Самозванца и воцарения Шуйского Бучинский и его брат привлечены были к допросу, на котором показывали, что Самозванец хотел 18 мая 1606 г. умертвить на Сретенском лугу 20 главных бояр и всех лучших москвитян и пр. Затем имя Бучинского встречается еще только один раз, под 1609 г. : когда Сигизмунд III вступил в Россию, то собирал сведения о Тушинском стане через надежных людей – Русецкого и Бучинского.

перейти к началу страницы