Искусство

Содержание раздела

РУССКИЕ ХУДОЖНИКИ

ЧИСТЯКОВ Павел Петрович

1832, с. Пруды, Тверская губ. - 1919, Детское Село, близ Петрограда

"Единственным (в России) истинным учителем незыблемых законов формы" почтительно назвал П. П. Чистякова В. А. Серов. Такое признание педагогического таланта мастера стало заслуженно традиционным, подчас даже умаляя сам источник успеха - напряженную работу в искусстве. Однако в ней, несмотря на скромное количество завершенных картин, современники видели начало "настоящей" русской исторической живописи.

Родился Чистяков в семье крепостного, служившего управляющим имением. При крещении за заслуги отца получил вольную. Во время учебы в Бежецком уездном училище стал серьезно увлекаться рисованием. В семнадцать лет поступил в АХ, где числился в классе исторической живописи П. В. Басина. В 1861 г. за программу "Великая княгиня Софья Витовтовна на свадьбе великого князя Василия Темного..." получил большую золотую медаль. Композиция этой картины построена подобно мизансцене с динамичными и ритмически контрастными движениями героев, эмоционально реагирующих на событие в соответствии со своей исторической ролью. Психологическая характеристика действия продемонстрировала новые возможности исторической живописи, свободной от внешних эффектов позднего романтизма. На программу обратили внимание, а В. В. Стасов назвал ее "блестящей".

Осенью 1862 г. Чистяков отправился в пенсионерскую поездку. В Италии он приступил к сочинению картины па сюжет из Тацита "Последние минуты Мессалины, же ны римского императора Клавдия", в которой обратился к сложной пластической задаче: чувственная жизнь перед лицом смерти. Работа осталась незавершенной; более того, она стала своеобразным символом творческой судьбы Чистякова - художника, знающего, что нужно сделать, но не достигающего этого в своих произведениях. К картине были написаны многочисленные этюды и эскизы. В них, особенно в выполненных акварелью, любовь к которой он впоследствии привил и своим ученикам, заметно влияние живописи А. А. Иванова. В выборе моделей для ряда портретных этюдов проявился социальный пафос мастера, чуждый традиционным представлениям о "прекрасной" Италии.

После возвращения в Петербург в 1870 г. Чистяков за четыре работы (в их числе "Римский нищий", 1867), получил звание академика. Последствия перенесенной в

Италии болезни осложняли занятия живописью. Только в 1876 г. он показал новую картину - "Боярин". Этот мастерски исполненный в рембрандтовском колорите портрет у современных критиков вызвал потоки ярких ассоциаций: в задумчивости старого боярина видели "человеческую руину" со следами былого величия, "целую эпопею" из русской истории. Образ прожитой, уходящей жизни продолжал тему неоконченной римской композиции; видимо, не случайно выбрано положение фигуры, особенно рук старика, напоминающее движение Мессалины. Как бы парной к "Боярину" по композиции, манере исполнения и психологической глубине стала последняя завершенная работа - "Портрет матери" (1880).

Преподавать Чистяков начал еще в годы учебы (с 1850 г.). "Кажется, я и родился со способностью и любовью к учительству", - писал он как-то П. М. Третьякову. В 1872 г. художник был приглашен в классы АХ адъюнкт-профессором. Одновременно он вел занятия в своей мастерской, руководил частными студиями, переписывался с учениками. Популярность педагога была огромной. Это давало повод для предвзятого отношения к нему со стороны коллег: лишь в 1892 г. его назначили профессором. Однако после реформы АХ Чистяков в 1894 г. отошел от преподавания. В 1890-1912 гг. он заведовал мозаичным отделением АХ и следил за выполнением основных мозаичных работ в России на рубеже веков: в храме Христа Спасителя в Москве, Исаакиевском соборе и храме Воскресения Христова в Петербурге. В 1908 г. в критический момент для бывшей репинской мастерской Чистяков ненадолго стад ее руководителем, а в 1910 г. передал ее своему ученику В. Е. Савинскому.

За долгие годы учительства Чистяков разработал особую "систему рисования". Он учил видеть натуру, какой она существует и какой она кажется, соединять (но не смешивать) линейное и живописное начало, знать и чувствовать предмет независимо от того, что нужно изобразить, будь то скомканный лист бумаги, гипсовый слепок или сложный исторический сюжет. Другими словами, основные положения "системы" были формулой "живого отношения к природе", а рисование - способом ее познания. Методы Чистякова, вполне сопоставимые с методами знаменитых мюнхенских художественных школ, его способность угадать особый язык каждого таланта, бережное отношение к любому дарованию дали удивительные результаты. Разнообразие творческих индивидуальностей учеников мастера говорит само за себя - это В. М. Васнецов, М. А. Врубель, В. Д. Поленов, И. Е. Репин, А П. Рябушкин, В. А. Серов, В. И. Суриков и др. Вспоминая академические годы как самые светлые в своей художественной жизни благодаря занятиям у Чистякова, М. А. Врубель писал: "Он умел удивительно быстро развенчать в глазах каждого неофита мечты картинного мастерства и бредни гражданского служения искусствам; и на месте этого балласта зажечь любовь к тайнам искусства самодовлеющего, искусства избранных".

Многогранная деятельность Чистякова стала тем важным и необходимым явлением, в котором сохранилась почти прервавшаяся нить преемственности между творчеством А. А. Иванова и искусством рубежа XIX и XX вв.

перейти к началу страницы